по 1850 г.», «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Крестьянская война в Германии» и в других К. Маркс и Ф. Энгельс разработали вопросы о динамике идеологических процессов в революционные периоды, классовой сущности идеологий, иллюзорном характере буржуазных и мелкобуржуазных идеологий, о необходимости соединения научного, диалектико-материалистического понимания общественного развития с пролетарским движением.
Динамика идеологических процессов
в революционные периоды
В ходе революции особенно явственно обнаружилось, что идеологии не являются просто системами представлений, традиционных верований; они неразрывно связаны с человеческой деятельностью, включены в процесс этой деятельности и, в частности, в процесс диалектического взаимодействия объективных процессов общественного развития, идеологических представлений, понятий и идеалов и субъективной активности людей. Диалектика идеологического процесса характерна для всех периодов человеческой истории, но в революционные эпохи она проявляется особенно интенсивно; в короткие промежутки времени определенные идеи завладевают умами людей, становятся их идейным оружием в революционной борьбе, проверяются в этой борьбе, заменяются новыми.
В революции 1848 – 1849 гг. все участвовавшие в ней классы выступили с определенными идеологическими представлениями, с помощью которых они стремились объяснить сущность революционных событий, определяли цели борьбы, ее стратегию и тактику. Так, у немецкой буржуазии была популярна идеология «соглашения», французская крупная и мелкая буржуазия объединилась в начальный период революции под лозунгами «свободы, равенства, братства». В этих идеологиях использовались традиции, которые приобрели в обществе значение идейного авторитета. Этим объясняется и тот факт, что исторические деятели первой французской буржуазной революции стали в 1848 г. образцом для подражания. Маркс в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» подчеркивал, что обращение к идеям и образам прошлого вообще характерно для буржуазных революций: если в 1848 г. во Франции подражали или 1789 г., или 1793 – 1795 гг., то Французская революция 1789 – 1814 гг. «драпировалась поочередно то в костюм Римской республики, то в костюм Римской империи» [1, т. 8, с. 119]. Имея в виду буржуазные революции, Маркс отмечал, что обладающие своеобразным объективным существованием в обществе старые идейные традиции, образы, верования, к которым обращаются люди в революционной борьбе, как правило, не соответствуют историческому содержанию новой эпохи, затемняют реальную сущность революционной борьбы. «Традиции всех мертвых поколений, – писал К. Маркс, – тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, на этом заимствованном языке разыгрывать новую сцену всемирной истории» [там же].
Маркс отмечал, что тяготеющие над людьми идеологические традиции заставляют их подчас совершать исторические действия, не отвечающие непосредственно их материальным интересам. Например, в 1848 г. в интересах немецкой буржуазии были ликвидированы феодальные социально-политические институты и заменены буржуазными. Однако, находясь в плену «идеологии соглашения», лидеры немецкой буржуазии апеллировали к старым органам власти, надеясь с их помощью осуществить переход к новым правовым порядкам. Л. Кампгаузен, который стал в результате революции министром-президентом в Пруссии, настаивал на созыве Соединенного ландтага, органа сословного представительства в феодальной Пруссии, с тем чтобы ландтаг узаконил существование новых органов власти. Тем самым Кампгаузен проделывал, писал К. Маркс, «доктринерский фокус», пытаясь совершить переход к новому строю «„на основе существующего строя и предоставляемых им законных путей…“» [1, т. 5, с. 26].
Однако влияние традиционных идеологических образов на социальную деятельность людей не является автоматическим. Занятые конкретными социальными преобразованиями, люди используют идеологические традиции, ориентируясь на те из них, которые наиболее отвечают потребностям времени. На каждом этапе истории старые идеологические образы наполняются новым содержанием и зачастую заменяются другими, более адекватно отражающими сущность происходящих социальных преобразований. Маркс, например, отмечал, что если Великая французская революция и использовала образы римской истории, то все же «партии и народные массы старой французской революции осуществляли в римском костюме и с римскими фразами на устах задачу своего времени – освобождение от оков и установление современного буржуазного общества» [1, т. 8, с. 120]. По мере того как во Франции побеждали буржуазные общественные отношения и прояснялось своеобразие нового времени, в общественном сознании начали складываться образы собственно буржуазных общественных деятелей. «Но как только новая общественная формация сложилась, исчезли допотопные гиганты и с ними вся воскресшая из мертвых римская старина – все эти Бруты, Гракхи, Публиколы, трибуны, сенаторы и сам Цезарь. Трезво-практическое буржуазное общество нашло себе истинных истолкователей и глашатаев в Сэях, Кузенах, Руайе-Колларах, Бенжаменах Констанах и Гизо…» [там же].
В ходе революционной борьбы разрушаются зачастую традиционные верования и представления. В «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» Маркс проанализировал, напримернявшись к вершине власти на волне этой веры, Луи Бонапарт попытался копировать политическую линию Наполеона. Но в середине XIX в. принципы наполеоновской политики ужития парцелльного земледелия, этого краеугольного камня наполеоновской политики в отношении крестьян. Приход к власти Луи Бонапарта позволил крестьянам в новых исторических условиях проверить жизненность своих традиционных верований. Результатом их разочарований явилось то, что при Луи Бонапарте происходили «крестьянские восстания в доброй половине Франции» [1, т. 8, с. 208].
