12, 1935, 321–329.] — была настолько сильной, что она делает Церковь скорее»харизматическим обществом», чем Телом Христовым. Это привело более поздних православных богословов, особенно покойного о. Георгия Флоровского, к тому, чтобы повторить с особым акцентом, что учение о Церкви есть»глава христологии»[201 — Г. Флоровский,»Тело Христово»в»Святая вселенская Церковь. Экуменическая конфронтация», 1948, стр.12. Смотри также исследование И. Романидеса»Православная экклезиология по Алексею Хомякову»в»Греческом Православном богословском обозрении»2, 1956, 67–73.]. Делая это, Флоровский косвенно поднял проблему синтеза христологии и пневматологии, не предлагая, однако, какого‑то ее решения. Фактически есть основания полагать, что от выдвижения синтеза, он скорее склонялся к христологическому подходу в своей экклезиологии.
Православный богослов, которому было суждено оказать величайшее воздействие на этот предмет в наше время, был Владимир Лосский. Его мысли хорошо известны, но особенно следует отметить два момента. Во–первых, существует отличительная»икономия Святого Духа»наряду с икономией Сына[202 — Смотри В. Лосский,»Мистическое богословие Восточной Церкви». 1957, особ. стр.135 и далее; 156 и далее и 174 и далее.]. Во–вторых, содержание пневматологии, в противовес содержанию, следует определять в экклезиологических терминах относительно»персонализации»тайны Христа, ее оценки верующими то, что могло быть названо»субъективным»аспектом Церкви (другой, объективный, соответствует христологии)[203 — Смотри там же; а также его»В образе и подобии Божием», 1974, особ. гл. 9.]. Таким образом, с помощью схемы»природа против лица»Лосский смог развить точку зрения, что и христология и пневматология являются необходимыми компонентами экклезиологии и смог увидеть в сакраментальной структуре Церкви»объективный христологический аспект», который должен постоянно сопровождаться»личностным»или»субъективным»аспектом. Последний связан со свободой и целостностью каждой личности, его внутренней,»духовной жизнью», обожением и т. д. Это, по–видимому, предлагает материал для синтеза в экклезиологии, христологии и пневматологии. И все же ее действительная схематизация делает позицию Лосского чрезвычайно проблематичной, как мы это увидим позднее. По тем же самым причинам его первый пункт относительно отличительной»икономии Духа»также становится сомнительным и фактически делает этот синтез настолько трудным, что от него следует отказаться.
Лосский не сделал выводов из последствий своей точки зрения для действующей структуры Церкви, и ее институтов. Проблема того, как связать институциональный с харизматическим, христологический с пневматологическим аспектами экклезиологии все еще ждет своего изучения православным богословием.
Два других православных богослова нашего времени, которые настаивали на важности пневматологии в экклезиологии, признали трудности, свойственные в любом отделении пневматологии от христологии. Никос Ниссиотис и отец Борис Бобринский подчеркивают, что действие Святого Духа и Христа идут вместе и их никогда не следует рассматривать отдельно. Это является важной коррективой мнений, выраженных Хомяковым и в большей степени Лосским, хотя приоритет, отдаваемый пневматологии, все еще сохраняется и у Ниссиотиса и у Бобринского[204 — Смотри Н. Ниссиотис,»Значение учения о Троице для жизни и богословия Церкви»у А. И. Филиппу (изд.)»Православный этос», 1964, особ. стр.62 и дал.;»Православная пневматология»у Ф. И. Линхарда и др.,»Святой Дух», 1963; Б. Бобринский,»Святой Дух и литургия»в»Литургические исследования»1, 1962, 47–60;»Реальность и евхаристическое общение»в»Обзоре философских и богословских наук»53, 1969, 402–420.]. Однако все еще остается открытым вопрос, каким образом можно свести пневматологию и христологию в полный и органичный синтез. Это, вероятно, один из самых важных вопросов, стоящих перед православным богословием в наше время.
