рамки этого исследования не входит обсуждение того, предлагает или нет эта связь какое‑то объяснение церковного образа»Тело Христово»[240 — О таком объяснении смотри у А. Д. Ролинсона, “Корпус Кристи»в»Мистериум Кристи»(изд. Г. А. Белл и А. Десменн, 1930), стр.225 и далее).]. Но определенно, верно, то, что ни отождествление Церкви с Телом Христовым, ни конечное единство»многих»в»одном»нельзя понять вне евхаристических слов:»Сие есть Тело Мое»[241 — Сравн. С. Т. Крейг,»Одна Церковь в свете Нового Завета», 1951, стр.51.].
Экклезиологические последствия этого можно ясно видеть в источниках первых трех веков. Первым из этих последствий является то, что местная евхаристическая община получает наименование»™kklhs…a»или даже»™kklhs…a toа Qeoа»уже в Посланиях ап. Павла. Тщательное изучение текста 1Кор.11 обнаруживает, что термин»™kklhs…a»употребляется в динамичном смысле:»когда вы собираетесь в, то есть когда вы становитесь, ™kklhs…a»(стих 18). Этим ясно подразумевается то, что в следующих стихах становится ясным, а именно, что евхаристические термины»собирание вместе»,»собирание вместе ™p€ tХ aЩtТ»,»Вечеря Господня»и т. д. отождествляются с экклезиологическими терминами»™kklhs…a»или»™kklhs…a Божия». Другое следствие, которое, по моему мнению, представляет величайшую важность для более позднего развития идеи кафоличности, заключается в том, что местная община называется»Уlh № ™kklhs…a», то есть вся Церковь; она так называется уже ап. Павлом[242 — Рим.16,23.]. Теперь, имела ли эта идея что‑то общее с идеей»кафолической Церкви», которая должна была появиться несколькими поколениями позднее, не будет здесь занимать нас, хотя она и интересна с исторической точки зрения[243 — Это обсуждается в моей книге»Единство Церкви в евхаристии и епископ в первые три столетия», (1965 на греческом языке).]. Во всяком случае, фактом остается то, что, по крайней мере, в литературе первых трех веков местная Церковь, начиная с ап. Павла, называлась»™kklhs…a toа Qeoа», или»вся Церковь», или даже»kaqolikѕ ™kklhs…a»и это не несвязано с конкретной евхаристической общиной[244 — Неслучайно, что термин»кафолический»стал применяться по отношению к кафедральному собору, то есть главной церкви, где епископ мог совершать богослужение и где могла присутствовать вся епископская община (Трулльский собор, канон 59). Термины»ecclesia major, ecclesia senior и ecclesia cacholica», статьи синонимомичными выражениями, с помощью которых кафедральный собор отличали от приходов уже в четвертом веке (такие свидетельства появляются, например, в»Путешествии Перегрина», изд. Х. Пьер в»Христианские источники»21, 1948, и в лекционариях об Иерусалимской Церкви, изд. М. Пархнишвили в 1959 г. и т. д.). Исходя из такого употребления слова»кафолический», возможно, что термин»кафоликон»стал применяться к главной церкви в Византийском монастыре, так как это было место, где все монахи могли собраться для совершения евхаристии. Значение таких употреблений для связи евхаристической общины с»кафолической Церковью»в ранние века вряд ли необходимо подчеркнуть.]. Как делает ясным экклезиология Игнатия Антиохийского, контекст, в котором появляется термин»kaqolikѕ ™kklhs…a», является евхаристическим, в котором главный интерес Игнатия заключается в единстве евхаристической общины[245 — «Смирн.», 8:… Да будет считаться действительной евхаристией, которая совершается во главе с епископом или того, кому он это вверит. Там, где появляется епископ, да будет масса народа, точно также, где есть Иисус Христос, там — кафолическая Церковь».]. Поэтому вместо того, чтобы стараться найти в тексте Игнатия значение»кафолическая Церковь»в контрасте между»поместная»и»вселенская», мы были бы более верными источниками, если бы мы рассматривали это в свете всей экклезиологии Игнатия, согласно которой евхаристическая община есть»точно то же самое что»(это тот смысл, который я придал бы»йsper», который связывает эти две в тексте Игнатия) и вся Церковь, объединенная во Христе[246 — Любое противопоставление»местного»и»вселенского»в этом контексте могло бы означать, что»вселенская»Церковь объединяется вокруг Христа, в то время как»местная объединяется не вокруг Христа, но вокруг епископа. Такой вид богословия чужд Игнатию, который, наоборот, не видит никакого различия между единством во Христе и единством в епископе (напр., Еф.5,51;»Магн.», 3, 1–2; сравн.»Полик.») и это не ввиду метафоры, но в мистическом смысле реального отождествления.].
