применить сообщенное в этой

книге к своей собственной духовной жизни, то важно, чтобы он

мог обозреть душевные пути, о которых идет речь, в возможно

более точной характеристике. И это казалось мне важным. При

описании внутренних духовных процессов гораздо легче могут

возникать недоразумения, чем при описании фактов физического

мира. Подвижность душевной жизни, необходимость никогда не

терять из виду всего отличия этой жизни от жизни в физическом

мире и многое другое, делает возможным возникновение таких

недоразумений. В этом новом издании я обратил внимание на те

места в книге, которые могут подать повод к таким

недоразумениям, и при изложении я постарался помешать их

возникновению.

Когда я писап отдельные статьи, из которых составилась эта

книга, о многом приходилось говорить иначе, чем в настоящее

время, еще и по этой причине, что тогда мне необходимо было

указывать на содержание всего, обнародованного мною за

последние десять лет из области познания духовных миров, иначе,

чем это можно сделать теперь, после этого обнародования. В моем

«Тайноведении», в «Водительстве человека и человечества», в

«Пути к самопознанию» и особенно в «Пороге духовного мира», а

также в других моих сочинениях, описаны духовные процессы, на

существование которых эта книга хотя и должна была намекать

более десяти лет тому назад, однако в других выражениях, чем

какие кажутся правильными теперь. О многом, еще не описанном в

этой книге, я должен был сказать тогда, что оно может быть

узнано только путем «устной передачи». В настоящее время

обнародовано многое из того, что подразумевалось тогда под

этими указаниями. И, может быть, как-раз эти указания были

виною того, что у читателей не вполне была исключена

возможность ошибочных мнений. В личных отношениях ищущего

духовного ученичества к тому или другому учителю могли видеть

нечто гораздо более существенное, чем следовало видеть. Я

надеюсь, что мне удалось в этом новом издании, благодаря иному

способу изложения некоторых частностей, более резко

подчеркнуть, что для ищущего духовного ученичества, в

современных условиях жизни, гораздо более важно совершено

непосредственное отношение к объективному духовному миру,

нежели к личности учителя. И в духовном ученичестве учитель все

больше и больше будет занимать место только такого же

помощника, какое занимает, сообразно новейшим воззрениям,

наставник в любой другой отрасли знания. Я достаточно отметил,

как мне кажется, что в духовном ученичестве авторитет учителя и

вера в него не должны играть иной роли, чем во всякой другой

области знания и жизни. Мне кажется чрезвычайно важным, чтобы

судили все правильней именно об этом отношении духовного

исследователя к людям, интересующимся результатами его

исследования. Таким образом, я надеюсь, что исправил эту книгу

там, где десять лет спустя мне удалось найти места, нуждавшиеся

в исправлении.

К этой первой части должна будет примкнуть вторая. Она

принесет дальнейшие разъяснения о душевном строе, который

приводит человека к переживанию высших миров.

Новое издание книги было уже напечатано, когда началась

великая война., которую переживает теперь человечество. Мне

приходится писать эти предварительные замечания с душой,

глубоко взволнованной роковым событием.

Берлин, 7-го сентября 1914 года. Рудольф Штайнер.

Как достигнуть познаний высших миров.

Предварительные условия.