Идеологии постоянно создаются и изменяются людьми в ходе их исторической деятельности, обусловленной в конечном счете материальными интересами. Коль скоро они возникли, идеологические образы, представления и т.п. становятся одним из объективных условий исторической деятельности масс, а затем, в свою очередь, подвергаются изменениям на новых этапах исторической деятельности. Налицо диалектика объективного и субъективного в идеологических процессах: конкретные субъекты истории творят идеологии, а эти последние являются не только объективированным продуктом, но и объективным условием деятельности субъектов.
Диалектическое взаимодействие
идеологической и материальной
форм деятельности людей
Буржуазные и ревизионистские философы – как сторонники антрополого-праксеологической, так и структуралистской ориентации – пытаются в настоящее время представить идеологические процессы как изолированную в сущности сферу социальной действительности. Марксистская трактовка идеологических процессов коренным образом отличается от подобного понимания. Ее исходное положение заключается в том, что идеологические процессы, будучи относительно самостоятельными, в основе своей находятся в зависимости от материальной деятельности людей, являются ее продуктом, служат ее интересам, отражают ее и изменяются с преобразованием материальных условий жизни общества. В работах 1848 – 1852 гг. Маркс и Энгельс развили это сформулированное ими ранее положение. За идеологической борьбой классов в эпоху революции они увидели и раскрыли столкновение материальных интересов людей, рассматривая идеологическую борьбу как «надстройку» над социально-экономической борьбой классов. «Над различными формами собственности, над социальными условиями существования возвышается, – писал Маркс, – целая надстройка различных и своеобразных чувств, иллюзий, образов мысли и мировоззрений. Весь класс творит и формирует все это на почве своих материальных условий и соответственных общественных отношений» [1, т. 8, с. 145].
Маркс и Энгельс подчеркивали, что подлинные творцы идеологий – это массы, классы, которые одновременно являются творцами всей совокупности социальных условий и отношений. Конечно, нет полного совпадения между субъектом идеологической и субъектом материальной форм деятельности в обществе. В силу длительного времени существующего в человеческой истории разделения труда идеологии создаются и разрабатываются в основном «идеологами», действующими, видимо, под влиянием прежде всего духовных, а не материальных интересов. Но материальная и духовная деятельность масс создает исторические рамки для деятельности «идеологов». Созданные ими идеологические системы выражают в четко оформленном и систематизированном виде материальные интересы определенных социальных групп и одновременно помогают этим группам и классам яснее осмыслить их собственные стремления и обосновать их. Вместе с тем стихийно возникающие под влиянием условий материальной жизни верования, представления масс определяют в известной мере теоретические «границы», в которых движется в тот или иной исторический период мысль «идеологов». Маркс писал о политических и литературных представителях классов, взяв для примера мелкую буржуазию, что «их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение» [1, т. 8, с. 148].
Это обстоятельство не исключает глубокого своеобразия способов деятельности «идеологов», а также содержания и формы создаваемых ими идеологических систем. «Идеологи» не только отражают интересы и представления масс, но и активно способствуют их формированию, являясь не «воспитателями», стоящими над массами, а выразителями тенденций развития исторической деятельности самих масс.
Используя особый язык идеологии, веками накапливавшиеся в обществе идеологические традиции, «идеологи» осмысливают объективно существующие в обществе отношения и перспективы общественного развития. Как мышление относительно независимо от материи, так и осмысление человеческого бытия, осуществляемое в идеологиях, относительно самостоятельно по отношению к бытию. «Идеолог» оперирует понятиями, образами, представлениями, которые дают опосредованное, нередко иллюзорное отражение реальных интересов определенных социальных классов. Абстрактно-теоретическая форма идеологических построений создает как возможность «отлета» их от действительности, так и условия для «опережения» действительности и активного воздействия идеологии на ход исторических событий. В то же время реальная действительность – основа развития идеологий. Содержащиеся в идеологиях элементы конкретного знания особенностей переживаемого исторического периода представляют исходный пункт для их творческого развития по сравнению с идеологиями предшествующих эпох.
В работе «Крестьянская война в Германии» (1850) Энгельс подчеркнул мысль об относительной независимости идеологической борьбы в обществе от действительных интересов классов. В период Крестьянской войны в Германии в XVI в. идеологическая борьба носила религиозный характер, поэтому создавалось впечатление, будто главный интерес боровшихся сторон заключался в защите той или иной интерпретации религиозных догматов. Отправляясь от этого факта, Энгельс показал, что основное содержание и направленность идеологической борьбы определяются материальными интересами классов лишь в конечном счете, тогда как непосредственными факторами, обусловливающими общую структуру идеологии и ее понятийный аппарат, являются духовные традиции, существующие в обществе. В то же время реальные условия общественной жизни воздействуют на идеологию таким образом, что традиционные идеологические понятия и воззрения наполняются новым содержанием, изменяются в соответствии с новыми условиями социальной жизни; это обеспечивает их живучесть и дальнейшее историческое развитие.