Поэтому кафоличность в этом контексте означает ничто иное как целостность и полноту Тела Христова»точно так же»(«кsper») как она рисуется в евхаристической общине.
II. Состав и структура евхаристической общины как отражение кафоличности.
Имея в основе такую точку зрения на евхаристическую общину, было бы невозможно составу и структуре этой общины отличаться от того, что в действительности структура могли бы означать другую экклезиологию. Поэтому для нас важно, чтобы понять эту экклезиологию, особенно когда это касается аспекта»кафоличности», иметь в виду этот состав и структуру.
Как мы знаем из собрания существующих фрагментарных литургических свидетельств первых веков,»вся Церковь»[247 — Рим.16,23.],»обитающая в определенном городе»[248 — 1Кор.1,2.; 2Кор.1,1; 1Фес.1,1; Деян.11,12 и далее.] могла»собраться вместе»[249 — 1Кор.11.20,33,34; Сравн. Игнатий Еф.5,2–3.] главным образом в воскресенье[250 — Соблюдение субботы было почти идентичным евхаристическому синаксису. Сравни В. Родорф,»Воскресенье: История для покоя и богослужения в первые века христианской Церкви», 1968, стр.177 и далее и 233 и далее.], чтобы»преломить хлеб»[251 — Деян.2,46; 20,7.]. Этот синаксис мог быть единственным в этом данном месте в том смысле, что он включал бы»всю Церковь»[252 — Существование»Церквей домовых»в этом отношении не представляет проблему, даже если эти Церкви понимаются как евхаристические собрания, потому что — достаточно многозначительно — в каждом городе имелось не больше одной таковой»домовой Церкви». Эти основания представлены в моей»Единство Церкви…», стр.64 и далее.]. Этот факт, который обычно не отмечают историки, имеет первостепенное церковное значение, ибо он немедленно проводит линию раздела между христианской и не–христианской моделями единства во время древней Церкви.
Собирание вместе в братской любви, конечно же, не было христианским нововведением. В Римской Империи было обычным делом создавать»ассоциации», так что была потребность в особых законах относительно таких ассоциаций, называемых»collegia»[253 — Таций,»Анналы», 14, 17; Плиний, 34, 97; Мекуций Феликс,»Окт.»8–9; Ориген,»Против Цельса», 1, 1. Сравни И. Р. Вальтцинг,»Историческое исследование…»1, стр.113–129.]. Братская любовь, которая царила среди членов коллегии, была столь сильна и организована, что каждый из них ежемесячно вносил вклад в общий фонд и они обращались друг к другу со словами»братья»(fratres, sodales, socii)[254 — Сравн. Ф. Кс. Краус,»Братство»в»Реальной энциклопедии христианской древности»1, 1880, кол. 540.]. В отличие от язычников иудеи, которые жили в Римской Империи, были также организованы в особые общины во главе со своим собственным этнархом[255 — Сравни Э. Шюфер,»История иудейского народа», 1914, стр.14–17.] и их братская любовь была так сильна, что в отдельных группах вроде эссеев они жили на принципах совместной собственности. Поэтому говорить о единстве ранних христиан в терминах братской любви означало бы упустить уникальный момент этого единства и возможно даже подготовить его под сравнение, из которого оно, конечно, многого не выиграло бы, особенно в свете таких свидетельств, которые дают тексты вроде Гал.5,5; 1Кор.11,12 и т. д.!
