Свидетельства изобильны, хотя обычно не замечаются историками. Например,»Пастырь Ермы», 3.4; Тертуллиан»О Предп.», 2; Ориген,»Иезек.»2.2, и Ипполит»Апост Пред.»,8 (реконстр. Г. Диксом в»Трактат об»Апостольском Предании св. Ипполита Римского», 1937, стр.13). Далее это поддерживается существованием знаменитых пресвитеров, известных как учителя (Климент Александрийский, Ориген и т. д.). О дополнительных свидетельствах и подробное рассмотрение сравни в моей книге»Единство…»стр.160 и далее. Все это показывает, что Церковь первых веков понимала апостольское преемство не как преемство учения. Она фактически отвергла идею, что Церковь можно было рассматривать как»школу». Смотри у Ипполита,»Филос.», 9.12.21.]. И действительно, любая форма исторической передачи апостольских функций могла быть реализована через другие служения, не относящиеся к епископским[618 — Почему бы, например, не признать преемство харизматических даров и т. д.? Этот вопрос ставится особенно сегодня.]. Именно тогда, когда апостольское служение начинают понимать как преемство структуры и как преемство общин, епископский характер апостольского преемства приобретает свою уникальность. Но элемент»структуры»и»общины»возникает только тогда, когда эсхатологическая перспектива, как мы ее охарактеризовали здесь, решающим образом влияет на наше понимание апостольского преемства.
в) Если мы придем к пониманию важности епископского преемства через идею преемства структуры, то мы сможем оценить традиционную задачу епископа как единственного посвятителя в сан[619 — Смотри у Ипполита (прим. 90 выше). Даже после того как епископ потерял свое исключительное право совершать евхаристию (об этом праве смотри у Ипполита в»Апост. Пред.», 3, сравн. 8), его исключительное право посвящать в сан не подвергалось сомнению. Например, Иероним»Посл.», 146 (ПЛ. 20.1194) и Иоанн Златоуст»В I Тим.»11 (ПГ 62: 553).]. Благодаря своему месту в структуре общины, особенно в ее евхаристической форме, епископ является тем, через кого должны проходить все харизматические проявления Церкви с тем, чтобы они могли быть проявлениями не индивидуализма, а кинонии Духа и общины, порождаемой этим. Экстраординарные или (как они называются сегодня)»харизматические»служения имеют свое место в Церкви и их следует поощрять. Но если они являются только частями структуры общины, то тогда они не подвергаются опасности стать своего рода индивидуалистическими проявлениями, с которыми так энергично боролся ап. Павел в Коринфе. Эти экстраординарные служения, поэтому становятся неразрывными частями апостольского преемства в синтезе, который я излагаю здесь, если они идут через епископа, в котором конвертируется вся структура и»многие»становятся»одним»в какой‑то данной существующей среде.
г) Мы можем теперь рассмотреть вопрос об отношении Церкви с апостолами на другом уровне, более широком, чем местная община. Одним из естественных последствий исторического подхода к проблеме последствий исторического подхода к проблеме апостольского преемства является то, что через него приобретает особое значение основание церквей. Это, как мы уже отмечали, образует неразрывную часть теории преемства, разработанную в»I Климент.», и связанную с идеей миссии и передачи апостольской керигмы. Это естественно ведет к важности Церквей, которые могут претендовать на апостольское основание и происхождение. Если какой‑то апостол проповедовал или даже умер в пределах, какой‑то данной Церкви, то эта Церковь могла претендовать на особый авторитет в отношении апостольского преемства.
Аргумент особого авторитета апостольских кафедр очень часто использовался в ходе второго столетия[620 — Например, Тертуллиан»О Прен.», 20.4–7,9; 32; 36.1;»Скорп.»,9; Ириней,»Против ересей»1,10; 1–2 и т. д.] и после этого[621 — Например, Августин,»Посл.», 252.3 (ПЛ., 33; 1028) и т. д. Сравн. Ф. Дворник, цит. соч..]. Здесь интересует нас то, что этот аргумент может иметь смысл, только, если апостолов рассматривать как индивидуумов, разбросанных в мире в качестве миссионеров — что является именно тем, о чем гласит исторический подход, как я объясняю здесь[622 — Таким образом, Тертуллиан постоянно мыслит с точки зрения миссионерства — исторического подхода:»О Предп.», 24.4; 37.1 и т. д. При таком подходе определенные кафедры становятся»моделями»для других. Таким образом, в отношении Рима И. Конгар»Служители…», стр.98 и далее.]. Но что происходит, если в эту картину входит эсхатологическая перспектива и апостолы рассматриваются как коллегия, окружающая Христа?
