Он не противоречит факту развития
органических форм друг от друга. Он есть только разумный протест против
мысли, будто органическое развитие целиком исчерпывается последоватено
возникающими, фактическими (чувственно воспринимаемыми) формами. Он есть то,
что лежит в основе всего этого развития Он устанавливает связь в этом
бесконечном многообразии. Он есть внутреннее содержание того, что нам
знакомо как внешняя форма живых существ. Теория Дарвина предполагает такой
тип.
Тип есть истинный первоорганизм; смотря по тому, ка он иедйно
специализируется, он есть первичное растение или первичное животное. Никакое
отдельное чувственно-действительное животное существо не может быть типом.
То, что Геккель или другие натуралисты называют первичной формой, есть уже
частный образ, и простейший образ типа. Если он во времени раньше всего
появляеься в простейшей форме, то это еще не значит, что следующие друг за
другом во времени формы суть результат предшествующих. Все формы суть
последствия типа; первая, как и последняя, суть его явления. Его мы должны
класть в основу истинной органики, а не проиводить просто отдельные виды
животных и растений друг от друга. Как красная нить проходит тип через все
ступени развития органического мира. Его следует нам держаться и с помощью
его пройти по этому великому многообразному царству. Тогда оно нам станет
понятным. Иначе же оно распадется у нас, как весь прочий мир опыта, в
бессвязное множество единичных явлений. Даже когда мы думаем, что возводим
более позднее и сложное к его прежней более простой форме и видим в
последней нечно первоначальное, то мы ошибаемся, ибо мы выводим только одну
частную форму из другой, тоже частной.
Фридлих Теодор Фишер однажды по поводу теории Дарвина высказал мысль,
что она принуждает нас подвергнуть пересмотру наше понятие о времени. Здесь
мы подошли к точке, с которой нам видно, в каком смысле должен быть
произведен такой пересмотр. Он должен был бы показать, что выведение более
позднего из более раннего не есть еще объяснение, что первое по времени не
есть уже и принципиальное первое. Выведение должно всегда совершаться из
принципа, и самое большее — можно было бы, пожалуй, показать еще, какие
факторы содействовали тому, что один вид существует по времени развился
раньше другого.
Тип в органическом мире играет такую же роль, как закон в
неорганическом. Как закон природы дает нам возможность узнавать в каждом
совершении звено великого целого, так тип позволяет нам видеть в отдельном
организме особую форму первообраза.
Мы уже однажды указали, что тип не есть законченная застывшая форма
понятия, но что он текуч и способен принимать самые различные образы. Число
этих образов бесконечно, потому что то, благодаря чему первообраз становится
частной отдельной формой, для самого первообраза не имеет значения. Это
совершенно так же, как закон природы управляет бесчисленным множеством
отдельных явлений, потому что частные определения, выступающие в отдельном
случае, не имеют ничего общего с законом.
Однако здесь дело идет о чем-то существенно ином, чем в неорганической
природе. В последней надо было показать, что определенный чувственный факт
может произойти так, а не иначе, потому что существует тот или иной закон
природы. Этот факт и закон противостоят друг другу как два разъединенных
фактора, и при виде определенного факта не требуется никакой другой духовной
работы, кроме как вспомнить соответствующий закон. Иначе обстоит дело с
живым существом и его явлениями. Здесь необходимо развить отдельную форму,
встретившуюся в нашем опыте, из ранее постигнутого нами типа. Мы должны
проделать духовный процесс существенно иного рода. Мы не можем просто
противопоставить тип отдельному явлению как нечто готовое, подобно закону
природы.
