невозможность логического, физического и этического знания. Вторая работа — «Против математиков» — в одиннадцати книгах имеет сходное содержание, но она полемична по форме и состоит из двух частей: пять книг — обращены против догматизма философов и шесть книг — против догматизма ученых-специалистов как из области математики, так и астрономии, музыки, грамматики и риторики.
Взгляды. Исходно основы скептицизма имели практическую природу: Пиррон занимал в философии скептическую позицию, говоря о том, что только она одна обеспечит счастье, даст спокойствие, а счастье заключается в спокойствии. Именно скептик, убедившись, что он не способен к удовлетворительному решению какого-либо вопроса, нигде не имеет голоса, и эта сдержанность обеспечивает ему спокойствие. Учение Пиррона включало два элемента: этическую доктрину спокойствия и эпистемологическую скептическую доктрину. Первая свидетельствовала о принципиальной позиции Пиррона в философии, вторая была ее доказательством. Первая стала всеобщей характеристикой эллинистической философии, а вторая стала специальностью Пиррона и его учеников.
Пиррон поставил три принципиальных вопроса: 1) Какими являются качества вещей? 2) Как мы должны вести себя по отношению к вещам? 3) Каковы следствия нашего поведения по отношению к ним? И отвечал: 1) Мы не знаем, каковы качества вещей. 2) В силу этого мы должны воздерживаться от суждений по их поводу. 3) Это воздержание дает покой и счастье. Для Пиррона была наиболее важной последняя позиция, однако его последователи перенесли центр тяжести на первое положение. В нем представлено обоснование всей доктрины, и именно в нем заключалась оригинальность скептицизма, а не в эвдемонизме, который был в духе времени и к которому склонялись другие школы, особенно эпикурейцы. Отдельной проблемой, вставшей перед скептиками в тот период, была критика человеческого знания, мнение, что ни в каком виде и ни в какой сфере знание невозможно. В соответствии с этой задачей скептики воспитывали критические, негативные, деструктивные качества разума и старались эти «скептические способности» культивировать в себе. От сдержанной позиции Пиррона его последователи перешли к вызывающей позиции.
Они отбрасывали научные суждения, ибо все они неистинны. Только суждения о явлениях скептики не пытались подвергать сомнению. Например, если я ем что-то сладкое или слышу какой-то звук, то это несомненно. Но наука и наши обычные суждения касаются не явлений, а их реальной основы, то есть того, что является их причиной. Мед не есть то, что есть мое ощущение сладкого. Зная лишь собственное состояние, нет необходимости нечто предполагать относительно его подобия чему-либо, так как, зная только портрет, нет способа узнать, похож он или не похож на оригинал. Причины явлений — в противоположность самим явлениям — нам неизвестны, и поэтому суждения о них всегда неистинны.
Свою позицию античные скептики обосновывали не с помощью психологического анализа человеческого разума, так как такой анализ продемонстрировал бы неспособность разума к познанию, а посредством логического анализа утверждений. Общая их установка была следующей: каждому суждению необходимо противопоставить суждение, имеющее «не большую» силу, «не большую» истинность. Результатом их критики, в наиболее общем плане, явилась изостения или «равносильность суждений». Ни одно суждение не является логически более сильным, либо более истинным, чем другое. Метод скептического их понимания основывается на том, что, желая подвергнуть сомнению какое-либо утверждение, скептики противопоставляли ему иное, противоречащее ему, но «равносильное» суждение. Кроме этого общего метода, более поздние скептики разработали для опровержения суждений определенные специальные устойчивые аргументы, которые они называли «тропами» или способами.
Эти аргументы были сведены когдато к двум («два тропа» сформулированы, возможно, еще Менодотом); любое суждение, если оно истинно, является таковым либо непосредственно, либо опосредованно, но, во-первых, непосредственной истины не существует в силу многообразия и относительности взглядов, а во вторых, опосредованной истины не может быть, поскольку не существует непосредственно-истинных суждений, которые могли бы служить предпосылками доказательства.
Каждый из этих тропов скептики специально развивали: 1) непосредственную истину нельзя искать: а) ни посредством восприятий; б) ни посредством понятий и 2) опосредованно: а) ни посредством дедукции; б) ни посредством индукции; в) ни посредством применения критериев.
I. А) Аргументы против возможности познания вещей при помощи чувств дал Энесидем в своих классических десяти тропах: 1) Одни и те же вещи будут по-разному восприниматься различными видами существ. Человек иначе воспринимает, чем животное, поскольку имеет другие органы чувств, иначе устроенный глаз, ухо, язык, кожу. Нельзя решить, чье восприятие лучше соответствует воспринимаемой вещи, поскольку нет оснований отдавать человеку предпочтение. 2) Одни и те же вещи по-разному воспринимаются разными людьми. Также нет оснований, чтобы одному отдать предпочтение перед другим. 3) Одни и те же вещи по-разному воспринимаются разными органами чувств. Один и тот же человек воспринимает вещь совсем иначе в зависимости от того, какой орган чувств используется, нет оснований для того, чтобы отдать предпочтение одному чувству перед другим. 4) Одни и те же вещи воспринимаются по-разному, в зависимости от субъективных состояний воспринимающего. Поэтому даже одним и тем же чувством воспринимать одну и ту же вещь можно по-разному: больному желтухой мед кажется горьким, а когда он здоров — кажется сладким. 5) Одна и та же вещь воспринимается по-разному, в зависимости от ее положения и расстояния До воспринимающего. Весло в воздухе прямо, а полупогруженное в воду имеет излом; башня издалека кажется круглой, а вблизи — многогранной; каждый объект мы должны рассматривать с какого-то расстояния, в какихто обстоятельствах и в каждом положении, и на определенном расстоянии он будет нами восприниматься иначе, и здесь также нет оснований для того, чтобы допустить, что то, а не иное положение, то, а не иное расстояние дает истинный образ вещи. 6) Вещи воспринимаются не непосредственно, а через среду, которая находится между ними и воспринимающим, и в силу этого ни одна вещь не может быть воспринята в чистом виде. 7) Одни и те же вещи вызывают различные впечатления в зависимости от того, в каком они количестве и какова их структура: песок в малом количестве жесток, а в большом — мягок. 8) Любые восприятия относительны и зависят от природы воспринимающего и от условий, в которых находится воспринимаемая вещь. 9) Вещи воспринимаются иначе, в зависимости от того, как часто до этого мы их воспринимали. 10) Суждения человека о вещах зависят от его воспитания, обычаев, веры и убеждений.
