грабежу или мошенничеству, то все же необходима помощь законодательства, чтобы освятить наследование“»
«Право земельных собственников ведет свое начало от грабежа… Земельные собственники, как и все люди, любят пожинать там, где они не сеяли, и требуют ренту даже за естественные плоды земли» [1, т. 42, с. 47, 59, 72]
Сочетание содержательного анализа с текстологическим (по фотокопии) позволяет заключить, что работа Маркса над этими фрагментами прошла несколько частных фаз, на каждой из которых он от работы над частью одного фрагмента переходил к работе над частью другого фрагмента и т.д. Причем на разных стадиях последовательность таких переходов была различной. Разделение страниц данной рукописи на три столбца было для Маркса не просто формальным приемом расположения материала, а соответствовало самому способу анализа – параллельного, «совмещенного» рассмотрения трех источников дохода одновременно. Это был своеобразный эвристический прием, стимулировавший новые постановки и новые решения проблем, волновавших Маркса.
Заработная плата и классовая борьба
Последовательность движения его мысли была такова. Заработная плата, прибыль на капитал и земельная рента – существенно различные виды доходов. Более того, заработная плата находится в антагонистическом отношении к прибыли на капитал, а через нее – и к земельной ренте. Как показывает содержательный и текстологический анализ, конкретное рассмотрение этих источников дохода Маркс начинает с прибыли на капитал. Этот вывод имеет важное методологическое значение: Маркс с самого начала увидел корень всех проблем буржуазного общества в капитале и его природе, связанной с таким специфическим явлением, как прибыль на капитал. Это послужило одной из важных предпосылок перехода Маркса, тогда еще испытывавшего на себе влияние со стороны фейербаховского антропологизма, к подлинно научному мировоззрению пролетариата.
В ходе анализа прибыли на капитал Маркс сформировал план изложения материала этой темы. Прежде всего он попытался ответить на вопрос: «Что такое капитал?». Смит считал, что капитал – это «определенное количество накопленного и отложенного про запас труда», или «капитал есть накопленный труд». Субъект и предикат в этом суждении нельзя поменять местами, ибо капитал есть не всякий накопленный труд, а лишь такой, который приносит своему владельцу определенный доход, или прибыль. Точнее, капитал есть накопленный чужой труд или, как пишет Маркс, «частная собственность на продукты чужого труда» [1, т. 42, с. 59]. Парадокс состоит в том, отмечает Маркс, что эти продукты чужого труда не считаются чужими продуктами. Напротив, существующее в буржуазном обществе законодательство рассматривает их как принадлежащие именно нетрудящемуся собственнику капитала. Закон – на стороне капиталиста. Иначе говоря, капиталист – хозяин закона. Значит, вместе с капиталом человек приобретает не просто имущество, средство материального благосостояния, а и что-то другое, еще более важное. «Капитал, – заключает Маркс, – есть командная власть над трудом и его продуктами. Капиталист обладает этой властью не благодаря своим личным или человеческим свойствам, а лишь как собственник капитала. Его сила есть покупательная сила его капитала, против которой ничто не может устоять» [там же].
Так, уже в самом начале рукописи Маркс лишает ореола святости те традиционные фетиши, которым буржуазная политическая экономия курила фимиам. Прежде всего оказался разоблаченным главный фетиш – капитал. Стало ясно, что капитал, выступающий под респектабельно-благообразной, освященной законами и религией маской «накопленного труда», в действительности есть командная власть в обществе, находящаяся в частной собственности и позволяющая классу капиталистов систематически и на законном основании присваивать продукты чужого труда – труда рабочего класса.
Это присвоение, считает Маркс, осуществляется не автоматически, не гладко, а конфликтно, в процессе ожесточенной борьбы противоположных интересов, составляющей основу структуры существовавшего общества. Наиболее острая форма этой борьбы – борьба классовая. В конечном счете именно в ходе классовой борьбы и решается вопрос о реальном положении людей в обществе и прежде всего о распределении материальных благ между ними, о размерах их доходов.
Два других источника дохода Маркс также рассматривает под углом зрения отношений между классами: «Размер земельной ренты определяется в результате борьбы между арендатором и земельным собственником» [1, т. 42, с. 74], – заключает он фрагмент о земельной ренте и по образцу этого заключения строит первый тезис фрагмента о заработной плате: «Заработная плата определяется враждебной борьбой между капиталистом и рабочим» [там же, с. 47].
Сам факт единства принципов, на основе которых Маркс строит определения всех трех источников дохода, демонстрирует не просто технический, но методологический и глубоко содержательный смысл параллельного их анализа, который способствовал обнаружению того общего, что лежит в основе всех источников дохода, и позволял использовать один текст в качестве обоснования другого. Так, приведенный выше исходный тезис фрагмента о заработной плате сам по себе выглядит как постулат, но если учесть, что ему предшествует сравнительно развернутое рассмотрение аналогичного круга вопросов в двух других фрагментах, то данный тезис воспринимается уже как необходимый вывод из конкретного анализа.
Основной авторский текст фрагмента «Заработная плата», завершающий первую стадию параллельного анализа, представляет собой теоретический вывод на основе конкретного экономического материала, уже сконцентрированного Марксом во втором и третьем фрагментах. В фрагменте о заработной плате этот богатый материал переплавляется в собственную концепцию Маркса, суть которой состоит в защите интересов рабочего класса.