Как показывает этот краткий исторический обзор, православное богословие не имеет готовых ответов на эти проблемы. Часто предполагается, что Православие может быть полезным в экуменических дискуссиях, внося в них вклад своей пневматологией. До некоторой степени это может быть справедливым, особенно, если вклад Православия рассматривается как корректива западным перегибам в экклезиологии. Но когда дело идет к тому, чтобы отдать должное основным компонентам самой православной традиции — и что более важно — к моменту рассмотрения наших действительных экуменических проблем с позитивными предпосылками, то становится ясно, что православному богословию нужно тесно работать с западным богословием, если оно действительно должно быть полезным самому себе и другим. Это краткое исследование отразить проблемы и заботы, касающиеся самого Православия, которое никоим образом не является свободным от проблематики- после Ватикана II. Соответствующий синтез христологии и пневматологии в экклезиологии касается как Православия, так и Запада.
II. Проблема синтеза христологии и пневматологии.
Что должен был включать соответствующий синтез христологии и пневматологии? Этот вопрос необходимо задать, прежде чем сделана какая‑то попытка заниматься проблемой церковных институтов. Мы будем обсуждать это только в тех аспектах, которые касаются экклезиологии.
Немногие могут подвергнуть сомнению заявление, что христология и пневматология принадлежат друг другу и не могут быть отделены. Говорить о»христомонизме»в любой части христианской традиции означает неправильно понимать или быть несправедливым к этой части традиции. (О. Конгар показывает это в отношении римо–католической западной традиции)[205 — Ив. Конгар,»Пневматология или христомонизм в латинской традиции»в»Церковь и Святой Дух», М. Г. Филипс, 1970, стр.41–63. В своем важном трехтомном сочинении»Крест Святого Духа», 1980 (недавно в английском переводе:»Верую во Святого Духа», 1983) отец Конгар ясно и убедительно показывает, что в течение веков пневматология занимает центральное место в западном богословии. Это — труд особенного значения и заслуживает особого внимания в настоящее время, когда имеет место богословский диалог между Римо–католической и Православной Церквями. Другое важное недавнее исследование, показывающее место пневматологии в западном мышлении, написано отцом Луи Бойером»Утешитель», 1980. Значение проблемы пневматологии четко выявляется также в статье римо–католического богослова В. Каспера»Дух — Христос — Церковь»в»Опыте Духа», М. Э. Шиллебекк, 1976, стр. 47–69.]. Проблема заключается не в том, признаете ли вы важность пневматологии в Христологии и наоборот; она возникает в связи со следующими двумя вопросами: (I) Вопрос приоритета: следует ли сделать христологию зависимой от пневматологии или порядок должен быть обратным? (II) Вопрос содержания: когда мы говорим о христологии и пневматологии, то какие особенные аспекты христианского учения — христианской жизни — мы имеем в виду?
