Но почему должен также ожидать ответы в
известных вещах тот, кто вообще никаких вопросов не ставит? Кто стремится к
Тайноведению, говорит ничто другое, как что для него такие вопросы есть
само-очевидны и что их должно признать как полноправное выражение
человеческой Души. Наука, все-же, не может быть через это втиснута в
границы, что запрещают человеку непредвзятые вопросы.
На мнение, что человек имеет границы своего познания, которые он не мог
бы переступить и которые заставляют его останавиться перед невидимым миром,
должно быть, все-же, сказано: не может иметь место вообще никакое сомнение,
что через такой род познания, какой здесь подразумевается, нельзя было бы
проникать в невидимый мир. Кто такой род познания считает единственно
возможный, тот не может прийти ни к какому другому воззрению, как к такому,
что отказывало бы человеку проникнуть в некий якобы имеющийся высший мир.
Однако можно все-же также сказать следующее: если возможно развить некий
другой род познания, то может таковой все-же привести в сверх-чувственный
мир. Считают такой вид познания за невозможный, тогда приходят к некой точке
зрения, глядя из которой всякая речь о неком сверх-чувственном мире является
как чистая бессмыслица. Напротив такому непредвзятому суждению не может
однако для такого мнения быть никакое другое основание как то, что
приверженецу такового, любой другой род познания неизвестнен. Как можно
однако вообще судить о том, о чем утверждают, что этого не знают?
Непредвзятое мышление должно признать утверждение, что должно говорить
только о том, что знают, и что ничто не должно быть утверждаемо о том, чего
не знают. Такое мышление может только говорить вправе то, что некто сообщает
о деле, которое он испытал, однако не вправе то, что некто объявляет за
невозможное то, чего он не знает или не желает знать. Никому не
позволительно оспаривать право, чтобы не заботиться о сверх-чувственном;
однако никогда не может истинное основание высказываться за то, что некто не
только объявляет себя соразмерным для того, что он может знать, но также для
всего того, что «человек» может не знать.
Напротив тем, кто объявляет как соразмерность то, чтобы проникнуть в
сверх-чувственную область, должно быть дано тайноведческое рассмотрение для
того, чтобы обдумать, что это возможно и что это было бы прегрешением против
данных человеку способностей, если он им позволяет увядать, вместо того,
чтобы их развивать и себя ими обслуживать.
Кто однако полагает, что воззрения на сверх-чувственный мир должны
принадлежать всецело личному мнению и ощущению, тот отрицает общее во всех
человеческих существах. Это конечно верно, что прозрение в такие вещи каждый
должен найти через самого себя, это есть также факт, что все те люди,
которые только достаточно далеко идут, приходят не к различному, но к одному
и тому же воззрению об этих вещах. Различие имеется в наличии только так
долго, пока люди хотят приблизиться к наивысшим истинам не по некому научно
гарантированному пути, но на личном произволе. Это, все-таки, должно быть
признано без дальнейшего, что только тот может признать правильность
тайноведческого пути, кто сам желает вжиться в его своеобразие.
Путь к Тайноведению может каждый человек найти в подходящем для него
временном пункте, который наличие некого скрытого распознает или также
только предполагает или угадывает из проявленного, и который из сознания
того, что силы распознавания являются способными к развитию, побуждается к
чувству, что скрытое может ему разоблачиться (enthьllen). Человеку, который
через такие Душевные переживания приводится к Тайноведению, раскрывается
через таковые не только перспектива, что он на определенные вопросы своего
стремления к познанию найдет ответ, но также еще совсем другая перспектива,
что он становится преодолевателем (Ьberwinder) всего того, что жизнь
задерживает и делает слабым. И это означает в некотором известном, высшем
смысле ослабление жизни, да даже некую Душевную смерть, если человек
рассматривает себя вынужденным отвергать или отрицать сверх-чувственное. Да,
это ведет при известных предпосылках к отчаянию, если человек теряет
надежду, что ему скрытое станет открытым. Эта смерть и это отчаяние в своих
многосторонних формах есть одновременно внутренние, Душевные противники
тайноведческого устремления. Они выступают, если исчезает внутренняя сила
человека. Тогда ему должны быть подведена извне всякая сила жизни, если
вообще таковая должна прийти в его владение. Он воспринимает тогда вещи,
существа и процессы, которые выступают для его чувств; он разчленяет их
своим рассудком. Они готовят ему радость и боль; они побуждают его к
действиям, каких он способен. Он желает делать это некоторое время так
дальше: он должен однако все-же достичь однажды некого пункта, на котором он
внутренне умирает. Ибо то, что может быть извлечено из мира для людей,
исчерпывает себя. Это не есть некое утверждение, которое происходит из
личного опыта отдельного человека, но нечто, что получается из непредвзятого
рассмотрения всей человеческой жизни. То, что предохраняет от такого
исчерпания, есть то скрытое, что покоится в глубине вещей. Умирает в
человеке сила, чтобы снизойти в такие глубины, чтобы всегда добывать новую
жизненную силу, то также внешнее вещей оказывается в конце-концов более не
жизне-побудительным (lebenfцrdern).
