всего в том,
чтобы сделать их более отчетливыми и ясными. Сперва это дается
с большим трудом, так как воспоминания о них в бодрственном
состоянии остается сначала чрезвычайно слабым. Правда, при
пробуждении человек знает, что он что-то пережил, но что именно
— это остается совершенно смутным. Самое важное во время этого
начального состояния — оставаться спокойным и невозмутимым, и
ни на одно мгновение не впадать в какое-либо беспокойство и
нетерпение. Это во всяком случае принесло бы только вред.
Беспокойство и нетерпение не могут ускорить дальнейшего
развития, но неизбежно замедлят его. Надо, так сказать,
спокойно отдаться тому, что тебе дается или даруется, от всякой
насильственности надо отказаться. Если в данный момент не
удается вспомнить о переживаниях во время сна, то надо
терпеливо ждать, пока это окажется возможным. Ибо этот момент
когда-нибудь настанет. И если ученик был раньше терпелив и
спокоен, то способность воспоминания останется у него прочным
достижением, между тем как при насильственном поведении она
хотя в свое время и наступит, но затем может быть снова
совершенно утрачена и притом надолго.
Если способность воспоминания уже появилась, и переживания
сна выступают перед бодрствующим сознанием совершенно ясно и
отчетливо, тогда надо обратить внимание на следующее. Среди
этих переживаний можно различить совершенно точно два рода.
Один род переживаний покажется совершенно чужим по сравнению со
всем, что когда-либо приходилось узнавать раньше. Можно сначала
радоваться этим переживаниям; можно почерпать из них поучение;
но в остальном лучше оставить их пока, как есть. Они — первые
предвестники высшего духовного мира, в котором ученик сможет
разобраться лишь позднее. Но другой род переживаний покажет
внимательному наблюдателю известное сродство с обыкновенным
миром, в котором он живет. О чем он размышляет в жизни и что
хотел бы понять в окружающем мире, но чего он не может понять
обыкновенным рассудком, ко всему этому эти переживания во время
сна дадут ему ключ. В повседневной жизни человек размышляет о
том, что его окружает. Он составляет себе представления, чтобы
понять взаимную связь вещей. Он пытается постигнуть в понятиях
то, что воспринимают его чувства. К таким представлениям и
понятиям относятся переживания сна. То, что было раньше темным,
призрачным понятием, становится теперь чем-то полнозвучным и
живым, что можно сравнить только со звуками и словами
чувственного мира. Для человека это все более приобретает такой
характер, как если бы ему из более высокого мира нашептывались
в словах и звуках решения загадок, над которыми ему приходится
размышлять. И тогда он получает возможность связать приходящее
к нему из другого мира с обыкновенной жизнью. То, что прежде
постигалось только мысленно, становится для него теперь
переживанием столь же живым и содержательным, каким только
может быть какое-либо переживание чувственного мира. Дело в
том, что вещи и существа чувственного мира суть не только то,
чем они являются чувственному восприятию. Они — выражение и
излияние духовного мира. Этот, дотоле скрытый, мир духа звучит
теперь для духовного ученика из всего его окружающего.
Легко понять, что эта высшая способность восприятия только
тогда может стать благодетельной для человека, если в
открывшихся у него душевных чувствах все находится в порядке,
подобно тому, как и свои обыкновенные органы чувств человек
может употреблять для истинного наблюдения мира, конечно,
только тогда, если они закономерно построены. Но высшие органы
чувств человек строит себе сам посредством упражнений, которые
ему указываются при оккультном обучении. К этим упражнениям
принадлежит концентрация, т.е. направление внимания на
совершенно определенные, связанные с тайнами мира представления
и понятия. Далее, к ним принадлежит медитирование, т.е. жизнь в
подобных идеях, полное погружение в них по указанному способу.
