Христа часто называют «сокрытой жизнью». Определение неточное или по меньшей мере двусмысленное, ибо Христос ни от кого не скрывался. Когда Ему исполнилось двенадцать лет, Он вместе с родителями, как и все другие, пошел в Иерусалим на праздник Пасхи (ср. Лк 2, 41-42). После окончания праздника Он не возвратился вместе со всеми, а остался в храме и, сидя среди учителей, слушал и спрашивал их (ср. Лк 2, 46). Когда же Он находился дома, то выполнял свои повседневные обязаности, повиновался родителям, «преуспевал … в возрасте и в любви…человеков» (Лк 2, 51-52). Христос не ушел в пустыню, как Иоанн. Он остался в мире среди людей, общался с ними и был для них близким. Таким образом в этот период Своей жизни Христос совсем не скрывался. Он только пока еще не вошел в человечество как в историю: Его действия не носили общезначимого характера, поэтому Его и не знали как Мессию.
Так каким же образом Христос мог войти в жизнь общества, то есть в историю в подлинном смысле этого слова? – Евангелия очень четко показывают нам путь, которым шел Христос от своей, как Сына Иосифова, (ср. Лк 3, 23) жизни к жизни Равви – Учителя: этот путь был проложен Иоанном Крестителем. Услышав глас Божий (ср. Лк 3, 2), Иоанн покинул пустыню и «проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов» (Лк 3, 3). Из евангельских описаний понятно, что проповедование Иоанна вскоре привлекловсю округу, крещение стало всеобщим делом, ибо «Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему» (Мф 3, 5): «крестился весь народ» (Лк 3, 21). Иоанн как посланник Божий явился перед Израилем, дабы исполнить чрезвычайно важную для мира задачу. Дело Иоанна было не его личным делом, но общественно–историческим. Нельзя забывать о том, что народ иудейский был богоизбранным народом; что Бог был истинным его Владыкой и Царем и поэтому всякое дело Бога, осуществляемое через Его посланников, было всеобщим делом, частью истории Израиля. Поэтому и проповедование Иоанна в стране Иорданской было частью истории Израиля. Более того, его проповедование совершенно очевидно показало, что народ Израиля стоит у входа новой истории: «приблизилось Царство Небесное» (Мф 3, 2), «Уже и секира при корне дерев лежит» (Мф 3, 10); правда, крещение при Иордане это еще только знак в покаяние (ср. Мф 3, 11), но вот явится Другой, который сильнее Иоанна и будет крестить «Духом Святым и огнем» (Мф 3, 11; ср. Мк 1, 8, Лк 3, 16, Ин 1, 33). Он идет, неся в руках лопату (которой веют хлеб – Т. М.), и ею «Он очистит гумно Свое», отделив пшеницу от соломы (ср. Мф 3, 12). Приближается время выбора, от которого никто не сможет уклониться, оказавшись пред лицем Мессии. Бессмысленно призывать Авраама, ибо «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф 3, 9). Если народ иудейский не примет Христа, тогда придут другие народы и займут его место, они станут детьми Авраама как продолжатели Союза-Завета с Господом. Проповедь Иоанна была настолько ясна и серьезна, что «спрашивал его народ: что же нам делать?.. Пришли и мытари креститься» и спрашивали: «что нам делать?.. Спрашивали его также и воины: а нам что делать?» (Лк 3, 10-14). Всем указал Иоанн, что они должны делать, дабы приготовиться принять Того, который уже здесь, Он стоит поблизости в ожидании Своего часа. Иоанн говорил с иудейским народом как глашатай новой истории.
И вот, «в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане» (Мк 1, 9), но не как один из толпы, а как Спаситель мира, ибо в это мгновение Иоанн указал на Него людям и сказал им, что это Агнец Божий, который берет на себя грех мира (ср. Ин 1, 29); это Тот, о Котором так много говорил Иоанн, и Который теперь будет строить Царство Божие на земле. И только после этого указания Иоанна – «вот Агнец Божий» – Иисус начал учить и совершать чудеса, следовательно, действовать в истории. Поэтому указание Иоанна и было не чем иным, как вводом Христа в человечество, то есть, в историю. Будучи посланником Бога и действуя от Его имени, Иоанн на Иорданской стороне и в ее округе представлял не самого себя, но был представителем всей истории спасения в той мере, насколько она была сосредоточена на иудейском народе. Поэтому его указание на Христа как на Агнца Божиего и было введением Христа в то Его гумно, о котором несколько раньше Иоанн рассказывал толпе. Как и Мария, произнеся – «се, раба Господня» (Лк 1, 38), открыла Логосу путь в человеческую природу, так и Иоанн, произнеся – «вот Агнец Божий», открыл Христу путь в человеческую историю. В это мгновение Иисус перестал быть только сыном Иосифа из Назарета, то есть, частным лицом и превратился в Равви-Учителя, то есть, в общественно-историческую личность.
Характерно, что именно так переживали Христа и ученики Иоанна. По-видимому, они сразу же поняли, что означал жест Иоанна и его слова – «вот Агнец Божий», ибо на другой день, увидев идущего Христа и услышав эти слова, оба ученика Иоанна «пошли за Иисусом». Когда же Иисус спросил их:«что вам надобно?», они сказали: «Равви, – что значит: учитель, – где живешь?» (Ин 1, 37-38). Удивительное обращение, ибо Иисус в то время еще не учил людей. Это обращение могло быть вызвано только указанием на Него Иоанна, которое его ученики восприняли как призыв следовать за Иисусом – Равви. Следовательно, не что-то иное, а только Иоанн был путем Христа в пространства истории. Бог стал человеком через Марию; через Иоанна Бог стал историческим человеком. Свидетельство и указание Иоанна завершило воплощение Логоса, превратив это воплощение в открытую общественную функцию или, другими словами говоря, в деятельность в мировой истории.
