исторические коллизии.
Тойнби считает, что умирающая культура ставит каждое человеческое существо перед необходимостью поистине гамлетовского выбора способа самореализации. Тойнби выделяет 4 возможных варианта по способу доминирования временных модальностей: архаизм (предпочтение прошлого), футуризм (предпочтение будущего), отрешение и преображение (переосмысление настоящего). Конкретная расстановка личностных сил в истории в конечном счете судьбоносна, поэтому самый глубокий план истории, по Тойнби, всегда персоналистичен. Такова в общих черта эта своеобразная историческая концепция, без которой уже невозможно представить ментальность XX века.
Франкфуртская школа как определенное направление леворадикальной социально-философской мысли сложилась в 30-е годы, объединив группу интеллектуалов вокруг Франкфуртского института социальных исследований, который возглавлял тогда Макс Хоркхаймер (Макс Хоркхаймер, 1895-1973, немецкий социолог, философ, основатель Франкфуртской школы; основные работы: ст. «Традиционная и критическая теория», 1937, «Диалектика просвещения», вместе с Т. Адорно, 1948, «Заметки с 1950 по 1969 гг. и сумерки», 1974). Наиболее яркими его представителями помимо Хоркхаймера были Теодор Адорно (1903-1969), Герберт Маркузе (1898-1979), Эрих Фромм (1900-1980), Юрген Хабермас (р. 1929).
В развитии этой школы различают три периода: европейский, американский и западногерманский. Эти периоды отражают не только собственно институциональные этапы ее становления, но и институционально-теоретические судьбы школы.
Европейский период (1930-1933) характеризуется (1) активным творческим самоопределением Франкфуртской школы через объединение философского и социологических подходов к анализу современного капиталистического общества, т.е. на основе социологической критики существующих философских и философской критики социологических понятий и представлений; (2) радикальным размежеванием со всеми остальными тенденциями и направлениями западноевропейской философии, социологии, психологии, политэкономии и т.д.
Исходные теоретические посылки этого периода отражают прежде всего неудовлетворенность франкфуртцев существующим положением дел. Раздробленность наук об обществе и их оторванность друг от друга сделали их неспособными продуцировать представления об общественном целом. Социология, которая низвела себя на уровень частной науки, утратила возможность воссоздавать целое общество, взятое в движении в качестве исторически развивающейся тотальности. Подобное положение, по мнению франкфуртских исследователей, сложилось с необходимостью в силу традиционной ориентированности прежних и ныне существующих теорий общества. Традиционно ориентированные социальные науки видели свою главную общественную задачу в репродукции наличного по образцу достигших успеха естественных наук. Их целью была разработка такой модели непротиворечивой системы понятий, в рамках которой предметное содержание согласовано с мысленными конструкциями и которая вполне пригодна к использованию.
Позитивную сторону своих философских поисков представители Франкфуртской школы резюмировали в понятии «критическая теория>. Критически ориентированная теория находится в непримиримом антагонизме с данностью и имеет нетрадиционную логическую структуру. Понятия критического способа мышления, определенные категорией противоречия, разрушают замкнутость дедуктивных логических связей и тем самым взрывают систему изнутри. Свою критическую функцию они собирались осуществить на путях «рефлексии» социальной обусловленности всех встречающихся им понятий, теорий, форм знания для выявления тех объективных общественных детерминант, которые с необходимостью исключают возможность исследуемому мыслительному материалу аутентично воссоздавать действительность. В особую заслугу себе франкфуртские теоретики ставили то, что они в отличие от других учитывают свою собственную социальную обусловленность.
Этот период развития теории франкфуртской школы связан с западной версией марксизма (интерпретированного Д. Лукачем) с его установками на анализ типов социальности, объективных общественных закономерностей, политэкономических процессов, критику товарного фетишизма, выявление экономического содержания власти.
Американский период (1934-1948) истории Франкфуртской школы отмечен попытками придать критической теории конструктивную форму. Предметом их философствования становится новая квазиреальность, определяемая не экономическими категориями собственности, а типом культуры, западной цивилизацией, формой рациональности, внутри которой сосуществуют и капитализм, и социализм. Теоретики Франкфуртской школы пытаются перевести анализ в плоскость глобальной проблематики и критически переосмыслить первоистоки современной цивилизации.
