Коллингвуду, какое-то предложение называют «истинным», то обычно подразумевают следующее: а) оно принадлежит к определенному вопросо-ответкому комплексу, который как целое и является, строго говоря, «истинным»; б) в пределах этого комплекса оно представляет собой ответ на данный вопрос; в) вопрос — это то, что мы обычно называем толковым и разумным вопросом, а не глупым; г) предложение — это «правильный» ответ на такой вопрос. Поэтому, согласно «логике вопроса и ответа», доктрины философа суть ответы на вопросы, которые он задает сам себе. Более того, любой человек может понять любую философскую доктрину, если сумеет правильно поставить те вопросы, на которые она отвечает.
Как признается сам Коллингвуд, большинство категорий, вызывавших споры в новой философии («материя», «причина», «государство» и др.) и возникших в давние времена, порождают полемику и по сей день, хотя и в новой форме. Не видеть различий в содержании подобных категорий мог бы, по Коллингвуду, только человек, совершенно слепой по отношению к исторической истине.
Что касается методологической стороны дела, то, разрабатывая теорию идеалистической диалектики в «Очерке философского метода» (1933), Коллингвуд синтезирует диалектику противоположностей Гегеля и диалектику различий Б. Кроче. Структура диалектической системы («шкала форм») такова, что каждое звено в иерархии ее форм само по себе качественно специфично и тем самым отличается от остальных, являясь противоположностью по отношению к высшей и низшей.
По Коллингвуду, единственными авторитетами историка, как и любого ученого, служат логика и фактическая подтверж-даемость теоретических выводов. Очень важным для любого историка является «методологический индивидуализм», т.е. требование объяснять исторические события исключительно на основе конкретной целеполагающей активной деятельности конкретных людей.
Потребность в философии истории
Ставя вопрос о сближении истории и философии, британский мыслитель тем самым ставил вопрос и о необходимости создания философии истории. Это понятие, — писал он, — в первую очередь обозначает особую область философского исследования, посвященного специфическим проблемам, связанным с историческим мышлением. Они включают эпистемологические проблемы, проблемы, которые можно было бы сгруппировать под общим заголовком: «Как возможно историческое мышление». Сюда относятся и метафизические (онтологические) проблемы, касающиеся природы предмета исследований историка и требующие разработки таких понятий, как событие, процесс, прогресс, цивилизации и т.д.
Моя голова, отмечает Коллингвуд, уже была полна проблем исторической методологии и мне было совершенно ясно, что любой философ, предлагающий публике теорию «научного метода» (т.е. метода естественных наук), не давая ей в то же время и теории исторического метода, обманывает ее
Первый принцип, который сформулировал Коллингвуд в своей философии истории, гласит: то прошлое, которое изучает историк, является не мертвым прошлым, а прошлым, в некотором смысле все еще живущим в настоящем (т.е. идея «живого прошлого»). А это значит, что если прошлое и настоящее не проникают друг в друга, знание прошлого ничего не дает для решения проблем настоящего. Британский мыслитель подчеркивает и методологическую сторону проблемы — роль правил (принципов) не только в познании, но и в исторических действиях. Дело в том, что, по его мнению, большую часть наших действий мы предпринимаем, исходя из каких-то правил, и именно это обеспечивает им успех. Объяснить это можно тем, что мы имеем дело со стандартными ситуациями и пытаемся, оказавшись в них, добиться таких же стандартных результатов.
При этом Коллингвуд обращает внимание на то, что историческое действие в соответствии с правилами — важный, но не единственный вид действия. Он называет два типа обстоятельств, когда необходимы действия другого типа (т.е. действия без правил):
1. Когда создается ситуация, не укладывающаяся в стандартные рамки. Здесь никакое правило не говорит, как надо поступать, но и бездействие невозможно, необходимо что-то делать, а именно — придумать свой способ (метод), как лучше всего разрешить данную ситуацию.
2. Когда в известной ситуации индивидуум не хочет идти проторенным путем, хотя знает правила поведения в ситуации этого вида, но не хочет применять их.
Вот почему методологически очень необходимо, считает Коллингвуд, правильно и в более широком и ясном свете видеть ту конкретную реальную ситуацию, в которой вы оказались (т.е. «конкретный анализ конкретной ситуации») — очень часто это не имеет значения, а иногда, напротив, очень важно. Он убежден, что история может и должна научить людей управлять человеческими ситуациями, как естественные науки научили их управлять силами природы. И истории как «самопознанию духа и истории мысли» это вполне по силам.
Второе основное положение своей философии истории Кол-лингвуд выразил так: «Историческое знание — воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он изучает». При этом необходимы, как минимум, два условия. Во-первых, мысль должна найти выражение либо в языке, либо в любой другой из многочисленных форм коммуникативной деятельности (например, в жестах). Во-вторых, историк должен продумать заново мысль, выражение которой он старается понять, — притом именно эту самую мысль, а не что-то ей подобное.
Согласно третьему положению философии истории Коллингвуда, «историческое знание — это воспроизведение прошлой мысли, окруженной оболочкой и данной в контексте мыслей настоящего. Они, противореча ей, удерживают ее в плоскости, отличной от их собственной». Мы изучаем историю для того, разъясняет автор это свое положение, чтобы стала нам ясней ситуация, в которой нам предстоит действовать. Следовательно, плоскость, где в конечном счете возникают все проблемы, оказывается плоскостью «реальной жизни», а история — это та плоскость, на которую они проецируются для своего решения. Историк, по Коллингвуду, должен быть микрокосмом всей истории, которую он в состоянии познать. Таким образом, изучение им самого себя оказывается в то же самое время и познанием мира людских дел. А история и есть наука о людских делах.