Первым богословом, о котором я знаю, что он решающим образом изменил как схему Игнатия, так и ипполитов синтез, чтобы разрешить эту проблему, был св. Киприан. С Киприаном эсхатологический образ апостольской коллегии, окружающей Христа, образ, который применялся Игнатием и Ипполитом к структуре поместной Церкви (епископ, окруженный пресвитерами) изменяется, чтобы стать образом апостольской коллегии, окружающей свою главу, св. Петра. Таким образом, для него каждый епископский престол не является (как это являлось для Игнатия)»местом Божиим»или Христа, а cathedra Petri. Значение этого изменения заключается в том, что теперь мы можем говорить об unus episcopatus, рассеянном по всей земле, во главе с Петром как их главы[623 — Там же,»О един.», 5.]. Это ведет к концепции епископской коллегиальности в том виде, как это сейчас принято в римо–католическом богословии.
Следствия этой киприановой точки зрения настолько важны, что они требуют серьезного размышления. Как следует понимать эту точку зрения в синтезе исторической и эсхатологической перспектив апостольского преемства? Прежде всего, следует отметить, что для св. Киприана каждая епископская кафедра является cathedra Petri[624 — Смотри прим. 103 выше.]. Это многозначительно, так как этим подразумевается, что точка зрения Игнатия на неделимость апостольской коллегии в ее эсхатологической природе, как это проявляется в евхаристии, полностью сохраняется для каждой епископской Церкви[625 — Это подразумевает также принцип, что каждый епископ независим и непосредственно ответственен перед Богом за свою общину. Например, Киприан»Посл.», 55(52).21. Обсуждение следствий этого принципа смотри у Э. Ланнэ»Плюрализм и единство”, “Истина»14, 1969, стр.178 и далее.]. Поэтому неправильно вводить универсалистические идеи в экклезиологию Киприана[626 — Как, например, было сделано Н. Афанасьевым в»Учение…»,»Истина», 2, 1957, стр.401–20.]. Однако по этой точке зрения имеются два базовых элемента, которые решающим образом воздействуют на синтез, о котором мы здесь говорим. Во–первых, эта точка зрения ведет к исчезновению христологического образа епископата. Таким образом, это уводит и от Игнатия и от Ипполита. Епископ становится «alter apostolus»[627 — «Посл.», 3.3 (Гартель, 471):»apostolus, id est episcopus».] (Петр), а не»alter Christus»[628 — Это мне кажется критически важным моментом в истории концепции апостольского преемства и епископата вообще. Именно в этом пункте, я полагаю, нам следует начать наше рассмотрение этих концепций.]. Во–вторых, и как следствие этого, структура местной Церкви перестает отражать Царствие Божие со Христом, окруженным апостолами. Эсхатологическая перспектива, поэтому оказывается в опасности исчезновения из экклезиологии. Мы оказываемся очень близко от идеи апостольского преемства, понимаемого в строго исторических терминах и безотносительно от эсхатологической структуры общины.
И, тем не менее, если мы хотим отдать должное намерению св. Киприана, то мы должны удостовериться, по крайней мере, что, понимая и рассматривая епископа как»alter Petrus», мы не растворяем апостольскую коллегию. Это означает, что мы должны воспринимать серьезно применение им образа апостольской коллегии в ее целостности к каждой епископской Церкви. Это сохранило бы существенную часть эсхатологического образа апостольства в структуре Церкви. Поэтому говоря об»unus episcopatus», мы не должны говорить о структуре вне, или над, или независимой от конкретной общины, к которой через посвящение в сан прикреплен каждый епископ.
