приводить указанное здесь

требование оккультных учителей в связи с каким-либо внешним,

хотя бы, например, политическим требованием, с которым духовное

обучение не может иметь ничего общего. Политические агитаторы

обыкновенно «знают», чего нужно требовать от других людей, но о

требованиях к самим себе у них реже бывает речь.

С этим непосредственно связано третье условие, необходимое

для духовного ученичества. Ученик должен суметь пробиться к

убеждению, что его мысли и чувства имеют для мира такое же

значение, как и его действия. Нужно признать, что одинаково

губительно если я ненавижу моего ближнего или если я ударю его.

Тогда я прийду также к сознанию, что совершенствуя себя, я

совершаю нечто не только для себя, но и для мира. Из моих

чистых чувств и мыслей мир извлечет совершенно такую же пользу,

как и из моего доброго поведения. Пока я не могу поверить в это

мировое значение моей внутренней жизни, до тех пор я не гожусь

в духовные ученики. Я только тогда исполняюсь правильной веры в

значение моего внутреннего мира, моей души, когда работаю над

этим душевным совершенно так же, как если бы оно было по

крайней мере столь же действительным, как и все внешнее. Я

должен признать, что мое чувство имеет такое же действие, как и

дело моих рук.

Тем самым высказано уже собственно и четвертое условие;

условие того взгляда, что собственное существо человека

заключается не во внешнем, а во внутреннем. Кто смотрит на себя

только как на продукт внешнего мира, как на результат

физического мира, тот ничего не может достигнуть в деле

духовного обучения. Чувство, что ты — душевно-духовное

существо, составляет основу этого обучения. Кто достигнет этого

чувства, тот способен тогда различать между внутренними

обстоятельством и внешним успехом. Он узнает, что одно не может

измеряться другим. Духовный ученик должен найти истинную

середину между тем, что предписывают внешние условия и тем, что

он сам признает правильным для своего поведения. Он не должен

насильно навязывать своим окружающим ничего такого, для чего

они еще не могут иметь настоящего разумения; но он должен быть

совершенно свободным также и от наклонности делать только то,

что может встретить признание среди окружающих. Он должен

искать признания для своих истин единственно только в голосе

своей честно стремящейся к познанию души. Но у своего

окружающего он должен как можно больше учиться, чтобы

разобрать, что именно полезно и пригодно для этого окружающего.

Таким образом он разовьет в себе то, что в тайноведении

называют «духовными весами». На одной чашке весов лежит

«открытое» для нужд внешнего мира «сердце», а на другой —

«внутренняя твердость и непоколебимая выдержка».

Это указывает нам на пятое условие: постоянство в

преследовании однажды принятого решения. Ничто не может

заставить духовного ученика отказаться от принятого решения,

кроме разве только прозрения, что он впал в заблуждение. Всякое

решение есть сила и даже если эта сила и не приводит к

непосредственному результату там, куда она направлена, она

все-таки оказывает свое действие. Результат имеет решающее

значение там, где побуждающим к действию служит вожделение. Но

все действия, совершаемые их вожделения, не имеют никакой цены

для высшего мира. Здесь решает только любовь к данному

поступку. В этой любви должно изживаться все, что побуждает

духовного ученика к поступку. И тогда он не устанет все снова

переводить свое решение в действие, сколько бы раз его ни

постигала неудача. Так приходит он к тому, чтобы не дожидаться

внешнего результата своих действий, но довольствоваться самими

действиями. Он научается приносить в жертву миру свои поступки

и даже все свое существо, безразлично, как бы мир ни принимал

его жертвы. Кто желает стать духовным учеником, должен быть

готов к этому жертвенному служению.

