Скачать:TXTPDF
Лекции по истории русской философии. Александр Фазлаевич Замалеев

Лекции по истории русской философии. Александр Фазлаевич Замалеев.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Настоящее учебное пособие, не претендуя на полноту охвата имеющегося материала, главную задачу видит в том, чтобы дать целостный концептуальный обзор русской философии за почти тысячелетний период ее существования. Подобная работа во многом предпринимается впервые, хотя, разумеется, автор учитывал опыт всей прежней историографии.

В ней изначально определились два противоборствующих направления: православно-консервативное и просветительско-западническое.

У истоков первого направления стоял архим. Гавриил (В.Н. Воскресенский). Вышедшая в 1840 г. в Казани его «Русская философия» стала своего рода барометром зарождающегося славянофильства. Ставя развитие философии в зависимость от «степени образованности отечественной», «духа времени» и «направления умственных сил» общества, автор признавал за ней роль индикатора психологии и миросозерцания народа. На основании своей философии германец представлялся Гавриилу идеалистом, неутомимым в изысканиях, но часто односторонним в «построении умственной теории». Напротив, англичанин «во всей деятельности ищет пользы, одинаково к тому употребляя и скептицизм… и материализм». Русский человек «богобоязлив, до бесконечности привержен вере, престолу и отечеству, послушен, нерешителен и даже недеятелен там, где подозревает какое-либо зло от поспешности, трудолюбив, хитр, непобедим в терпении, рассудителен, по отношению к любомудрию отличительный характер его мышления есть рационализм, соображаемый с опытом». Сущность русского ума — стремление сочетать рассудочность с набожностью, веру со знанием, что и придает особый колорит, настроение русскому характеру. Основными деятелями русской мысли, по мнению Гавриила, всегда выступали «духовные лица», занимавшие высшие места в церковной иерархии.

Влияние схемы Гавриила, захватив славянофильское «самобытничество» (И.В. Киреевский), перекинулось и на «веховскую» историографию. Особенно это заметно у Н.А. Бердяева, который утверждал, что русская философия не имеет никакого отношения ни к социализму, ни к политике и занята исключительно «нормировкой» мистики «в интересах русской культуры». Такова, на его взгляд, отличительная черта «нашего национального философского творчества». Эту же идею вслед за ним проводили Н.О. Лосский и В.В. Зеньковский. Согласно Лосскому, со времени славянофилов, давших «начало самостоятельной философской мысли в России», все наше любомудрие было ни чем иным, как «попыткой опровергнуть немецкий тип философствования на основании русского толкования христианства».«…Русская мысль, — заявлял также Зеньковский, — всегданавсегда) осталась связанной со своей религиозной стихией, со своей религиозной почвой…». Православно-консервативная историография изображала русскую философию преимущественно в виде некоей константы, alter ego православия. Данная тенденция полностью сохраняется и в новейших церковно-апологетических изданиях (митр. Иоанн, Л. Савельев и др.).

Противостоящее православно-консервативной историографии просветительско-западническое направление восходит к петровским временам (В.Н. Татищев); вершина этого направления — труды А.П. Щапова. В первую очередь это касается его классического исследования «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа» (1870). По мнению автора, интеллектуальная жизнь России не знала «подготовительного», средневекового периода. До европеизации у нас все пребывало в «умственном застое». И все потому, что русский народ в интересах самосохранения на протяжении целых веков был вынужден вести борьбу с дикой природой. Господство физического труда способствовало сложению особого идеального типа древнерусского человека; это не ученый, не мыслитель, а богатырь, трудник, вроде Ермака, Хабарова и проч. Щапов приходил к заключению, что «без возрождающего гения передовых наций наш народ своими собственными умственными силами не мог бы выйти из этого застоя». Потребовались реформы Петра I. В Россию проникает западное просвещение, давшее начало самобытной мысли. Русская философия, не имеющая корней в прошлом, зародилась «на широкой и самой плодотворной почве общечеловеческого мышления, разума и науки» и представляет собой «зачаток и развитие нового европейского интеллектуального типа». Суждения Щапова нашли самый живой отклик в просветительско-западнической историографии, представленной такими именами, как А.И. Введенский, Э.Л. Радлов, Г.Г. Шпет.

