законов. Закон конкуренции есть «естественный закон, покоящийся на том, что участники здесь действуют бессознательно» [1, т. 1, с. 561]. Отсюда с неизбежностью возникают кризисы, которые появляются так же регулярно, как кометы, и бывают в среднем через каждые пять – семь лет. Причем «каждый последующий кризис должен быть универсальнее, следовательно – тяжелее предыдущего, должен разорять большее число мелких капиталистов и увеличивать в возрастающей прогрессии численность класса, живущего только трудом; должен, следовательно, заметно увеличивать массу людей, нуждающихся в получении работы, что является главной проблемой наших экономистов, и, наконец, все это должно вызвать такую социальную революцию, какая и не снится школьной мудрости экономистов» [там же], – революцию, уничтожающую саму частную собственность и несущую примирение человечества с природой и с самим собой.
Как видим, эта статья Энгельса в «Немецко-французском ежегоднике» содержала в себе заряд не меньшей мощности, чем статьи Маркса, хотя «горючий материал» в них был несколько иным. По словам Ленина, в этой статье Энгельс «с точки зрения социализма рассмотрел основные явления современного экономического порядка, как необходимые последствия господства частной собственности» [3, т. 2, с. 10].
Вторая статья Энгельса – «Положение Англии» – посвящена книге феодального псевдосоциалиста, автора философии истории как культа героев, Т. Карлейля «Прошлое и настоящее», которая вышла в свет в 1843 г. Интерес Энгельса к Карлейлю не был случайным. Переходя на позиции научного коммунизма, Энгельс считал необходимым отмежеваться от тех мыслителей, которые критиковали капитализм с непролетарских позиций. Среди них, несомненно, самой яркой фигурой был Т. Карлейль. В своей новой книге Карлейль обвинил буржуазию в том, что она принесла английскому народу небывалое обнищание, одичание и нравственное зло. Капитализм уничтожил религиозность и патриархальные отношения средних веков, но что получил народ вместо этого? Евангелие маммоны, бессердечный чистоган.
Энгельс видит ценность критики капитализма Карлейлем также в том, что это – вынужденное признание со стороны представителя господствующего класса. Но классовая позиция Карлейля делает невозможным революционную, научную постановку вопроса о путях устранения капиталистического гнета. С точки зрения Карлейля, социальное зло, порожденное развитием капитализма, имеет своим источником… атеизм, который-де лишил человечество «души». Карлейль мечтает о создании новой религии, основой которой были бы пантеизм и культ труда.
Предлагаемая Карлейлем панацея представляет собой реакционную утопию, так как религия по самой своей природе лишь усугубляет социальное зло, порожденное капитализмом. Отвечая Карлейлю, сетующему, что капитализм превращает человека в бездушное, враждебное другим людям существо, Энгельс разъясняет, что никакая, в том числе и пантеистическая, религия не может заполнить порожденной капитализмом пустоты; так же и религия опустошает, деморализует человека. Для уничтожения капиталистического гнета необходимо окончательно отказаться от религии и найти реальное удовлетворение тем потребностям, которые лишь по видимости удовлетворяются религией.
Вопрос о коммунистическом переустройстве общества ставится Энгельсом как в общефилософской форме (преодоление отчуждения, переустройство общества на подлинно человеческих началах), так и в форме конкретно-исторической, в связи с оценкой положения и роли классов буржуазного общества. Общефилософская постановка проблемы формулируется следующим образом: «До сих пор вопрос всегда гласил: что есть бог? – и немецкая философия разрешила его так: бог – это человек. Человек должен лишь познать себя самого, сделать себя самого мерилом всех жизненных отношений, дать им оценку сообразно своей сущности, устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы, – и тогда загадка нашего времени будет им разрешена» [1, т. 1, с. 593]. Не ограничиваясь этой общегуманистической постановкой вопроса, Энгельс определяет задачу «устроить мир истинно по-человечески» как задачу освободительного движения рабочего класса.
По Карлейлю, спасителем общества от социального зла, порожденного капиталистической цивилизацией, должна быть «истинная аристократия», которую он отличает от тунеядствующей аристократии и буржуазии. «Карлейль, – иронически замечает Энгельс, – требует установления „истинной аристократии“, „культа героев“; в качестве вто суверенитетом“» [1, т. 1, с. 589].
Энгельс решительно выступает против реакционной концепции «героев» и «толпы». Лишь рабочие, говорит он, «действительно достойны уважения, несмотря на всю их грубость и на всю их деморализацию. От них-то и придет спасение Англии; они представляют собой ещё пригодный для творчества материал; у них нет образования, но нет и предрассудков, у них есть ещё силы для великого национального дела, у них есть ещё будущее» [1, т. 1, с. 574].
Идеологу феодального псевдосоциализма Энгельс противопоставляет критику буржуазной демократии слева. Он доказывает, что человечество, покончив с ложной, формальной демократией, не повернет вспять, к исторически изжившим себя формам общественной жизни, а придет к новой, истинной демократии. Если бы Карлейль «постиг человека как человека, во всей его бесконечности, то не пришёл бы к мысли снова делить человечество на два скопища – овец и козлищ, правящих и управляемых, аристократов и чернь, господ и простаков; тогда он нашёл бы истинное социальное призвание таланта не в том, чтобы насильственно управлять, а в том, чтобы побуждать других и идти впереди них» [там же, с. 595]. Именно партия рабочих, социалисты «представляют собой единственную партию в Англии, имеющую будущее, как бы относительно слабы они ни были. Демократия, чартизм должны вскоре одержать верх, и тогда массе английских рабочих останется один только выбор – между голодной смертью и социализмом» [там же, с. 596].