Отличительные особенности философии истории Гегеля
1. Отказ подходить к истории как к природе и настаивание на том, что природа и история различны. Вполне правомерен, по мнению Коллингвуда, гегелевский вывод о том, что не существует истории помимо человеческой жизни, т.е. помимо рациональной жизни мыслящих существ.
2. Вся история представляет собой историю мысли — вывод, вытекающий из предыдущего. При этом правильная постановка задачи историком — не в том, чтобы узнать, что люди сделали, но в понимании того, что они думали, утверждал Гегель.
3. Основная движущая сила исторического процесса — человеческий разум, конкретное диалектическое мышление, которое всегда происходит в определенной ситуации. Мышление, по Гегелю, никогда не бывает в вакууме: оно всегда связано с конкретным человеком и конкретной ситуацией. Тем самым Гегель отходит от понятия абстрактной (односторонней) и статичной (неизменной, неразвивающейся) природы человека.
4. Так как вся история у Гегеля — это история мысли и демонстрирует нам саморазвитие разума, исторический процесс в своей основе оказьюается логическим процессом. Исторические переходы представляют собой логические переходы, переведенные в масштаб времени. История — всего лишь разновидность логики. При этом Коллингвуд подчеркивает, что, во-первых, Гегель различает внешнюю сторону истории (эмпирия, события, факты, документы и т.п.) и внутреннюю (идеи, связанные друг с другом). Во-вторых, когда у Гегеля речь идет о внешней истории, то он, как правило, обходится без употребления диалектических терминов. Но при анализе внутренней стороны истории он постоянно употребляет диалектический язык (противоречие, развитие, взаимодействие и др.).
5. История завершается у Гегеля в настоящем (точнее в «германском мире»), но не в будущем. Но и тут Коллингвуд находит для своего кумира оправдание, ибо философия истории, отмечает он, у Гегеля — это философски осмысленная история, т.е. история, рассмотренная изнутри. Но историк ничего не знает о будущем: на основе каких документов, каких свидетельств он установит факты, которые еще не произошли? Будущее всегда должно быть закрытой книгой для него, а история должна кончаться настоящим, потому что ничего больше не произошло. Но, подчеркивает британский мыслитель, это положение отнюдь не означает прославления настоящего или убеждения, что дальнейший прогресс невозможен.
Вместе с тем Коллингвуд указывает на некоторые «серьезные ошибки», которые, по его мнению, содержатся в гегелевской «Философии истории». В частности, это незнание многих исторических фактов, абсолютизация истории философской мысли, недостаточная разработанность истории искусства, религии и философии (чему посвящены другие его работы), политической истории и некоторые другие.
Усилия Коллингвуда были направлены не только на соединение философии и истории, но и на сближение теории и практики. Он исходил из того, что если удается изменить концепции (теории, представления) человека о мире, в котором он живет, то это вызывает изменение и его отношения к этому миру. А это значит, что изменяются способы его действий. Это во-первых. Во-вторых, теория и практика связаны между собой отношениями тесной и взаимной зависимости: мысль зависит от того, что мыслящий узнал из опыта своей деятельности, а действия его зависят от того, что он думает о себе и о мире.
В этой связи Коллингвуд высоко ценит Маркса, философия которого ставила практическую проблему, а ее задачей было сделать мир лучше. Вот почему, по словам британского мыслителя, философия не должна быть «научной игрушкой», призванной забавлять профессиональных мыслителей, безопасно укрывшихся за воротами своих колледжей.
2. О. Шпенглер
Шпенглер Освальд (1880-1936) — родился в Бланкенбур-ге, в семье почтового служащего. В 1899 г., по окончании гимназии Франке, славившейся изучением древних языков, он поступает в Галльский университет, где изучает математику и естественные науки. С 1901 г. Шпенглер обучается в Мюнхене и Берлине, а в 1904 г. защищает докторскую диссертацию на тему «Основная метафизическая идея гераклитовской философии».
1908-1911 — годы службы в реальной гимназии в Гамбурге. Полученное в 1910 г. небольшое наследство позволяет Шпен-глеру реализовать давнишнюю мечту и стать свободным писателем. С этого момента он серьезно занимается своим фундаментальным трудом «Закат Европы», первый том которого выходит в свет в 1918 г., а второй — в 1922 г. Огромный успех книги приносит Шпенглеру необычайную популярность. Он избирается в президиум Архива Ницше, выступает с докладами на остро политические сюжеты, вынашивает планы немецкой Директории. Несмотря на годы усиленной и плодотворной работы, философ впадает в немилость. После публикации книги «Годы решения» на него начинаются нападки национал-социалистов, и даже имя его запрещается упоминать в печати.
Шпенглер умер в мае 1936 г., оставив после себя книги, заставившие задуматься не одно поколение. Это упоминавшийся уже труд «Закат Европы», метафизическое исследование «Первовопросы», книга «Человек и техника», сборник статей «Политические сочинения» и др.
Появление столь необычного для европейской историографической и историософской науки исследования как «Закат Европы» сделало имя его автора почти нарицательным. О Шпен-глере заговорили как о пророке, вещающем день и час трагического, но неминуемого конца европейской культуры. Несмотря на то, что западная мысль уже давно доросла до сакральной истины, что все рожденное достойно смерти, в философии истории царила линейная модель исторического развития, которая Шпенглеру представлялась подобием «ленточного червя, неустанно откладывающего эпоху за эпохой».
Культурологическая концепция немецкого философа зиждется на глубоком убеждении в том, что «безрадостную картину линеарной
