второй – когда нам плохо самим по себе. Эти два вида легко отличить. Если ты спросишь себя (свой моральный закон) – сделал бы я опять то же, не угрожай мне никакое земное или небесное возмездие, – и если ответ «да», – то это первый вид «мук совести», каковыми они на самом деле и не являются. Второй же вид даст ответ «нет», не сделал бы. Вот он-то и является настоящими муками совести.

Но проблема-то в том, что и сам моральный закон внутри нас претерпевает определенные постоянные изменения, особенно под воздействием внешней среды. Это и есть то, что мы называем «чистосердечным раскаяньем», то есть не для выгоды, под страхом наказания, а для того, чтобы привести свои поступки в соответствие со своим измененным под воздействием внешней среды и самого себя моральным законом внутри.

Что же касается звездного неба над головами, почему же Кант провел такую параллель? Что он имел в виду? Неизменность, фундаментальность, даже «вечность» звезд? Эстетику (красоту) блеклых точечек на черном фоне? Иллюзорность звездного света, отмечающего места на небе, где в данный момент, пока этот свет до нас долетел, давно уже нет сместившихся источников этого света?

Моральный закон внутри нас гибок и подвижен. Голод легко оправдывает кражу; опасность – агрессию и даже убийство. Нет морального закона зрелого или незрелого. Он меняется, как под дуновениями ветерка, любыми позывами плоти, давлениями извне. Наша слабая память дает нашему моральному закону простор для существования в качестве предмета постоянного ваяния.

Удобно принять за точку отсчета мой моральный закон, сиюминутный слепок, и судить относительно его о добре и зле внутри и снаружи. Но какой же это закон и какая же это мораль, если нет ничего более непостоянного, чем подобная переменность?

Удобно полагать, что закон сей есть закон, и тем самым дает право на суждение и осуждение…

Удобно полагать, что Бог судит нас по тому, насколько мы сами соответствуем своей совести, и заключать, что грешник, не страдающий муками совести, вовсе и не грешник, поскольку он не погрешил перед своей совестью, поступал по совести, а следовательно, тем и хорош…

Увы. Хотя я и против лубочного определения воздаяния и кары, это звучит нелогично. Выходит, разбойник по горло в крови, революционер, террорист есть не грешник, раз он поступает по своей совести. Следовательно, зло оказывается добром, и вообще теряет какой-либо смысл определять эти понятия.

Христианская мораль наиболее совершенна из всего, до чего дошли человеческие души (если, конечно, отбросить религиозно-свечную мишуру). Она утверждает, что лучше раскаявшийся грешник, чем просто праведник. Вообще, конечно, лучше один грешник, чем два праведника, особенно если он и вправду раскаялся. Значит, на одного грешника меньше…

Итак, выходит, мораль ценит не факт существования морального закона внутри, пусть хорошего, а факт поиска и нахождения нового морального закона. То есть наиболее ценно не само добро или отсутствие зла, а процесс поиска.

Природа вообще, будучи весьма консервативной дамой, страшно не любит догмы и отсутствие движения или какого-либо другого проявления материи. Ведь если материя, понятие, идея, что угодно, себя никак не проявляет, оно не существует или никак не отличимо от несуществующего. Природа же сама по себе за существование, поскольку, как всякая вещь, для того, чтобы существовать, тоже должна себя проявлять.

Итак, процесс изменения морального закона есть процесс природный. Безусловно, в любом изменении необходима стадия фиксации, стабилизирования, более медленного движения. Свет, который движется слишком быстро, вообще не имеет массы… Возможно, эта аллегория не имеет смысла в физическом плане, но в философском весьма интересна.

То, что мы обозначаем «познанием добра и зла», есть не результат, а процесс. То есть познать нельзя, но познавать можно. Доехать нельзя, но ехать можно. Кто поспорит со мной, что в лунную ночь я, подпрыгнув на месте, не начинаю полет на Луну? Пусть даже не имея такого намерения. Ну давайте представим прибор, непредвзятый, как все несломанные приборы, и спросим его: что это было за движение, когда я подпрыгнул? Он скажет правду: объект начал движение по направлению к Луне. Потом добавит: “Mission aborted”, в момент, когда родимая гравитация верно и надежно плюхнет меня обратно на Землю.

Как процесс полета к Луне возможен, хоть и долететь невозможно, именно так же возможен процесс познания добра и зла, именно как процесс, но не результат.

Эволюция Вселенной в направлении любви

Любовь – это искренний интерес в каком-либо объекте или явлении. А также это отражение объекта или явления в себе. Можно определить любовь как признание наивысшей ценности отражаемого в себе объекта, осознание его уникальности и непревзойденности.

Простое отражение известно и в неживой природе. Однако нельзя сказать, что гладь озера, отражающая свет звезды, любит этот свет или влюблена в эту звезду. Возможно, сие подходит для поэзии, но не для предмета нашего обсуждения.

Итак, любовь обязательно включает в себя акт осознания и возвышения через это осознание, поглощение объекта или явления без его разрушения в виде отражения.

Любовь вовсе не подразумевает под собой некий контакт с предметом или явлением. Она даже необязательно предполагает материальное существование предмета любви. Достаточен один лишь его образ, воспоминание, предчувствие или идея. То, что человек может испытывать по отношению к объектам или явлениям в повседневной жизни, есть лишь частичное обозначение того, что можно назвать любовью.