Что всякое тело, если нет посторонних препятствий, падает на землю так,
что пройденные за последовательные времена пути относятся как 1:3:5:7 и так
далее, — это раз навсегда готовый, определенный закон. Это первофеномен,
возникающий, когда две массы (Земля и тело на ней) вступают во
взаимоотношение. Если теперь, в поле нашего наблюдения вступит частный
случай, подходящий под этот закон, то нам стоит только рассмотреть
чувственно наблюдаемые факты в том отношении, на которое указывает закон, и
мы найдем его подтвержденным. Мы подводим единичный случай под закон. Закон
природы выражает собою связь между разъединенными в чувственном мире
фактами; но он как таковой противостоит отдельному явлению. Тип требует,
чтобы мы каждый отдельный случай, встречаемый нами, развивали из
первообраза. Мы не вправе противопоставлять тип отдельному образу, чтобы
увидеть, как он управляет последним: мы должны дать ему произойти из
первого. Закон господствует над явлением как нечто, стоящее выше его; тип
вливается в отдельное живое существо; он отождествляется с ним.
Поэтому органика, если она хочет быть наукою в том смысле, как механика
и физика, должна показать тип как всеобщую форму, а затем и в различных
идеальных отдельных образах. Механика ведь также есть свод различных законов
природы, причем реальные условия приняты везде гипотетически. Не иначе
должно бы это быть и в органике. И здесь необходимо было бы принять
гипотетически определенные формы, в которых развивается тип, чтобы иметь
рациональную науку. Затем следовало бы показать, как эти гипотетические
образования всегда могут быть сведены к известной подлежащей нашему
наблюдению форме. Как мы в неорганической природе подводим явление под
закон, так мы здесь развиваем частную форму из первичной. Не путем внешнего
сопоставления общего с частным возникает органическая наука, а путем
развития одной формы из другой.
Как механика есть система законов природы, так органика должна быть
последовательным рядом форм развития типа. С тем, однако, отличием, что в
механике мы сопоставляем отдельные законы и приводим их в систему, тогда как
в органике мы должны давать отдельным формам жизненно происходить друг от
друга.
Но здесь нам могут возразить. Если типическая форма есть нечто текучее,
то возможно ли вообще установить последовательную цепь отдельных типов как
содержание органики? Можно, конечно, представить себе, что мы в каждом
отдельном наблюдаемом нами случае знакомимся с особенной формой типа, но для
обоснования науки нельзя же ограничиться только собиранием таких
действительно наблюденных случаев.
Но можно сделать нечто иное. Можно заставить тип пробежать через весь
ряд его возможностей и затем всякий раз удерживать (гипотетически) ту или
иную форму. Таким образом получится ряд мысленно выведенных из типа форм как
содержание рациональной органики.
Возможна такая органика, которая будет совершенно также в строжайшем
смысле научна, как и механика. Только метод ее иной. Метод механики
доказательный. Каждое доказательство опирается на известное правило. Всегда
существует известная предпосылка (т. е. указываются возможные при опыте
условия), и затем определяется, что наступит, если эти предпосылки будут
осуществлены. Тогда мы понимаем отдельное явление, подведенное под закон. Мы
рассуждаем так: при таких-то условиях наступает такое-то явление; условия
эти налицо, а потому явление должно наступить. Таков наш мысленный процесс,
когда мы приступаем к какому-нибудь явлению неорганического мира, чтобы
объяснить его. Это доказательный метод. Он научен, потому что он вполне
пропитывает явление понятием и потому что благодаря ему восприятие и
мышление покрывают друг друга.

Однако с этим доказательным методом в науке об органическом мы ничего
не можем сделать. Тип вовсе не определяет, что при известных условиях должно
наступить такое-то явление, он не устанавливает отношения, существующего
между внешне противостоящими и чуждыми друг другу звеньями. Он определяет
только закономерность своих собственных частей. Он не указывает, как закон
природы, за пределы самого себя. Поэтому особые органические формы могут
быть развиты только из общей формы типа, и встречающиеся в опыте
органические существа должны совпадать с какой-нибудь такой производной из
типа формой. На место доказывающего метода здесь становится развивающий. Им
устанавливается не то, что. внешние условия действуют друг на друга
определенным образом и приводят поэтому к определенному результату, но то,
что под влиянием определенных внешних обстоятельств из типа образовалась
особая форма. Таково коренное различие между науками неорганической и
органической. Ни в одном методе исследования оно не положено в основу