Эти попытки воплотились в коллективный труд «Авторитарная личность», посвященный анализу того социального типа личности, который, согласно франкфуртцам, служил (или может служить) питательной средой и материалом фашистских режимов. Поскольку подавляющее большинство населения, по мнению авторов, являются носителями «фашизоидного» сознания, то единственным выходом из этой ситуации может быть революция без народа и против народа, совершаемая горсткой представителей авангардистски-революционного сознания. Идеи этой книги были развиты в результирующем американский период исследовании «Диалектика просвещения. Философские фрагменты» (1947).
В работе прослеживается, как коварная «диалектика просвещения», начавшаяся в олимпийской мифологии греков, с железной необходимость привела к гитлеровским преступлениям. Варварство фашизма генетически было заложено в природном принципе «подчинения и господства». Стремясь уйти от подчинения природе путем уподобления ей, человек покоряет природу посредством труда. Но овладение внешней природой возможно только при условии принесения человеком в жертву своей внутренней природы, искоренения в себе непосредственности, импульсивности, жизненности. Здесь приходит в действие принцип «жертвы и отказа». Отказавшись от своей естественной природы, человек вынужден формировать себя как буржуазную самость, как субъект власти. Вновь действует всепроникающий принцип «подчинения и господства», трансформирующийся в господство человека над человеком. Но это, в конечном счете, не личная зависимость человека от человека и не экономическое принуждение, а тотальное господство абстрактной всеобщности над единичным, низведенным до голой функции. Обезличенная всеобщность посредством механизмов культурной индустрии формирует не только сознание индивидов, но и их бессознательные влечения. Не осуществляя своих собственных целей, мышление превращается в послушный инструмент манипулирования. Такова, по мнению франкфуртцев, дорога европейской цивилизации от олимпийского мифа, с его принципом судьбы, к рационально организованным технологиям современности.
В этот же период появились работы двух других франкфуртцев: «Бегство от свободы» Э. Фромма и «Разум и революция» Г. Маркузе. Э. Фромм предпринял попытку дать общую характеристику различных исторических типов «самоотчуждения» человека, истолковав Маркса с помощью фрейдовского психоанализа, а психоанализ — с помощью марксистских социально-экономических категорий. Г. Маркузе исследовал возможности применения диалектики к анализу исторической реальности, общества и человека.
Западногерманский период эволюции Франкфуртской школы характеризуется (1) популяризацией ее идей, достигшей пика к концу 60-х годов в движении «новых левых» и (2) различными модификациями разрабатываемой ими социальной философии. В это время они концентрируются: на разработке новых моделей, новых типов рациональности, на методологии социальных наук.
Среди многообразия этих поисков выделяется модель нетождественного мышления Теодор Адорно — немецкий философ, музыкальный критик. С 1931 преподавал во Франкфуртском университете, в 1934 эмигрировал в Великобританию, с 1934 работал в США, сменил Хоркхаймера на посту директора Франкфуртского института социальных исследований. Основные работы: «Философия новой музыки» (1949), «Негативная диалектика» (1966), «Эстетическая потребность» (1970).
Исследуя возможности «негативной диалектики» как тотального способа отрицания и самоотрицания, Адорно приходит к выводу, что все ориентиры традиционной философии (абсолют как благо, принцип тождественности, позитивные результаты, однозначность решений) должны быть превращены в свою противоположность. Благо должно превратиться в страдание, позитивность в негативность, тождественность в нетождественность, решенное в нерешенное. Пространством подобного рода превращений является прямой опыт человеческого существования, который может адекватно реализовать себя только в противоположность универсальной «систематизации» и «институционализации». Адорно, в этой связи, постоянно обращается к страданию, физической боли, потому что опыт телесного страдания — это и есть по сути дела основной жизненный опыт, являющийся постоянным оппонентом теории, логического понятия вообще как нечто принципиально нерационализируемое и выразимое только ценою раскола понятия, активного противостояния замкнутой тождественности. Именно поэтому телесное страдание, физическая боль, несчастное сознание являются основой и мотором нетождественного мышления. Нетождественное мышление должно, с одной стороны, спасти подавляемые институциональными системами слои миметического опыта (опыта, в котором выражается человеческая боль), а с другой, сохранить рациональное. Такова подлинная диалектика, органично сочетающая миметическое и рациональное, непосредственное и опосредованное, природное и культурное, понятийное и образное. Двусмысленные категории такой диалектики обречены на «сизифов труд» выражать невыразимое, постигать непостижимое, высказывать несказанное. «Медиумом» философии, отрицающей системность, но желающей остаться теорией, отрицающей метод, но сохраняющий его в «модельном анализе», является эстетика. Философия, заостряющая свою саморефлексию до негативной диалектики, переходит в эстетическую теорию, последнюю форму философии.