Во–первых, вопрос приоритета. То, что это реальный вопрос, а не продукт богословского построения, можно видеть из того факта, что не только вся история богословия в том, что касается отношений между Востоком и Западом, но даже самое первоначальное богословие и литургическая практика, как мы знаем, обусловлены этой проблемой[206 — Более подробное рассмотрение вы можете найти в моих»Следствиях экклезиологии для двух типов пневматологии»в»Коммюнио Санкторум», М. И. — И. фон Алмен, 1982, стр.141–154.]. В самих новозаветных писаниях мы встречаемся и с точкой зрения, что Дух даруется Христом, особенно воскресшим и вознесшимся Христом, (еще не было Духа, ибо Христос еще не был прославлен)[207 — Иоанн 7,39.]; и с точкой зрения, что, так сказать, нет Христа, пока не действует Дух, не только как предтеча, провозглашающий Его пришествие, но также как Тот, Кто составляет саму Его идентичность как Христа или при Его крещении (Марк), или при самом Его биологическом зачатии (Матфей и Лука). Обе эти точки зрения могли мирно сосуществовать в одном и том же библейском сочинении, как это очевидно из изучения писаний ев. Луки (Евангелие и Деяния), Евангелия от Иоанна и т. д. На литургическом уровне эти два подхода очень рано стали совершенно отличительными в связи с развитием двух традиций относительно отношений между крещением и конфирмацией (или миропомазанием)[208 — Сравни Т. В. Мэнсон»Вхождение в члены древней Церкви»в»Журнале богословских исследований»48, 1947, 25–33.]. Хорошо известно, что в Сирии и Палестине литургически миропомазание предшествовало крещению, по крайней мере, до четвертого века, в то время как в других частях практика Церкви, которая, в конце концов, возобладала повсюду, заключалась в том, что миропомазание совершалось после крещения. Имея в виду тот факт, что миропомазание обычно рассматривалось как обряд»дарования Духа, можно спорить, что в тех случаях, когда миропомазание предшествовало крещению, мы имели приоритет пневматологии над христологией, в то время как в других случаях мы имели обратное. И все же имеется также свидетельство, утверждающее, что само крещение в ранней Церкви было непостижимо без дарования Духа[209 — Смотри у Г. Лампе»Печать Духа», 1951. Спор Лампе с Г. Диксом по этому вопросу (последний настаивал, что Дух даруется только в конфирмации) оказывается беспочвенным, имея в виду употребление этого варианта в литургии. В любом случае в древней Церкви крещение и конфирмация образовывали литургическое единство и по этой причине Святой Дух был вовлечен в весь процесс христианизации.], что вело к выводу, что эти два обряда объединены в один синтез и литургически и богословски безотносительно приоритета любого из этих аспектов друг над другом.
Поэтому создается впечатление, что вопрос приоритета христологии и пневматологии необязательно составляет проблему и Церковь не могла видеть никакой проблемы в этом разногласии подхода или литургически или богословски. Таким образом, нет никаких причин, почему сегодня дело должно обстоять иначе, как, по–видимому, полагают некоторые православные. Проблема возникла только тогда, когда эти два аспекта были фактически отделены друг от друга и литургически и богословски. Именно в этом пункте в ходе истории Восток и Запад начали следовать своими особыми путями, ведущими в конечном итоге к полному отчуждению и разделению. На Западе не только крещение и миропомазание (конфирмация) литургически разделились, но и христология понемногу стала иметь тенденцию доминировать над пневматологией (Filioque является только частью этого нового развития). Востоку, сохраняя литургическое единство крещения и миропомазания, таким образом, сохраняя первоначальный синтез на литургическом уровне, в конечном итоге не удалось преодолеть соблазн реакционного отношения к Западу в его богословии. Атмосфера взаимной полемики и подозрения внесла большой вклад в эту ситуацию и затемнила всю проблему. То, что мы должны и можем ясно видеть сейчас, однако, это то, что пока единство христологии и пневматологии остается нерушимым, вопрос приоритета может остаться»теологуменом». По различным причинам, которые имеют общее со стилем и характером Запада (касается истории, этики и т. д.) определенный приоритет будет всегда отдаваться христологии над пневматологией. И действительно, существуют причины полагать, что это может быть духовно целесообразным, особенно в наше время. Равным образом для Востока пневматология всегда будет занимать важное место, имея в виду тот факт, что литургический, метаисторический подход к христианской жизни, по–видимому, характерен для восточного менталитета. Разные интересы ведут к разным акцентам и приоритетам. Пока присутствует основное содержание и христологии и пневматологии, синтез существует там во всей своей полноте. Но в чем состоит это»содержание»? От чего точно страдает экклезиология, если содержание христологии или пневматологии недостаточно? Трудно провести различия, когда в дело вовлечена проблема единства. Наша задача в этом пункте является несколько деликатной и включает риск разделения там, где мы должны только проводить различие. Мы должны иметь в виду, что согласно патристической традиции, в восточной и западной, деятельность Бога ad extra является единой и неделимой: Там, где есть Сын, там и Отец и Дух, и там, где Дух, там и Отец, и Сын. И все же вклад