В этом и заключается глубинный смысл посланничества Иоанна. До тех пор, пока Христос жил в Назарете и Его знали только как сына Иосифа, всякий мог пройти мимо, даже и не заметив Его, не вступая с Ним в какие бы то ни было отношения – положительные или отрицательные. Однако теперь, когда этот Человек был открыто явлен народу, но не как ремесленник из Назарета, а как Богом обещанный Мессия, как Искупитель грехов всего мира, теперь уже никто не мог оставаться равнодушным к Нему. Слова Иоанна – «вот Агнец Божий» не были всего лишь обычной констатацией, с чем мы часто встречаемся в повседневности, подобной утверждениям – «вот моя жена», «вот мой друг Пятрас» и т. п. Слова Иоанна были свидетельствомтого, что Спаситель уже пришел в мир и что Он есть Иисус из Назарета. И несущественно то, что люди думают, будто бы из Назарета не может быть что-то доброе; неважно, что они воспринимают Иисуса как сына Иосифа и что многим Он знаком с детства. Вся эта повседневность не имеет никакого значения. Иисус есть истинный Мессия, Тот, Которого они ожидали. Именно это и возвестил Иоанн Израилю. Возвестил, ведомый не своим предчувствием, но получив повеление самого Бога.
Таким образом Иоанн поставил Израиль, а вместе с ним и все человечество перед неизбежным выбором, от которого зависела судьба не только всего народа, но теперь и всякого человека. Признает ли Израиль Иисуса из Назарета Мессией? Такой же выбор был необходим и по отношению к Марии, ибо принятие Бога в себя и в историю должно было быть свободным действием человека. Указывая на Христа как на Агнца Божьего, Иоанн создал Израилю условия для изъявления своего решения. Явившийся народу Христос стал исторической личностью, и теперь каждый израилитянин должен был определиться по отношению к Нему: принять Его или отвергнуть. После Иоанна уже никто и никогда не сможет не заметить Христа, никто не сможет равнодушно пройти мимо Его личности и учения, ибо теперь Христос есть разделитель путей в истории спасения. С. Булгаков считает значение Иоанна Крестителя в богоявлении настолько важным, что даже утверждает, что без него Христос не смог бы явиться.[24 — ср.С. Булгаков. Друг жениха. – С. 12.] Это утверждение напоминает утверждения Н. Кавасилы, который говорил, что если бы Мария не произнесла – «се, раба Божия», Логос не вочеловечелся бы.[25 — ср.А. Маceina. Didzioji Padejeja («Великая Помощница») – Putnam – 1958 – С. 96.] Правда, хотя Булгаков и признает, что слова Иоанна – «вот Агнец Божий» не являются такой же сущностной основой, как «да будет» Марии, но все же они являются необходимым условием воплощения в смысле исторической деятельности. Также как историю в целом обосновывает природа, так и «се, раба Божия» Марии обосновывает Иоанново – «вот Агнец Божий». И также как история раскрывает природу во времени и пространстве, так и жест Иоанна, указующий человечеству на Христа, делает сам факт рождества Христа исторически масштабным. Введение Христа в человеческую историю завершает введение Христа в человеческую природу и таким образом делает воплощение Логоса полным. После слов Иоанна Христос стоит перед миром как указание на свободный выбор человека и вместе на его судьбу.
Кто Он есть этот Агнец Божий? Кто есть Тот, на Которого и сегодня указывают руки причащающего нас священника и Которого являют нам им повторяемые слова Иоанна Крестителя? Кто есть Тот, пред Которым склоняемся, повторяя мольбу римского сотника, но против Которого восстают цари земли и заговор замышляют князья (ср. Пс 2, 2)? – Восточная Церковь, в христологическом переживании которой мы как раз и хотим разобраться, Агнца Божьего осмысляет в трех аспектах: Преображения на Фаворе,Самоуничижения во всем своем бытии и Воцарения как во всяком отдельном человеке, так и в истории и на Небесах. Самоуничижившийся Христос находится в центре всех этих трех аспектов, их обосновывает и утверждает. Ведь и Иоанн представил Христа Израилю не как Свет от Света, не как Царя Вселенной, восседающего одесную Отца на вечном престоле, но какпринесенного в жертву Агнца, Который отягощен грехами мира. Именно этот, принесенный в жертву, Агнец и есть необычайно притягательный объект нашей любви. О Него разбиваются все заговоры земных князей (ср. Пс 2, 1), ибо восставать можно только против вельмож, но не против Самоуничижившегося и Уничтожившего Себя из любви к самим мятежникам!Агнец Божий есть сама сущность церковного христологического осмысления и переживания. Отсюда проистекает и все другое, ибо лучи жертвенности следуют за Христом и на Фавор, и на Голгофу, и на престол Отца Своего.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРЕОБРАЗИВШИЙСЯ ХРИСТОС
Сын известного русского философа Н. Лосского (1870) православный богослов Вл. Лосский, живший на Западе и писавший