Конечно существовало основное различие в вере, которое отличало христиан от их окружения[256 — Очень рано исповедания веры были присоединены к литургии, так что между ними было установлено взаимодействие. Сравни К. Федерер,»Литургия и Вера, богословско–историческое исследование», 1950, стр.59 и дал.]. Но существовала также определенная отличительность в способе их сбора, что не проходило незамеченным. Эта отличительность заключалась в составе этих собраний. В то время как иудеи основали единство своих собраний на расе (или, в более поздние времена, на более широкой религиозной общине, основанной на этой расе), а язычники — по профессии, христиане провозгласили, что во Христе»нет ни язычника, ни иудея»[257 — Гал.3,28; Кол.3,11. Сравн.1Кор.12,13.],»женщины или мужчины»[258 — Гал.3,28.], взрослого или ребенка[259 — Мф.19,13. Сравн.14,21. Вопрос участия детей в евхаристических собраниях древней Церкви связан, конечно, с проблемой крещения детей в этот период, о чем все еще познавательным является труд Дж. Джеремиас,»Крещение детей в первые четыре столетия», 1958.], богатого или бедного[260 — Иак.2,2–7; 1Кор.11,20 и далее.], хозяина или раба[261 — 1Кор.12,13; Гал.3,28; Еф.6,8.] и т. д. Конечно, если христиане вскоре пришли к тому, чтобы верить, что они составляют»третью расу», но это было сделано только для того, чтобы показать, что фактически это была»нерасовая раса», а народ, который, претендуя на то, что они являются истинным Израилем, провозгласили в то же самое время, что их не интересовала разница между язычником и иудеем, если они являлись членами христианской Церкви. Это отношение, которое превосходило не только социальные, но и природные разделения (такие как возраст, раса и т. д.), отражались по преимуществу в евхаристической общине. Очень многозначительно то, что в отличие от того, что делают Церкви сегодня в век, отмеченный трагической потерей первоначальной экклезиологией, никогда не было совершения Евхаристии специально для детей или для учащихся и т. д., как не было Евхаристии, которая совершалась приватно или индивидуально[262 — Постепенная индивидуализация Евхаристии в связи с введением частных евхаристических молитв в структуре литургии и, наконец, с преобладанием на Западе»частной мессы»представляет собой историческое развитие, которое следует изучать в тесной связи с развитием экклезиологии.]. Такая практика разрушила бы именно кафолический характер Евхаристии, которая явилась»литургией», то есть»общественным делом для всех христиан одного и того же города, в который достаточно многозначительно — долгое время и в местах, переполненных как Рим во втором столетии, приходили люди из деревни, чтобы участвовать в Евхаристии[263 — Иустин,»Апол., 1, 67. Сравн. 65. Такая ситуация должна была продолжаться, по крайней мере, до середины третьего столетия, когда появляются первые указания формирования приходов. Вся эта проблема вместе с ее экклезиологическими исследованиями обсуждается в моем»Единство Церкви…», стр.151–188.]. Евхаристическая община в своем составе была кафолической общиной в том смысле, что она возвышалась не только над социальными, но и природными разделениями[264 — Сравн. выше, прим.37.], как это будет иметь место в Царствии Божием[265 — Мф.22,30; Мк.12,25; Лк.20,34 и далее.], откровением и реальным знанием которого явилась эта община[266 — Предпосылки веры и любви для общения создавали, конечно, ограничения для этой общины. Важно изучить, каким образом закрытая литургическая община, каковой, несомненно была ранняя Церковь, могла быть соотнесена с»кафолической Церковью». Об этом необходимо было бы специальное исследование. Сравн. труды В. Элерта,»Вечеря и церковная община в древней Церкви»главным образом на Востоке», 1954 и С. Л. Гринслейд, “Раскол в ранней Церкви»(даты нет).].
Эта»кафоличность»евхаристической общины отражалась также в ее структуре. Насколько мы можем реконструировать эту общину из отрывочных свидетельств, которыми мы обладаем, мы можем увидеть, что в центре синаксиса всей»Церкви»[267 — Смотри выше.] и позади»одного алтаря»[268 — Связь»одной Церкви»с»одной евхаристией»,»одним епископом»и»одним алтарем», четко установленная в учении Игнатия (Филад., 4; Магн. 7, 2; Еф.5,2; Трал.7,2 и т. д.), продолжается через Киприана («Еф.43,5;»О един.»,17,14 и т. д.) в четвертый век с идеей»моногенес фисиастирион»(Евсевий,»Церк. история», X, 4, 68) и ряд глубоко значимых литургических видов практики вроде»ферментум»,»антименсион»и т. д..] находился трон»одного епископа»[269 — Игнатий,»Филад.», 4. Сравни предыдущее примечание.], расположенный»в месте Божием»[270 — Игнатий,»Магн.», 6, 1; 3,1–2;»Трал.»,3,1.] или понимаемый как живой»образ Христа»[271 — Идея, что епископ является»образом Христа»существовала, по крайней мере, до
