неустанной самоотдаче ощущает восхищенно
откровение высших сил, тот через это делает себя зрелым для познания
сверх-чувственных Миров. Одинаковым есть у того случай, кто может
восхищаться господствующими в человеческой жизни силами. И не менее значимым
есть это, когда также еще как зрелый человек может иметь почитание вплоть до
высшей степени для других людей, чью значимость человек верит, что угадывает
или знает. Только где имеется такое почитание, может раскрыть себя
перспектива в высшие Миры. Кто неспособен почитать, тот ни в коем случае в
своем познании не уйдет особенно далеко. Кто не желает ничего распознать в
Мире, перед тем закрывает себя сущность вещей. — Кто, однако, через чувство
почитания и самоотдачи позволяет себя увести к тому, чтобы полностью убить в
себе здоровое само-сознание и само-доверие в себе, тот грешит против закона
равномерности и равновесия. Духовный ученик будет продолжительно работать
над собой для того, чтобы сделать себя все более и более зрелым; но тогда
ему позволительно также иметь доверие к собственной личности и верить, что
ее силы будут все более и более расти. Кто в себе приходит в к правильным
ощущениям по этому направлению, тот говорит себе: Во мне скрытыми
расположены силы и я могу извлечь их из моего Внутреннего. Я нуждаюсь,
отсюда, там где я вижу нечто, что я должен почитать, потому что оно стоит
надо мной, не только почитать, но мне позволительно доверять себе, чтобы
развить в себе все то, что меня делает равным этому или тому мной
почитаемому.

Чем больше есть в человеке способность, чтобы направлять внимание на
известные явления жизни, которые с самого начала не доверены личному
суждению, тем больше есть для него возможность создать себе под-основу для
развития вверх в высшие Миры. Пример может сделать это наглядным. Человек
приходит в такое жизненное положение, где он может делать некое известное
действие или не делать. Его суждение говорит ему: Делай это. Но есть,
однако, нечто необъяснимое в его ощущениях, что удерживает его от действия.
Может, теперь, быть так, что человек не обратит никакого внимания на это
необъяснимое, но просто совершит действие так, как это соразмерно его
суждению. Может, однако, также быть так, что человек уступает напору этого
необъяснимого и не делает действия. Проследит он затем дело дальше, то может
оказаться, что последовало бы несчастье, если бы он последовал своему
суждению; что, однако, произошло благо через неделание. Такой опыт может
принести мышление человека в полностью определенное направление. Он может
сказать себе: во мне живет нечто, что ведет меня вернее, чем степень
способности суждения, которую я имею в настоящее время. Я должен держать
чувство открытым для этого „нечто во мне», до которого я со своей
способностью суждения еще вообще не являюсь зрелым. Это действует в высшей
степени благоприятно на Душу, когда она свое внимание направляет на такие
случаи жизни. Ей показывается тогда как в неком здравом предугадывании, что
в человеке есть больше, чем то, что он может пока обозреть со своей
способностью суждения. Такое внимание работает на некое расширение Душевной
жизни. Но также здесь можно предать себя опять односторонностям, которые
являются опасными. Кто желал бы приучить себя постоянно потому отказываться
от суждения, потому что „предугадывания» побуждают его к этому или
тому, тот может сделаться игровым мячом всех возможных неопределенных
побуждений. И от такой привычки недалеко до отсутствия суждения и до
суеверия. — Чреватым для Духовного ученика есть любой род суеверия. Человек
приобретает себе только через то возможность, истинным образом проникнуть в
области Духовной жизни, что тщательно охраняет себя от суеверия, фантастики
и мечтательности. Не тот приходит правильным образом в Духовный мир, кто
бывает рад, если он где-то может пережить некое событие, которое „не
может быть постигнуто человеческим представлением». Пристрастие к
„необъяснимому», конечно, никого не делает Духовным учеником.
Полностью отучить должен таковой себе предосуждение, что „мистик это
тот, кто в Мире необъяснимое и неисследуемое » предполагает везде, где это
ему является соразмерным. Правильное чувство для Духовного ученика есть,
чтобы повсюду признавать сокрытые силы и существа; однако также
предустанавливать, что неисследуемое может быть исследуемо, когда имеются в
наличии к этому силы.