В каждом человеке дремлют способности, при помощи которых

он может приобрести познания о высших мирах. Мистик, гностик,

теософ. говорит о мирах души и духа, столь же действительных

для него как и тот мир, который можно видеть физическими

глазами, осязать физическими руками. Его слушатель в каждое

мгновение может сказать себе: то, о чем он говорит, я также

смогу познать, если разовью в себе некоторые силы, которые

теперь во мне дремлют. Речь может идти только о том, как

начать, чтобы развить в себе эти способности. Наставление к

этому могут дать только те, которые уже обладают в себе этими

силами. С тех пор как существует род человеческий, всегда

существовали и школы, где обладатели высших способностей давали

наставления искавшим этих способностей. Такие школы называются

сокровенными школами, а обучение, которое в них сообщают,

называется тайноведческим или оккультным обучением. Такое

название естественно возбуждает недоразумение. Слышащий его

может склонится к мнению, что участвующие в этих школах хотят

изобразить собой какой-то особенный привилегированный класс

людей, самовольно скрывающий свое знание от ближних. Пожалуй,

он может также подумать, что за этим знанием не скрывается

вообще ничего значительного. Ибо если бы оно было истинным

знанием, — так склонны бывают думать, — то из него незачем было

бы делать никакой тайны: можно было бы сообщать его открыто и

сделать его блага доступным для всех людей.

Посвященные в природу тайного ведения нимало не удивляются

тому, что непосвященные мыслят таким образом. В чем состоит

тайна посвящения, может понять лишь тот, кто сам до известной

степени испытал это посвящение в высшие тайны бытия. Но можно

спросить: каким образом у непосвященного может вообще

возникнуть при подобных условиях какой-нибудь человеческий

интерес к так называемому тайному ведению? Как и зачем будет он

искать чего-то, он природе чего все же не может составить себе

никакого представления? Но уже в самой постановке вопроса лежит

совершенно ошибочное представление о сущности тайного ведения.

Ибо в действительности с тайноведением дело обстоит совсем не

иначе, чем со всяким другим человеческим знанием. Для среднего

человека это тайноведение является тайной совсем в том же

смысле, в каком умение писать является тайной для того, кто ему

не учился. И как научиться писать может всякий, кто изберет для

этого правильный путь, так и учеником или даже учителем

тайноведения может сделаться всякий, кто найдет для этого

соответствующий путь. Только в одном отношении условия здесь

будут другими, чем при внешнем знании или умении. Благодаря ли

бедности или вообще культурным условиям, в которых он родился,

человек может быть лишен возможности научиться писать; но для

достижения знания и умения в высших мирах не существует никаких

препятствий для того, кто серьезно ищет.

Многие думают, что нужно отыскать где-нибудь учителей

высшего ведения для того, чтобы получить от них разъяснения. Но

здесь надо иметь в виду две вещи. Во-первых, серьезно

стремящийся к высшему ведению не пожалеет никаких трудов и не

побоится никаких препятствий, чтобы найти посвященного,

могущего ввести его в высшие тайны мира. Но, с другой стороны,

каждый может быть уверен и в том, что посвященный найдет его

при всяких условиях, если в нем есть серьезное и достойное

стремление к познанию. Ибо существует строгий закон среди всех

посвященных, обязывающий их не закрывать ни одному человеку

доступа к подобающему ему знанию. Но существует и другой, столь

же строгий закон, утверждающий, что никому не может быть выдано

ничего из тайного ведения, если он к нему не призван. И

посвященный тем совершеннее, чем строже он соблюдает оба этих

закона. Духовный союз, обнимающий всех посвященных, это не

внешний союз, но оба упомянутые закона образуют прочные скрепы,

связывающие всех входящих в состав этого союза. Ты можешь жить

в тесной дружбе с каким-нибудь посвященным, и все же ты до тех

пор будешь отделен от него, пока сам не станешь посвященным. Ты

можешь в самом широком смысле слова пользоваться расположением

и любовью посвященного, но свою тайну он доверит тебе только

тогда, когда ты для нее будешь зрел. Ты можешь льстить ему или

подвергать его пытке: ничто не заставит его выдать тебе

что-нибудь из того, что, как он знает, не должно быть тебе

выдано, ибо на этой ступени твоего развития ты еще не умеешь

правильного приема для этой тайны.

Пути, делающие человека зрелым для принятия тайны,

предуказаны совершенно точно. Их направление неугасимыми,

вечными буквами предначертано в духовных храмах, где

посвященные хранят высшие тайны. В древние времена, протекавшие

до нашей «истории», эти храмы были видимы также и внешне;

теперь, когда наша жизнь стала столь мало духовной, их нет

больше в мире, видимом для внешнего