Всего последовательнее позиции просветительского западничества выявились в методологии В.О. Ключевского. На его взгляд, история русской мысли — это вообще «история усвоения чужой мысли». Сперва она трудилась над освоением византийского материала, не давшего ей никаких позитивных результатов. Приблизительно с XVI или XVII в. намечается поворот к Западу. Как же «приручалась русская мысль к знанию научному, добиралась до него какими шагами?» — спрашивал Ключевский и отвечал:

«Первое внимание возбуждалось житейскими плодами знания: технические удобства, ремесла, мастерства. Утилитарность понимания пользы знания — первый шаг… Изумление перед размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники: их сходство с паломниками. Патология. Гастрономия цивилизации, вкус личного комфорта. Ученики, посланные за границу отведать культуры. Знание, как средство гражданского воспитания для служения государству и обществу».

Русская мысль, приобщаясь к западноевропейской цивилизации, приняла ее «за свой исконный и вечный образец». Она ничего не прибавила к содержанию последней, «кроме разве ошибок и искажений». «Но одними вкладами в умственный капитал человеческой образованности, — утешался Ключевский, — не ограничивается история мысли: она есть вместе и история мышления, формального развития народной мысли в работе над готовым чужим материалом».

В контексте западнической методологии складывалась и советская историография отечественной мысли. Ее высшим достижением, вне всякого сомнения, должен быть признан труд А. А. Галактионова и П.Ф. Никандрова «Русская философия IX–XIX вв.» (1989). Авторы отчасти пытались снять остроту противостояния двух историографических традиций. Одной из особенностей русской философии они считали «более длительное, чем на Западе, господство в ней религиозных форм сознания». Это, по их мнению, обусловило то, что она «вплоть до XVII в. развивалась замкнуто, если не считать архаического влияния афонских монахов». Только с XVII в., благодаря усвоению «западноевропейских культурных ценностей», русская мысль «в кратчайшие сроки» принялась наверстывать «упущенное». Так возникают основные направления материализма и идеализма. На рубеже XIX и XX столетий начинается возрастающее воздействие марксизма, совершившего «коренную перестройку» всего русского философского миросозерцания. Отныне «старые доктрины обнаружили свою архаичность», и русская мысль устремилась «в направлении к диалектическому материализму, материалистическому объяснению истории и пролетарскому социализму…». Именно такой представлялась авторам внутренняя логика истории отечественного любомудрия.

Даже из беглого историографического обзора видно, что в отношении к русской философии превалирующей тенденцией всегда оставался идеологизм. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции «по пути к марксизму», либо к идиллической «встрече философии и православия». В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялась в зависимости от политической конъюнктуры.

Объективное историческое исследование не может проигнорировать ни того, что русская философия глубоко укоренена в православно-христианской традиции, ни того, что ее связывают кровные узы с западноевропейской мыслительностью. Но сама по себе констатация этих фактов недостаточна; она не должна стать самоцелью. Главное состоит в том, чтобы понять, какие мотивы побуждали национальную мысль обращаться к работе над чужеродным материалом и какие идеалы выставлялись в процессе национального духовного творчества.

Ответить на данные вопросы призвано настоящее пособие. Во всяком случае, автор надеется, что его усилия оказались не совсем напрасными.

Литература

Бердяев Н.А. Русская идея: Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // Мыслители русского зарубежья: Бердяев, Федотов. СПб., 1992.

Введенский А.И. Судьбы философии в России // Введенский А.И. Философские очерки. СПб., 1901. Вып. 1. С. 3–38.

Гавриил, архим. Русская философия. Казань, 1840.

Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия IX–XIX вв. 2-е изд. Л., 1989.

Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X–XVII веков. М., 1990.

Замалеев А.Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI–XVI вв.). Л., 1987.

Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1–2. 2-е изд. Париж, 1989. (Переизд.: Л., 1991).

Ключевский В.О. Западное влияние в России XVII века // Вопросы философии и психологии. 1897. Кн. 36(1).

Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. 3-е изд. СПб., 1901.

Лосев А.Ф. Русская философия // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

Лосский И.О. История русской философии. М., 1991.

Радлов Э. Л. Очерк истории русской философии. 2-е изд. Пг., 1920.

Райнов Т.И. Наука в России XI–XVII веков: Очерки по истории донаучных и естественнонаучных воззрений на природу. М.-Л., 1940.

Тихомиров М.Н. Философия в древней Руси // Тихомиров М.Н. Русская культура X–XVII веков. М., 1968.

Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989.

Щапов А.П. Социально-педагогические условия умственного развития русского народа. СПб., 1870.

Лекция 1 СТАНОВЛЕНИЕ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Христианизация Руси. Греческая патристика: Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Назианзин, Иоанн Дамаскин. Кирилло-мефодиевская традиция. Светская литература: «Изборник 1073 г.», «Пчела», «Диоптра», «Толковая Палея». Первые мыслители-книжники: Иларион Киевский, Никифор Грек, Климент Смолятич. Сущность аллегорического рационализма.

Первые опыты русской философии восходят к древнекиевской эпохе и связаны с христианизацией Руси. Философия не могла зародиться в недрах славянского язычества. Как бы ни была своеобразна и содержательно богата автохтонная мифология древних русичей, она все же оставалась чисто «стихийной религией» с неразвитым дуализмом божественного и природного. Мир для нее выступал лишь как обиталище богов, духов: за каждой вещью стояло свое особое божество, поклонение которому заслоняло познание этой вещи. В лоне славянского язычества не могла сложиться не то что философия, не даже просто секуляризованное мировоззрение. Это не означает, будто славяно-русское язычество никак не повлияло на духовное развитие русского средневековья. В народной среде очень долго сохранялось «двоеверие»: в храмах исповедовали Троицу, в домах поклонялись кумирам. Языческой «деформации» подверглось даже само древнерусское православие. Первостепенное значение приобрел культ Богородицы, в основу которого легли традиционные представления о благодетельном женском существе, прародительнице славянского рода — Рожанице. Христос первоначально ассоциировался преимущественно с младенцем; образ Христа-Вседержителя, Христа-Пантократора утвердился только в московский период. Первым толчком к появлению русской философии послужило принятие христианства. Вместе с евангельским вероучением на Русь проникают самые разнообразные источники, в том числе патристическая литература, которая становится главным проводником философских идей на древнерусской почве.

1. Греческая патристика. Патристика, или святоотеческая литература отличалась разнородными тенденциями, однако ни в пору своего наивысшего расцвета, в IV в., ни на закате своего исторического существования, в VII–VIII вв., она никогда не порывала связей с традициями античного мира, с наследием эллинизма. Творения отцов и учителей церкви не только приобщали восточных славян к таинствам христианской веры, но и во многом способствовали формированию умственных и философских интересов древнерусского общества.

а) Уникальна в этом отношении роль каппадокийцев — Василия Великого, Григория Нисского и Григория Назианзина, византийских богословов IV в. Важнейшая их заслуга состояла в том, что они, разрабатывая христианскую теологию, пытались с помощью аллегорического метода «содружать спорные, по-видимому, со Священным писанием, натуральные правды» [М.В. Ломоносов], т. е. естественные науки.

Наиболее полно это отразилось в трактате Василия Великого «Шестоднев» — пространном толковании ветхозаветной версии сотворения мира. На примере слов Библии: «В начале сотворил Бог небо и землю» [Быт. 1, 1], отец церкви ставил вопрос о начале бытия. Под началом здесь следует разуметь время, которое предществует вещам, как некая среда для материального мира. Хотя глас повеления Бога был мгновенен и краток, мир не сразу осуществился в своей полноте и строе. Вещи возникали «с ростка» и произрастали до совершенства. В самом акте божественного творения было

Скачать:TXTPDF

Лекции по истории русской философии. Александр Фазлаевич Замалеев Философия читать, Лекции по истории русской философии. Александр Фазлаевич Замалеев Философия читать бесплатно, Лекции по истории русской философии. Александр Фазлаевич Замалеев Философия читать онлайн