Эти тропы удается свести, и более поздними скептиками они были сведены, к одному — к относительности восприятий. Смысл понимания везде один и тот же: нельзя удовлетворяться восприятием, поскольку восприятия одной и той же вещи отличаются друг от друга, и нет такого смысла, ради которого можно удовлетвориться одним восприятием, а не другим; восприятия отличны друг от друга потому, что они относительны и зависимы как от субъективных (тропы 1–4), так и объективных (5–9) условий.
Б) Аргументы против возможности познания вещи посредством понятий. Здесь приводится уже другой аргумент. Объектом, который мы должны познать посредством понятий, является вид. Вид либо включает в себя все подпадающие под него единицы, либо их не включает. Последнее допущение нельзя принять, ибо если бы он их не включал, то не был бы видом. Но и первое невозможно, так как, охватывая все единицы, вид должен был бы иметь характеристики их всех, например, дерево должно было бы быть одновременно и платаном, и каштаном, иметь и иглы, и листья, листья — и круглые, и заостренные. А поскольку каждое дерево принадлежит к определенному виду деревьев, то каждое должно было бы иметь все качества вида, но качества не соединимые и противоречащие друг другу. Следовательно, вид в чемто противоречив, и в силу этого несуществен. Следовательно, ни один предмет не соответствует понятиям, и мы ничего при помощи понятий не познаем. Следовательно, метод познания при помощи понятий, провозглашенный большинством философов, в частности Сократом, Платоном, Аристотелем, должен быть отброшен.
II. Ни один метод опосредованного обоснования суждений не удовлетворителен — ни дедуктивный, ни индуктивный.
А) Дедукция опровергает некоторые из тропов Агриппы. Этих тропов пять: 1) противоречивость взглядов; 2) незавершенность доказательства; 3) относительность восприятия; 4) использование недостаточных условий; 5) наличие ложного круга в доказательстве.
Эти положения были сформулированы позже, чем положения Энесидема, и охватывают в меньшем количестве тропов большее количество материала. Здесь первый троп соответствует последнему у Энесидема, а третий троп — остальным девяти. Три оставшиеся, не имея аналогов в положениях Энесидема, обращены против возможности дедукции и доказательства. Второй и четвертый представляют собой дилемму. Разыскивая основания для следствий из какого-либо суждения, мы прерываем дальнейшее доказательство и в таком случае оставляем все доказательства на необоснованных предпосылках (4-й троп), либо не прерываем доказательства, но тогда мы вынуждены идти в бесконечность, однако ни одну бесконечность нам не удается реализовать (2-й троп). Но этого недостаточно: в соответствии с пятым тропом, в каждом доказательстве мы идем по ложному кругу в том случае, когда вывод уже содержится в посылках. В соответствии с этим утверждением, если все люди смертны, то мы делаем вывод, что Дион смертен, однако в утверждении, что все люди смертны, уже заложено суждение, что Дион смертен.
Эти вопросы не ставили под сомнение отношение следования между посылками и умозаключением, но они касались самих посылок, которые никогда не бывают ими, чтобы их можно было положить в основу рассуждения; они специально обращены против аристотелевского учения о непосредственно истинных предпосылках.
Б) Против индукции аргументация скептиков была следующей: индукция бывает либо полной, либо неполной, но полная индукция невозможна (поскольку не имеет окончательного решения, поэтому она невыполнима), неполная же индукция ничего не стоит (в силу того, что не предусмотренный ею случай может свести на нет полученные результаты).
В) Следовател ьно, знание мы не можем получить ни непосредственно, ни опосредованно, ни при помощи чувств, ни с помощью понятий, ни посредством дедукции, ни посредством индукции. Мы обречены лишь на перечисление множества существующих суждений, противоречащих друг другу, и не способны среди них выбрать те, которые являются истинными. Ни одно суждение не является истинным само по себе; не существует внешних отличий, которые бы отделяли истинное суждение от ложного. (Это утверждение было направлено против стоиков и их каталептических представлений.) Также не существует внешних критериев, которые были бы мерилом истинности суждений. Учение о критериях, которое развивала эллинистическая теория познания, по мнению скептиков, приводит к необычайным трудностям,
1. Критерий должен быть дополнен доказательством, что он истен. Однако, доказывая его истинность, мы либо используем его самого и тогда попадаем в ложный круг доказательства; либо применяем другой критерий, который в свою очередь, мы вывели, и так до бесконечности, до тех пор, пока не впадем в ошибку доказательства, в бесконечность.
2. Существуют разнообразные взгляды на критерий, и каждая