Посредством сосредоточения и медитирования человек работает над
своей душой. Этим он развивает в ней органы душевного
восприятия. В то время, как он отдается задачам концентрации и
медитации, внутри его тела растет его душа, как растет зародыш
младенца в теле матери. И когда затем во время сна наступают
описанные отдельные переживания, тогда приближается момент
рождения для освободившейся души, ставшей благодаря этому в
точном смысле слова другим существом, которое человек доводит в
себе до зачатия и зрелости. — Предписания для сосредоточения и
медитирования должны быть очень тщательны и их надо выполнять
чрезвычайно точно, потому что они являются законами зачатия и
созревания этого высшего душевного существа человека. А
последнее должно быть при своем рождении гармоническим и
правильно построенным организмом. Если в предписаниях
оказывается какая-нибудь ошибка, то в духовной области
возникает не правильно организованное живое существо, а
неспособный к жизни недоносок.
Что рождение этого высокого душевного существа происходит
сначала в глубоком сне, это покажется понятным, если принять во
внимание, что нежный, еще мало способный к сопротивлению
организм при первом своем появлении во время чувственной
повседневной жизни не мог бы, конечно, никак дать знать о себе
посреди могучих и резких процессов этой жизни. Его деятельность
прошла бы незамеченной наряду с деятельностью тела. Во сне,
когда тело покоится — поскольку его деятельность зависит от
чувственных восприятий, — может проявится и эта, столь нежная и
незаметная вначале деятельность высшей души. — Но опять надо
заметить, что ученик не должен смотреть на переживания сна, как
на вполне значимые познания, до тех пор, пока он не будет в
состоянии переносить пробужденную высшую душу и в свое дневное
сознание. Если он в состоянии это сделать, тогда он может
воспринимать духовный мир, с присущим ему характером, также и
посреди дневных переживаний и наряду с ними, т.е. он может
душевно постигать в звуках и словах тайны окружающего его мира.
Но на этой ступени развития человек должен уяснить себе,
что вначале он имеет дело только с отдельными, более или менее
несвязными душевными переживаниями. Поэтому надо остерегаться
построить себе из них какую-либо законченную, или хотя бы
только связную систему познаний. Ибо тогда в душевный мир могли
бы вмешаться различные фантастические представления и идеи, и
человек очень легко мог бы построить себе мир, не имеющий
ничего общего с действительным духовным миром. Ученик должен
постоянно упражняться в строжайшем контроле над собой. Самым
правильным было бы добиться все большей ясности относительно
отдельных, настоящих переживаний, уже знакомых ученику, и
ждать, пока совершенно непринужденно не появятся новые и как бы
сама собою не установится связь их с прежними. — И тогда у
духовного ученика, при применении соответственных упражнений и
благодаря силе духовного мира, в который он теперь уже вступил,
начинается захватывающее вокруг себя все большие области
расширение сознания в глубоком сне. Все больше переживаний
начинает выступать из бессознательности и все меньше промежутки
жизни во сне остаются бессознательными. Тогда все больше сама
собой устанавливается связь между отдельными опытами,
сделанными во сне, причем настоящая связь их не нарушается
всевозможными соображениями и заключениями, проистекающими лишь
из привыкшего к чувственному миру рассудка. Но чем меньше
мысленных привычек чувственного мира будет неправомерно
вмешиваться в эти высшие переживания, тем лучше. При таком
поведении человек все больше и больше приближается в той
ступени на пути к высшему познанию, на которой состояния,
протекавшие лишь совсем бессознательно во сне, превращаются в
совершенно сознательные. Тогда, во время отдыха тела, он
продолжает жить точно так же в действительности, как это бывает
при бодрствовании. Излишне прибавлять, что во время самого сна
ученик сначала имеет дело с другой действительностью, отличной
от окружающего чувственного мира, в котором находится тело. Ибо
человек учится и должен учится — дабы продолжать твердо стоять
на почве чувственного мира и не сделаться фантастом — связывать
высшие переживания сна с окружающим чувственным миром. Но
первоначально переживаемый во сне мир является совершенно новым
откровением. — В тайноведении эту важную ступень, состоящую в
сознательности во время сна, называют постоянством
(непрерывностью) сознания. (Описанное здесь состояние является
на известной ступени развития своего рода «идеалом», лежащим в
конце долгого пути. Сначала ученик бывает знаком только с двумя
состояниями — с сознанием при таком душевном строе, при котором
у него прежде были возможны только беспорядочные сновидения, и
с сознанием при другом строе, при котором был возможен только
бессознательный сон без сновидений. Затем он узнает и третье
состояние, хотя, само собой разумеется, ему никогда не удастся
