комнате выше, чем на улице[129].
Допустим, мы вызвали проветривание действием открывания окна, не «вызвали» ли мы и открывание окна? Если мы скажем, что мы вызвали открывание окна, то это означало бы, что мы добились этого, совершив некоторое действие, например нажав на кнопку и тем самым освободив пружину. Но если мы должны объяснить, как мы открыли окно, и сказали, что сделали это, вначале ухватившись за ручку, затем повернув ее по часовой стрелке и, наконец, надавив на раму, то тоже правильно будет сказать, что, последовательно совершая эти действия, мы вызвали открывание окна. При данных обстоятельствах надавливание на раму оказалось достаточным условием открывания окна, но необходимым условием для создания этих обстоятельств явилось поворачивание ручки.
Допустим, меня спросили, как я повернул ручку, и я отвечаю, что ухватился за ручку правой рукой и повернул ее по часовой стрелке. В этом случае также верно будет утверждение, что, совершая эти действия, я вызвал поворачивание ручки. Но если меня спросят, как я повернул свою руку, то сказать, что я вызвал это путем сокращения и расслабления особой группы мускулов, не будет правильно. Ведь если я случайно не обладаю специальными знаниями по анатомии, я не знаю, ни какие это мускулы, ни как их сокращать, не поворачивая руки.
То, что совершено, есть результат действия; то, что вызвано, — последствие действия. Важнейшая особенность совершенных действий и вызванных следствий состоит в том, что они являются изменениями (событиями). Изменение — это переход от одного положения дел к другому. Результат (а также последствия) можно отождествить с самим изменением либо с его конечным состоянием. Для наших целей не имеет значения то, какую возможность мы выберем, поэтому из соображений простоты я приму вторую. Следует заметить, что результат, т. е. достижение некоторого состояния, не обязательно появляется именно как ответ на данное действие. Например, когда мы открываем окно, то результатом нашего действия является открытое окно, однако это же самое состояние окна могло быть результатом другого действия, например, если бы мы препятствовали окну закрыться. (Открытое окно может быть результатом также двух различных «негативных» действий, т. е. воздержаний от действия: когда мы оставляем окно открытым или не препятствуем, если оно открывается само.)
Связь между действием и его результатом является внутренней, логической, а не каузальной (внешней) связью. Если результат не реализовался, действие просто не было совершено. Результат — это существенная «часть» самого действия. Грубая ошибка — считать действие причиной своего результата.
Различие между результатом и последствиями является относительным в важном смысле. Если я утверждаю, что, открывая окно, я проветриваю комнату, то результат моего действия состоит в том, что окно открывается (открыто). Когда я утверждаю, что открываю окно, поворачивая ручку, и т. д., то результатом будет изменение положения ручки, и последствием — изменение положения окна. Такие цепочки всегда и необходимо ограничиваются действиями, которые я совершаю не посредством чего-то другого, а просто. Действия, о которых нельзя утверждать, что они выполнены путем совершения других действий, я буду называть базисными[130].
На языке «систем» выполнение действия — все равно, базисного или нет, означает переход от состояния, предшествующего начальному состоянию системы, к этому начальному состоянию. Результат действия — это начальное состояние системы. Таким образом, выполнение действия означает приведение системы в движение.
В предельном случае в системе будет только одна стадия. Это бывает тогда, когда результат действия не связан (через нас) с каким-нибудь последствием.
Когда мы совершаем действие с целью вызвать следствие, мы всегда предполагаем существование системы, которая проходит по крайней мере через две стадии и внутри которой можно выявить отношение достаточной обусловленности между состояниями.
Мысль о том, что своим действием человек может вызывать следствия, основана на другой идее, а именно что последовательности событий образуют закрытые системы, если не абсолютно, то по крайней мере относительно некоторого отношения обусловленности между состояниями. С другой стороны, выделение и изоляция систем основываются на убеждении, что человек обладает способностью нечто совершать (а не только вызывать), прямо вмешиваясь в ход событий (природы).
Мы выполняем действия. Можно ли сделать действие? Если ответить на этот вопрос утвердительно, то возникнет недоразумение, по-видимому, потому, что в утверждении «действие сделано» предполагается, что действие явилось результатом действия. Я не буду останавливаться на вопросе о том, допустим ли такой случай по концептуальным основаниям. Если провести различие между актом и действием и последнее рассматривать как проявляющее себя в «мире» через состояние или событие, являющееся его результатом, а первое рассматривать как нечто чисто «внутреннее», то тогда, вероятно, можно сказать, что действия являются результатами актов, например действие открывания окна — это результат акта решения открыть окно (важно именно то, что решение не называется действием).
Верно или неверно, что действия делаются, но несомненно верно, что действия иногда «вызываются». Людей вынуждают действовать. Каким образом? Например, приказывая, пугая, склоняя, требуя или угрожая. Таким образом, вызываемые действия можно назвать последствиями или следствиями тех действий, которые их вызвали. Однако я хочу подчеркнуть, что связь здесь не является каузальной, или номической, связью того вида, которую мы рассматриваем в данной главе. Здесь действует мотивационный механизм, и как таковой он является телеологическим, а не каузальным (см. ниже, гл. IV, разд. 5).
9.