Существует один известный Душевный настрой, который важен для Духовного
ученика на каждой ступени его развития. Он заключается в том, чтобы свое
познавательное побуждение не устанавливать односторонне так, что таковое
исходит из: Как можно ответить на этот или тот вопрос? Но исходит из: Как
развиваю я эту или ту способность во мне? Есть затем через внутреннюю
терпеливую работу на себе эта или та способность развита, то человеку
приходят и ответы на известные вопросы. Духовные ученики всегда будут
лелеять в себе такой Душевный настрой. Через это они будут приведены к тому,
чтобы работать над собой, чтобы делать себя все более и более зрелыми и
отказать себе желать вынуждать ответы на известные вопросы. Они будут ждать,
пока к ним придут эти ответы. — Кто, однако, в этом опять приучает себя к
односторонности, также не делает правильных успехов. Духовный ученик может
также иметь чувство, чтобы в определенном временном пункте с мерой своих сил
самому ответить на высочайшие вопросы. Итак, также здесь равномерность и
равновесие в Душевном настрое играют важную роль.

Еще могли бы быть оговариваемы многие Душевные качества, чье лелеяние и
развитие является необходимым, если Духовный ученик через упражнения желает
добиться инспирации. При всем, должно было бы подчеркнуть, что равномерность
и равновесие есть те Душевные качества, на которые приходится главное. Они
подготавливают понимание и способность для охарактеризованных упражнений,
которые должно делать ради достижения инспирации.

Упражнения для интуиции, требуют, чтобы Духовный ученик позволил
исчезнуть из своего сознания не только образы, которым он отдавался для
достижения имагинации, но также жизни в собственной Душевной деятельности, в
которую он погружался для приобретения инспирации. Он должен итак тогда
иметь буквально ничто из прежде известных внешних или внутренних переживаний
в своей Душе. Было бы теперь, однако, после этого отбрасывания внешних и
внутренних переживаний, ничто в его сознании, это называется, исчезло бы ему
сознание вообще и он погрузился бы в бессознательность, то мог бы он узнать,
что он еще не сделал себя зрелым, чтобы предпринять упражнения для интуиции;
и он должен был бы тогда продолжать упражнения для имагинации и инспирации.
Однажды уже придет время, в которое сознание не есть пусто, когда Душа
отбросила внешние и внутренние переживания, но где, после такого
отбрасывания, как действие в сознании остается нечто, чему можно отдаться
тогда в погружении также, как прежде отдавали себя тому, благодаря чему
внешние или внутренние впечатления обязаны своим бытием. Это „нечто»
есть полностью особого рода. Это есть напротив всем предшествующим опытам,
нечто действительно новое. Знают, когда это переживают: Это я прежде не
знал. Это есть некое восприятие, как действительный звук есть некое
восприятие, которое ухо слышит; но это нечто может только через интуицию
вступить в мое сознание, как звук может вступить в сознание только через
ухо. Через интуицию является последний остаток чувственно-физического
сброшеным с впечатлений человека; Духовный мир начинает для познания
располагаться открыто в некой форме, которая не имеет больше ничего общего
со качествами физически-чувственного мира.

*

Имагинативное познание будет достигнуто через выработку из астрального
тела цветков лотоса. Через те упражнения, которые будут предприняты к
достижению инспирации и интуиции, наступают в человеческом эфирном или
жизненном теле, особые движения, формирования и течения, которые прежде не
были здесь. Они есть именно органы, через которые человек, „чтение
сокровенного писания» и то, что за ним располагается, принимает в круг своих
способностей. Для сверх-чувственного познания изменения в эфирном теле
некого человека, который достиг инспирации и интуиции, представляются
следующим образом. Будет, приблизительно как в области вблизи физического
сердца, осознаваться новое средоточие в эфирном теле, которое оформляет себя
в некий эфирный орган. От такового расходятся движения и течения к различным
членам человеческого тела, самым многообразнейшим образом. Важнейшие из этих
течений идут к цветкам лотоса, пронизывают их и их отдельные лепестки и идут
затем наружу, где они как лучи изливают себя во внешнее пространство. Чем
более развит человек, тем больше есть окружение вокруг него, в