Энгельс заканчивает статью замечанием о том, что он намерен в ближайшее время заняться более обстоятельным изучением положения Англии, и в особенности положения рабочего класса. «Положение Англии имеет огромное значение для истории и для всех других стран, потому что в социальном отношении Англия, несомненно, далеко опередила все прочие страны» [1, т. 1, с. 597]. Вспомним, что в конце 1842 г. Энгельс называл Англию отсталой страной, погрязшей в средневековье. Новая, правильная оценка положения Англии свидетельствует о том, что он в конце 1843 – начале 1844 г. уже перешел от идеализма и революционного демократизма на исходные позиции диалектического материализма и научного коммунизма.
В феврале – марте 1844 г. Энгельсом были написаны еще две статьи под общим заглавием – «Положение Англии». По-видимому, обе они предназначались для «Немецко-французс
В первой из них, с подзаголовком «Восемнадцатый век», Энгельс ставит вопрос об исторических, и прежде всего социально-экономических, корнях социализма в Англии. Тема второй статьи, имеющей подзаголовок «Английская конституция», – коммунизм и буржуазная демократия. Основные положения этих работ представляют собой дальнейшее развитие идей, высказанных Энгельсом в «Немецко-французском ежегоднике».
Необходимость социалистического преобразования общественных отношений в Англии обусловлена, по мнению Энгельса, промышленным переворотом, происходящим на протяжении последних 70 – 80 лет и означающим «социальную революцию» в области производства, которая создает предпосылки для качественно новых, социалистических, общественных отношений. Энгельс здесь отнюдь не противопоставляет промышленный переворот идее революционного штурма капиталистических общественных отношений. Напротив, он полагает, что этот переворот «теперь движется быстрыми шагами навстречу своему кризису», усиливая антагонистические противоречия общественного развития. Умножение общественного богатства Англии углубило пропасть между буржуазией и пролетариатом: «Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи; извращение человеческих отношений завершено; рабство современного торгашеского мира – усовершенствованная, законченная, универсальная продажность – носит более бесчеловечный и всеобъемлющий характер, чем крепостное право феодального времени…» [1, т. 1, с. 605].
Итак, личную зависимость заменило порабощение личности стихийными силами общественного развития. И все же – это прогресс, хотя, конечно, антагонистический. Прогрессивное значение буржуазных преобразований заключается в том, что они создают необходимые условия для последующего перехода к коммунизму. «Разложение человечества на массу изолированных, взаимно отталкивающихся атомов есть уже само по себе уничтожение всех корпоративных, национальных и вообще особых интересов и последняя необходимая ступень к свободному самообъединению человечества. Завершение отчуждения человека в господстве денег есть неизбежный переход к ныне уже близкому моменту, когда человек вновь должен обрести самого себя» [1, т. 1, с. 605].
Буржуазные либералы утверждали, что развитие демократии приведет к устранению всех социально-политических конфликтов. Мелкобуржуазные критики буржуазной демократии, так же как и ее феодальные критики, фактически отрицали какое бы то ни было исторически прогрессивное значение буржуазно-демократических завоеваний. Энгельс далек от нигилистического отрицания буржуазной демократии. Вместе с тем он отчетливо видит ее классовый характер, называет ее лживой, неистинной, демократией, поскольку здесь меньшинство господствует над большинством. Истинная, или социальная, демократия может быть достигнута лишь благодаря революционному социалистическому перевороту в общественных отношениях [см. там же, с. 642].
Таким образом, Энгельс противопоставляет буржуазной демократии демократию социалистическую, рассматривая последнюю как принципиально новую социальную форму, которая развивается на качественно новой общественной основе. Этот вывод, заключающий вторую из охарактеризованных выше статей, свидетельствует о глубокой коммунистической убежденности Энгельса.
В феврале – июле 1844 г. он опубликовал в чартистской газете «The Northern Star» свыше десяти небольших статей, в которых сообщал о дальнейшем распространении принципов коммунизма в различных странах Европы, о фактах выступлений рабочих против правящих классов и разоблачал реакционные действия правительств Пруссии и России[7].
В конце августа 1844 г. по пути из Англии на родину Энгельс встретился в Париже с Марксом, который в это время интенсивно разрабатывал экономическо-философские основы коммунистического мировоззрения.
Глава третья.
Экономическо-философское
обоснование коммунизма
в «Рукописях 1844 года»
Окончательный переход Маркса и Энгельса на позиции материализма и коммунизма отнюдь не означал, что дальнейшее развитие их взглядов сводилось лишь к более развернутому изложению уже достигнутого. В действительности этот переход впервые позволил осознать необходимость создания мировоззрения принципиально нового типа: последовательно пролетарского, синтезирующего различные области социального знания (философию, политическую экономию, историческую науку, политическое учение, теорию будущего общества) в целостную систему на основе коренной переработки всех этих областей. Маркс и Энгельс оказались перед сложным переплетением теоретических и практических проблем, решение которых потребовало от них максимального напряжения всех сил – и интеллектуальных, и нравственных.
Период с весны 1843 г. по 1844 г. – решающее время в формировании марксизма. В этот период Маркс синтезирует философские, политические и экономические воззрения в качественно новое целое – научное мировоззрение пролетариата. Стержень этого процесса составляет