Когда мы говорим, что причина вызывает следствие, мы при этом не имеем в виду, что причина что-то совершает. Причина вызывает следствие просто потому, что она есть. (Во всех этих глаголах — «достигать», «вызывать», «производить» — есть метафорический оттенок понятия действия.) Однако следствие, которое вызывается причиной в силу самого факта ее существования, мы можем получить или вызвать, заставляя причину произойти. Сказать, что мы вызываем следствия, вовсе не значит назвать нас причинами. Это значит, что мы совершаем вещи, которые затем — как причины — производят следствия, «ведут себя» или «действуют» как причины.
Я предлагаю следующий способ проведения различия между причиной и следствием на основе понятия действия: p является причиной q, a q является следствием р, если, и только если, совершая р, мы можем вызвать q, а устраняя р, мы можем устранить или не допустить появление q, В первом варианте причинный фактор — это достаточное условие, во втором варианте — необходимое условие фактора-следствия. Эти факторы могут «соотноситься» с другими факторами так, что причина не «сама по себе» будет достаточным или необходимым условием следствия, но лишь «при определенных обстоятельствах» (см. выше, разд. 6).
Однако правильно ли всегда рассматривать причину как нечто такое, что можно совершить? Причиной разрушения Помпеи оказалось извержение Везувия. Человек может своим действием разрушать города, но вряд ли он может заставить извергаться вулканы. Не доказывает ли это, что причинный фактор, поскольку в определенном смысле им нельзя управлять, не отличается от следствия? Вовсе нет. В самом деле, извержение вулкана и разрушение города — это два очень сложных события, в каждом из которых можно выделить целый ряд событий или фаз и каузальные связи между ними. Например: когда сверху на голову человека падает камень, то он убивает человека; крыша дома разрушится при определенной нагрузке; человек не может выдержать жару выше определенной температуры. Все это каузальные связи, хорошо известные нам из опыта, причем каузальный фактор удовлетворяет требованию управляемости.
Нельзя ли выдвинуть следующее возражение против нашей позиции: если верно, что p всегда и неизменно сопровождается q, то отсюда, несомненно, следует, что q будет иметь место также и в тех случаях, когда p совершается (производится «по желанию»). Поэтому причинность не опирается на идею действия, но сама является основой возможной манипуляции. Однако это утверждение сомнительно. Рассмотрим, что означает допущение универсального сопутствования p и q. Возможны два варианта. Либо происходит так, что за p всегда следует q, а каузальный или номический характер единообразия никогда не подвергался проверке путем совершения p в ситуации, в которой «само собой» оно не появляется (допустим, мы не в силах совершить p). В этом случае никак нельзя решить, случайна истинность общего суждения или в нем отражена естественная необходимость. Во втором варианте такие проверки проводились, и они оказались успешными. Допущение (гипотеза) о том, что сопутствование p и q носит номический характер, — это не просто допущение неизменности совместного появления p и q, Сюда включено также контрфактическое допущение (относящееся к случаям, когда p не имеет места) о том, что если бы было p, то его сопровождало бы q. Наличие основания для контрфактических условных высказываний является одновременно основанием для характеристики этой связи как номической (ср. гл.1, разд, 8).
Логически невозможно верифицировать в отдельном случае, когда p отсутствовало (отсутствует), что было бы, если бы p имело место. Однако существует способ, позволяющий в значительной мере «приблизиться» к такой верификации. Он состоит в следующем.
Пусть p — положение дел, которое, по крайней мере в некоторых случаях, мы можем создать или пресечь «по желанию». Это предполагает, что возможны ситуации, когда p не имеет места, и мы уверены в том, что оно не появится (в следующей ситуации), если мы не создадим его. Пусть имеется такая ситуация, и мы производим р. В таком случае у нас есть уверенность в том, что, если бы мы этого не сделали, наступила бы следующая ситуация, в которой p отсутствует. Однако фактически p имеет место. Следовательно, если имеется также q, то мы должны рассматривать это как подтверждение контрфактического условного высказывания, которое мы могли сделать, если бы не произвели р: «если бы р, которого нет, имело место, q также имело бы место». Именно в такой мере мы можем «приблизиться» к верификации контрфактического условного высказывания.
Следует заметить, что контрфактическое условное высказывание, которое подтверждается действием, «основывается» на другом контрфактическом условном высказывании, которое утверждает, что, если бы мы не произвели p, оно не появилось бы. Это последнее высказывание не является утверждением ни отношения обусловленности, ни каузальной связи.
Я думаю, что приведенное обоснование показывает, в каком смысле можно говорить о зависимости идеи каузального, или номического, отношения от понятия действия, т. е. от фактуальных условий, которые делают действие логически возможным[131].
Установлено, что говорить о существовании каузальной связи между p и q можно тогда, когда у нас есть уверенность в том, что, манипулируя одним фактором, мы можем достичь или вызвать появление или непоявление другого. Обычно мы приобретаем такую уверенность, ставя эксперименты.
«Устраняя» p из ситуации, в которой оно появляется вместе с q, и удостоверяясь, что q также исчезает, мы стремимся показать, что p является необходимым условием q. Это установлено, когда мы можем с уверенностью заявить: «Мы можем заставить q исчезнуть, а именно устранив p».
Аналогично, «вводя» p в ситуацию, в которой