Шестое условие — развитие чувства благодарности ко всему,

что дается человеку. Он должен знать, что собственное его бытие

есть дар всей вселенной. Чего только ни требуется, чтобы каждый

из нас мог получить и продлить свое бытие! Как многим мы

обязаны природе и другим людям! К таким мыслям должны быть

склонны те, кто ищут духовного ученичества. Кто не в состоянии

отдаться таким мыслям, тот не может развить в себе

всеобъемлющей любви, необходимой для достижения высших

познаний. То, чего я не люблю, не может мне открыться. А каждое

откровение должно наполнять меня благодарностью, ибо через него

я становлюсь богаче.

Все описанные условия должны соединяться в седьмом:

неуклонно смотреть на жизнь в том духе, который требуется этими

условиями. Благодаря этому ученик получает возможность придать

своей жизни целостностный отпечаток. Отдельные проявления его

жизни будут находиться в согласии, а не в противоречии друг с

другом. Он будет подготовлен к тому покою, к которому он должен

прийти при первых же своих шагах в духовном ученичестве.

Если у кого-нибудь есть серьезное и истинное намерение

выполнить эти условия, тогда он может решиться на духовное

ученичество. Он найдет себя готовым последовать приведенным

советам. Пусть многое в этих советах покажется иному чем-то

внешним. Такой человек, пожалуй, скажет, что по его мнению,

ученичество должно было бы протекать в менее строгих формах. Но

все внутреннее должно изживаться во внешнем. И как еще не

существует картины, пока она возникла в только голове

художника, так и духовного ученичества не может быть без

внешнего выражения. Только те пренебрежительно относятся к

строгим формам, кто не знает, что во внешнем должно выражать

себя все внутреннее. Правда, что важен дух вещи, а не форма. Но

как форма ничтожна без духа, так и дух остался бы без дел, если

бы он не создал себе формы. Приведенные условия способны

сделать духовного ученика достаточно сильным для выполнения и

дальнейших требований, которые должно предъявить к нему

духовное ученичество. Если ему будет недоставать этих условий,

он будет останавливаться в недоумении перед каждым новым

требованием. Без них у него не будет необходимого ему доверия к

людям, а на доверии и на истинной любви к людям должно быть

построено все стремление к истине. Оно должно быть построено на

этом, хотя проистекать оно может не из этого, а только из силы

собственной души. И любовь должна постепенно расшириться в

любовь ко всем существам и даже ко всему бытию. Кто не выполнит

названных условий, у того не будет также и совершенной любви ко

всему созиданию, ко всякому творчеству, не будет склонности

отказаться от всякого разрушения и уничтожения как таковых.

Духовный ученик должен стать таким, чтобы ничего не уничтожать

ради самого уничтожения не только в действиях, но и в словах, в

чувствах и мыслях. Радостью должно быть для него всякое

возникновение и становление; и он только тогда бывает вправе

что-либо уничтожить, если он в состоянии из уничтожения и через

уничтожение способствовать новой жизни. Отсюда не следует, что

духовный ученик должен спокойно наблюдать, как пышно

разрастается дурное; но он должен даже в дурном искать тех

сторон, при помощи которых он может обратить его в добро. Для

него становится все яснее, что самой верной борьбой с дурным и

несовершенным, является созидание доброго и совершенного.

Духовный ученик знает, что из ничего нельзя создать чего-либо,

но что несовершенное можно превратить в совершенное. Кто

разовьет в себе наклонность к созиданию, тот скоро найдет и

способность правильно относиться к дурному.

Вступающий в духовное ученичество должен уяснить себе, что

с помощью его надлежит строить, а не разрушать. Поэтому он

должен принести с собой готовность к честной, самоотверженной

работе, а не к критике и разрушению. Он должен быть способен к

благоговению, ибо ему предстоит учиться тому, чего он еще не

знает. Он должен благоговейно взирать к тому, что открывается.

Работа и благоговение — вот основные чувства, которые требуются

от духовного ученика. Иному придется узнать, что он не

подвигается вперед в ученичестве, несмотря на то, что, по его

мнению, он неутомимо работает. Это происходит от того, работу и

благоговение он понял не в истинном смысле. Работа,

предпринимается ради успеха, будет иметь наименьший успех и

обучение, которое протекает без благоговения меньше