Дело ведет себя никоим образом так, что оно касается только отдельного
человека, его личного блага и боли. Как раз через истинное тайноведческое
рассмотрение станет человеку достоверностью то, что с некой высшей точки
зрения благо и боль отдельного человека внутренне совместно зависит от
счастья (Heil) и несчастья (Unheil) целого Мира. Существует, ведь некий путь
на котором человек достигает к прозрению, что он целому Миру и всем
существам в нем вносит вред, если он свои силы не приносит верным образом к
развертыванию. Опустошает человек свою жизнь через то, что он теряет
совместную связь со сверх-чувственным, то разрушает он не только в своем
Внутреннем нечто, чье отмирание может приводить его в конце-концов к
отчаянию, но он образует через свои слабости некую помеху для развития
целому Миру, в котором он живет.
Теперь, может человек заблуждаться. Он может предаться вере, что некое
скрытое не существует возможно, что в том, что выступает для его чувств и
для его рассудка, уже содержится все, что вообще может иметься. Однако такое
заблуждение возможно только для поверхности сознания, не для его глубины.
Чувство и желание не присоединяют себя к такой обманчивой вере. Они будут
всегда снова каким-нибудь образом затребывать к скрытому. И если они лишены
этого, они устремляют людей в сомнение, в неуверенность жизни, да, именно
внутрь в отчаяние. Познавание, которое скрытое делает открытым, подходит для
того, чтобы всю безнадежность, всю неуверенность жизни, все отчаяние,
короче, все то преодолеть, что жизнь ослабляет и делает это неспособным, для
необходимой ему службы в Мировом целом (Weltganzen).
Это есть прекрасный плод Духовно-научных познаний, что они дают жизни
силу и прочность и не только удовлетворение вожделения знания. Источник, из
которого такие познания черпают силу для работы, уверенности для жизни, не
есть некий запечатанный. Никто, кто истинно однажды набрел на этот источник,
при повторяющемся прибежище, которое он в нем же самом принимает, не
покидает его не укрепившись.
Существуют люди, которые из основ таких познаний ничто не желают знать,
потому что они именно в сказанном уже видят нечто нездоровое. Для
поверхности и внешнего жизни такие люди совершенно правы. Они не хотят
ослабленно знать то, что жизнь в так называемой действительности предлагает.
Они видят некую слабость в том, когда человек отвращается от
действительности и свое счастье ищет в неком скрытом мире, который для них,
ведь, равняется некому фантастическому, выдуманному миру. Желают при таком
Духовно-научном поиске не впадать в болезненное мечтание и слабость, то
должно признать отчасти правомерное таких возражений. Ибо они основываются
на неком здоровом суждении, которое только через это ведет не к некой
полной, но к некой половинчатой истине, что проникает не в глубины вещей, но
остается стоять на их поверхности. — Подходило бы стремление к
сверх-чувственному познанию для того, чтобы жизнь ослаблять и приносить
людей к удалению от истинной реальности, тогда были бы конечно такие
возражения достаточно сильны, чтобы выбить почву под ногами этого Духовного
направления.
Однако также напротив этим мнениям тайноведческие устремления