Это ведет нас к тому пункту, который очень важен для православной точки зрения на апостольское преемство через епископскую коллегию. Для православного богословия — или скорее для православной традиции — решающе важная связь между апостольской коллегией и епископской коллегией находится, структурно говоря, в посвящении епископа[629 — Корни синодального института следует искать именно в посвящении каждого епископа. Отсюда каждый епископ (с общиной) имеет право участвовать в синодальной деятельности Церкви в силу своего посвящения. Практика, которая преобладает в некоторых Православных Церквях в наше время, управлять»посвященными синодами», базирующимися на подборе определенных епископов и исключении других, является прямым нарушением этого важного экклезиологического принципа.]. Существует двойное обусловливание каждого епископского посвящения, которое является важным в этом отношении: с одной стороны, как я уже сказал, епископ прикрепляется к определенной общине, с другой стороны, он посвящается, по крайней мере, двумя епископами[630 — Ипполит,»Апост. Пред.»,2; Арльский Собор, гл. 20; I Никея, 4 и 6 и далее. Более полное рассмотрение источников смотри у Л. Мортари»Посвящение епископов и коллегиальность. Свидетельства древней Церкви», 1969.]. Таким образом, он одновременно связан с апостольской коллегией, как она выражена в его собственной Церкви и в других Церквях. Эта одновременность двух аспектов, поместного и вселенского[631 — И. Мейендорф,»Православие и соборность», 1965, стр.147 и другие православные богословы имеют тенденцию отдавать приоритет месту епископа в его собственной поместной Церкви и делать это основой епископской коллегиальности на более широком уровне. Я думаю, что этот подход, хотя и нацеленный на подчеркивание правильного момента, что епископ должен быть связан с определенной Церковью, полагает увековечить лже–дилемму»местное против вселенского», дилемму, превосходимую самой природой евхаристии (сравни главу 4 выше). Только через одновременность этих двух аспектов, одновременности, свойственной самому епископскому посвящению, сможем мы придти к правильной перспективе. Сравни следующее примечание.], защищает идею апостольской коллегии от историзации, которая могла сделать невозможной»феофаническое»откровение и сущностную реализацию эсхатологической структуры Церкви в каждой местной евхаристической общине.
Поэтому роль ап. Петра в апостольском преемстве через епископат не несоответствует, но может быть интегрирована в синтез, о котором я здесь говорю. Это потребовало бы богословской оценки правильных отношений между апостольской коллегией в ее местном и вселенском проявлениях. Такие отношения могут быть только отношениями идентичности, так что ни одно из этих проявлений не может иметь приоритета над другими[632 — В римо–католическом богословии часто имела место тенденция отдавать приоритет связи епископа с вселенской коллегией над его связью, с какой‑то данной местной Церковью. Таким образом, например, в более раннем сочинении А. Креа»Церковь и ее божественное установление»(1884) и в более недавнем О. Шиллебек»Церковь Христа…»1965, стр.99 и далее; Ж. Кольсон»Церковные функции», 1956, стр.341; К. Ранер»О епископстве»в»Христианская Церковь и епископат», 1966, стр.209 и т. д. Х. де Любак»Церкви поместные и Церковь вселенская», 1971, стр.82, этот вопрос считается открытым. Однако другие римо–католические богословы настаивают на том, что приоритет вселенской коллегии над поместной Церковью должен быть отвергнут и заменен их синтезом. Таким образом, Х. — М. Легран»Природа Церкви…»в»Пастырская ответственность…», 1969, стр.118 и далее и особенно И. Конгар “Служители…”, стр.123–140. Нет нужды говорить, что этот вопрос представляет чрезвычайную важность для православного. Сравни Э. Данн “До какой степени неприемлем для Восточной Церкви римский примат?” “Консилиум” 47 (апрель 1971), стр.62–67, особ. стр.66.]. С помощью этого, я думаю, можно отдать должное намерению св. Киприана, и, несмотря на недостатки самой Киприановой точки зрения, этот момент может предложить сегодня значительные экуменические возможности.
Одним из моментов, который, во всяком случае, становится ясным, когда мы помещаем универсальные измерения апостольского преемства в свете синтеза, о котором я говорю здесь, является то, что мы не можем аргументировать с точки зрения особых апостольских кафедр, не