Иную модель рациональности предложил Герберт Марку-зе немецко-американский философ и социолог. В 1933 г. эмигрировал из Германии в Швейцарию; с 1934 г. — в США. Основные работы: «Разум и революция. Гегель и становление социальной теории» (1941), «Эрос и цивилизация» (1955), «Одномерный человек» (1964), «Критика чистой терпимости» (1965), «Конец утопии» (1967), «Эссе о свободе» (1969).
Анализируя тип личности позднекапиталистического общества, Маркузе приходит к выводу, что оно не просто принудило человека к определенному типу экономического поведения, превратив его в привычку, не только выработало у него политическое сознание, замкнувшее его экономический горизонт. «Одномерное общество» сделало гораздо больше — оно вызвало к жизни структуру чисто физиологических реакций, потребностей и влечений. «Одномерность» вошла в плоть и кровь человека развитого индустриального общества. Принципы и нормы, установки и правила этого общества перестали восприниматься как навязанные извне, противостоящие человеку, искажающие его природу. Человек уже не ощушает их как свое «отчуждение», так как доведенные до автоматизма привычным и стереотипным поведением, они, естественно, воспринимаются как нечто желанное. И если бы «отчужденные» формы деятельности и поведения вдруг исчезли, то почувствовавший неполноту и ущербность своего существования человек постарался бы вернуть их, чтобы они снова организовали и структурировали его жизнь, вернув привычно-неосознаваемый, но все-таки реальный смысл. Таково не только «одномерное общество», таковы «одномерная культура» и «одномерное мышление».
Прорыв из этого общества могут осуществить те, кто свободен от его интеграции. Это — изгои и аутсайдеры, эксплуатируемые и преследуемые расовые меньшинства, безработные и находящиеся на грани безработицы. Они находятся вне господствующей системы и меньше всего поддаются ее разлагающему влиянию. Они являются естественной оппозицией этой системе, которая вытолкнула их за свои пределы. Они не связаны с этой системой и свободны от ее «правил игры». Они обладают новой чувственностью, которая вопреки табу репрессивной культуры и мышления конструирует особую волю, воздействующую на настоящее и изменяющую тенденции его развития. Благодаря этому образ свободного и раскрепощенного будущего перестает быть утопией.
Отличную от Г. Маркузе и Т. Адорно модель рациональности предложил Ю. Хабермас — немецкий философ и социолог. С 1961 по 1964 г. преподавал философию в Гейдельберге, с 1964 г. — профессор философии и социологии во Франкфурте-на-Майне. С 1971 — директор Института по изучению жизненных условий научно-технического мира в Штарнберге. Основные работы: «Студент и политика» (1961), «Структурные изменения общественного мнения» (1962), «Теория и практика» (1963), «Движение протеста и реформа высшей школы» (1969), «Познание и интерес» (1968).
Стержневым элементом учения Хабермаса стала теория коммуникативного поведения, описывающая альтернативные структуры, не получившие институционального оформления в процессе становления современной научно-технической цивилизации. В рамках этой теории смоделировано «двухступенчатое» строение современного общества, состоящее из «системы» и «жизненного мира», в котором и реализуется непосредственная коммуникация. В соответствии с этой моделью вычленяются два типа поведения: коммуникативный и стратегический. Стратегически ориентированное поведение, преследующее «интерес», ведет к господству отчуждения, утрате коллективной идентификации, формированию различных форм психопатологии. Коммуникативное поведение, ориентированное на понимание, утверждает легитимированные межличностные отношения, стабильную нормативную среду и личностные структуры, способные к развертыванию и самореализации. Подлинная социальная интеграция может осуществиться, по Хабермасу, только на путях