В конкурентной борьбе с капиталистом, пишет Маркс, рабочий всегда оказывается побежденным, потому что капиталист может дольше существовать без рабочего, чем рабочий без капиталиста. Капиталисты с самого начала объединены в борьбе против рабочих, организации же рабочих преследуются. Капиталист и земельный собственник могут присовокупить к своим доходам проценты на капитал или земельную ренту, рабочий же не может ничего добавить к своей заработной плате.
Вот почему, считает Маркс, так сильна конкуренция среди пролетариев. Но она лишь ослабляет их основные позиции в борьбе с капиталистом, ибо если даже она и завершается для части из них получением работы, то все же позволяет капиталисту снизить заработную плату всем рабочим под угрозой заменить их другими, оставшимися без работы. На рабочих отражается и конкуренция между капиталистами: при выигрыше капиталиста рабочий далеко не обязательно выигрывает вместе с ним. На положение рабочих ощутимо влияют также колебания цен на предметы первой необходимости, в то время как «цены на труд» остаются относительно устойчивыми. Сказывается и разница в «ц
Словом, как бы ни складывалось соотношение борющихся социальных сил, рабочие либо ничего не выигрывают, либо более или менее ощутимо проигрывают. Если даже рабочие и увеличивают количество продуктов своего труда, они увеличивают лишь противостоящую им чужую собственность. Рост капитала стимулирует дальнейшее разделение труда, в результате чего рабочие все больше попадают в зависимость от однообразной, отупляющей работы. В условиях растущей конкуренции между предпринимателями некоторые из них разоряются и переходят в конце концов в класс рабочих, в результате спрос на рабочую силу падает, конкуренция между рабочими возрастает, а часть рабочих опускается до нищеты и оказывается под угрозой голодной смерти. Если богатство общества достигло своей высшей точки, то конкуренция среди рабочих все равно очень велика, а заработная плата достаточна лишь для поддержания определенного, но не любого числа рабочих.
Итак, рост богатства капиталистов необходимо имеет своим следствием рост нищеты и страданий рабочих, заостряя диалектическое противоречие. Заработная плата неизбежно падает до уровня, достаточного лишь для того, чтобы рабочий мог прокормить себя и свою семью. «Спрос на людей неизбежно регулирует производство людей как и любого другого товара. Если предложение значительно превышает спрос, то часть рабочих опускается до нищенского уровня или до голодной смерти. Таким образом, существование рабочего сводится к условиям существования любого другого товара. Рабочий стал товаром, и счастье для него, если ему удается найти покупателя» [1, т. 42, с. 47 – 48].
Антигуманизм буржуазной науки
и ее антиномии
Превращение трудящегося человека, созидателя товаров, в одну из разновидностей товаров – это ли не предел социальной несправедливости, бесчеловечности отношений, господствующих в буржуазном обществе? Но теоретизирующие идеологи этого общества, как показывает Маркс, идут еще дальше, преступают этот предел: они не просто констатируют бесчеловечность, оправдывая ее, возводя ее в ранг якобы такого человеческого бытия, каким оно-де и должно быть, но скрупулезно разрабатывают научные рекомендации, позволяющие собственнику с максимальным эффектом пользоваться этой бесчеловечностью в целях личного обогащения. В адрес такой «науки» молодой Маркс нашел слова, огромная впечатляющая сила которых заключается в их простоте: «Само собой разумеется, что пролетария, т.е. того, кто, не обладая ни капиталом, ни земельной рентой, живет исключительно трудом, и притом односторонним, абстрактным трудом, политическая экономия рассматривает только как рабочего. В силу этого она может выставить положение, что рабочий, точно так же как и всякая лошадь, должен получать столько, чтобы быть в состоянии работать. Она не рассматривает его в безработное для него время, не рассматривает его как человека; это она предоставляет уголовной юстиции, врачам, религии, статистическим таблицам, политике и надзирателю за нищими» [1, т. 42, с. 53 – 54].
Таким образом, вначале низвергнув главный фетиш буржуазной экономической науки, а затем разрушив храм, воздвигнутый ею этому фетишу и вообще буржуазному обществу как якобы воплощению разумной гармонии естественно-противоречивых интересов, Маркс затем сбрасывает псевдонаучные облачения и с самой буржуазной политической экономии – этой подлинной библии капиталистического общества. Лишенная пышных одеяний, предстает она теперь перед нами не наукой о процветании национальной экономии, а наукой об обогащении немногих за счет разорения и обнищания большинства нации; это наука не гуманности, а корыстолюбия, и подлинный финал ее применения – несчастье общества.
Попранный буржуазной нацией, гуманизм мстит ей, искажая само ее содержание. Имея дело с противоречивым объектом, она и сама впадает в антиномические противоречия, разрешить которые не в ее силах. Маркс с блеском обнажает эту исконную антиномичность буржуазной нации:
– первоначально она утверждает, что весь продукт труда принадлежит рабочему, но затем признает, что в действительности рабочему достается самая малая доля продукта;
– она утверждает, что все покупается на труд и сам капитал есть не что