Вселенная не проводит жестких границ между живой и неживой материей. Мы можем проследить судьбу каждого составляющего нас атома от момента его сотворения в ядрах звезд, в вспышках сверхновых. То есть в результате эволюции Вселенной с постепенным накоплением всё более тяжелых, а следовательно, более сложных элементов происходит образование основы для более сложных конгломератов материи с уникальными свойствами, которых не было у составных частей, из которых эти формы материи образовались. В сущности, движение этой эволюции идет по направлению усложнения систем организации материи. Грандиозные звезды, как бы они ни были несопоставимы с нами, ничтожными, по размерам и длительности существования, всё же являются гораздо более простой формой существования материи. Всё равно что сравнить печку и компьютерную микросхему. Несопоставимость энергетических ресурсов и потребностей только подчеркивает тот факт, что сложность системы является неоспоримым мерилом эволюционной иерархии.

Жизнь, как мы ее знаем, нашла уникальное средство против неизбежной энтропии системы (распыления энергии в пространстве). Живые формы материи не сопротивляются энтропии. Они являются открытыми системами, для которых важна сама концепция их организации, а не конкретные составные элементы, которые могут постоянно заменяться. Это делает живые системы практически бессмертными. Жизнь на Земле не прерывалась ни на мгновение с момента ее появления, поскольку жизнь постоянно порождала новые живые объекты, разрушая старые.

Таким образом, если воспринимать биосферу как единый объект живой материи, она стара почти так же, как сама Земля, если не старше, принимая во внимание возможность верности теории того, что жизнь была занесена на Землю извне.

Итак, живая материя, отказавшаяся от привязки к материальной, конкретной основе конкретных, определенных атомов, является субстанцией, принципиально стоящей на более высоком уровне прогресса эволюции Вселенной. Ее принципиальный отказ от конкретной материальной основы позволяет жизни существовать вне рамок материального существования Вселенной.

Такой, казалось бы, гораздо более вечноживущий предмет, как скала, всегда состоит из одних и тех же атомов, которые порой несколько миллиардов лет назад застыли в единую форму и с тех пор не покидали этого объекта. Но стоит разрушить эту скалу, и более не будет данного объекта как материальной единицы. Жизнь, не противясь разрушению, не удерживает в своих объектах одни и те же атомы и, тем самым, – более долговечная и практически неистребимая форма существования.

Конечно, разрушить конкретный живой объект, если только он не очень быстро бегает, гораздо легче, чем разрушить скалу, однако концепцию самого живого объекта разрушить невозможно. В другом уголке Вселенной расположи подобные атомы в подобном порядке, помести их в среду подобных атомов – и вот и побежал живой объект, запрыгал кролик, зазеленел листик. Разрушенную скалу восстановить в другом уголке Вселенной из других, пусть и подобных атомов невозможно, поскольку это будет уже другая скала.

Утверждать, что это тоже будет другой кролик, нельзя, поскольку кролик полностью сменяет набор своих атомов каждые несколько месяцев, и это то же самое, что утверждать, что кролик А каждую секунду становится кроликом В, как только из него исходит какой-нибудь очередной выделившийся атом.

Итак, жизнь начала новую страницу истории Вселенной, когда объекты и системы перестали зависеть от конкретной материи, но, однако, продолжают зависеть от какой-либо материи вообще, потому что если на другом конце Вселенной не найдется полного набора тех же атомов, – кролик не побежит…

С возникновением сознания жизнь сделала следующий шаг в своей эволюции – теперь человеческое сознание может произвести образ кролика, который может быть воспроизведен на другом конце Вселенной без необходимости использования тех же элементов материи.

Существует бесконечное количество способов кодирования образа кролика. Есть немало способов и для передачи этого образа на расстоянии. Жизнь, произведя сознание, теперь не зависит не только от конкретных элементов материи, но и от самой Вселенной вообще.

Какую бы другую вселенную вы ни вообразили, – хоть без материи и без энергии, – но если всё, чем бы эта другая, гипотетическая вселенная ни определялась, можно выразить сочетаниями символов 0 и 1, вы сможете воспроизвести не только образ кролика, но и любой образ вообще.

Создав человека, Вселенная, по сути, создала новую вселенную, которая только начинает зарождаться. Человеческое творение – компьютеры являются еще одной формой организации материи в нашей Вселенной. Не так ли? Они состоят, так же, как и мы, из атомов, образующихся в ядрах звезд. Однако именно они, компьютеры, начинают образовывать новую вселенную, в которой основой материи и энергии являются символы 0-1, символы двоичного кода. Эта вновь образующаяся вселенная не подчинена нашим законам физики и термодинамики. В ней нет проблемы направления скорости течения времени. Я, безусловно, имею в виду виртуальную реальность, образуемую компьютерами. Тот факт, что эта реальность напоминает нашу, объясняется лишь тем, что мы используем компьютеры для наших насущных целей, однако это вовсе не умаляет тот факт, что открытие подобной возможности является новой ступенью именно в эволюции Вселенной.

Вообще мне не понятен термин «другая вселенная».

Если «вселенной» обозначать всё существующее, могущее существовать и не могущее существовать, – другой вселенной быть не может, и это определение как раз и может быть легко перенесено на Бога. Поскольку, как не может ничего находиться за пределами всего, включающего и это ничто, так и не может быть уголка Вселенной, не входящей в состав Бога, поскольку, по определению Бога, он должен включать в себя всё. Не может быть и части Бога вне Вселенной, поскольку если Вселенная