и спрашивать себя не о том, какие шаги можно предпринять для обеспечения военной победы — ибо таких шагов более не существует, — но: какие шаги можно предпринять, чтобы предотвратить военный спор c катастрофическими для всех результатами?
Широкая общественность и даже многие люди у власти не понимают, что это такое — война c использованием водородных бомб, и все еще мыслят в терминах бомбардировок городов. Признается, что новые бомбы мощнее старых, и если одна атомная бомба разрушила Хиросиму, то одна водородная бомба может разрушить более крупные города — Лондон, Нью-Йорк или Москву. Нет никакого сомнения, что в такой войне большие города будут уничтожены. Но это лишь малая доля всех ее последствий. Если бы даже в Лондоне, Нью-Йорке и Москве было все уничтожено, мир все же смог бы через несколько столетий оправиться от удара. Но сегодня мы знаем, особенно после испытаний на Бикини, что вследствие взрыва водородной бомбы разрушения постепенно распространяются на гораздо более обширные территории, чем ранее предполагалось. По авторитетным оценкам, сегодня можно создать бомбу, которая будет в 25 000 раз мощнее той, что была сброшена на Хиросиму. Взрыв такой бомбы на земле или под водой вызовет поток радиоактивных частиц, которые достигнут верхних слоев атмосферы. Эти частицы постепенно осядут в виде пыли или дождя. Именно такая пыль отравила японских рыбаков вместе c их уловом, хотя они и находились за границами опасной зоны, определенной американскими экспертами. Никто не знает, насколько широко могут распространиться смертоносные радиоактивные частицы, но самые авторитетные лица единодушны во мнении, что война c использованием водородных бомб, по всей вероятности, обречет человечество на гибель. Если в ход будет пущено много водородных бомб, погибнут все: счастливое меньшинство — сразу же, а для большинства смерть окажется медленной пыткой.
Приведу несколько примеров. Сэр Джон Слессор, несомненный авторитет по вопросам военно-воздушных сражений, говорит: «Мировая война в наши дни и в нашу эпоху была бы всеобщим самоубийством»; и продолжает: «Никогда не было и не будет никакого смысла в уничтожении любого конкретного орудия войны. Должна быть уничтожена сама война». Лорд Адриан, ведущий английский специалист по нейрофизиологии, президент Британской Ассоциации, недавно сказал: «Мы должны считаться c возможностью, что несколько атомных взрывов вызовут такой общий уровень радиации, которого никто не сможет выдержать и от которого нет спасения», и добавил: «Если мы не откажемся от старых привязанностей, то ввяжемся в драку, которая уничтожит человеческий род». Главнокомандующий английскими вооруженными силами сэр Филип Жубер говорит: «С появлением водородной бомбы человечество подошло к той черте, когда оно должно отказаться от войны как продолжения политики — или же согласиться c возможностью тотального разрушения». Я мог бы бесконечно приводить такого рода цитаты.
Предостережения высказывались многими видными учеными и специалистами по военно-стратегическим вопросам. Никто из них не утверждает, что результатом будет самое скверное; они говорят, что такой результат возможен и нет уверенности, что катастрофа не произойдет. Причем мнения экспертов не зависят здесь от политики или предрассудков. Они зависят, по моим наблюдениям, только от знаний. Я обнаружил, что самые знающие люди одновременно и наиболее мрачно настроены. Итак, перед нами страшная и неизбежная проблема: погибнет человеческий род — или же человечество откажется от войны? Сама альтернатива трудна для восприятия. Искоренение войны — нелегкое дело, ведь это будет означать неприятные ограничения национального суверенитета. Но более всего, пожалуй, мешает пониманию ситуации расплывчатость и абстрактность слова «человечество». Люди никак не могут понять, что опасность грозит им самим, их детям и внукам, а не какому-то туманному «человечеству». И они надеются, что, если запретить современное оружие, война, возможно, и позволительна. Боюсь, что такая надежда есть иллюзия. Какие бы соглашения о неприменении водородной бомбы ни заключались в мирное время, c ними перестанут считаться, как только начнутся военные действия: обе стороны непременно начнут производство водородных бомб, ибо если одна сторона будет производить бомбы, а другая нет, то первой наверняка будет обеспечена победа.
По обе стороны железного занавеса имеются политические препятствия, мешающие обратить внимание на разрушительный характер будущей войны. Если любая из сторон объявит, что она ни в коем случае не начнет войну, то дипломатически окажется во власти другой стороны. Каждая сторона ради самосохранения должна будет говорить, что некоторых провокаций она не потерпит. Каждая сторона может стремиться к примирению, но ни одна не осмелится честно сказать об этом стремлении. Положение аналогично старинным дуэлям. Не вызывает сомнения, что дуэлянты зачастую боялись смерти и желали примирения, но никто при этом не хотел прослыть трусом. Единственной надеждой в таких случаях служило вмешательство друзей, предлагавших примирение, c которым могли бы согласиться оба дуэлянта. Это точная аналогия теперешнему положению противников, находящихся по разные стороны железного занавеса. Если мы хотим достигнуть соглашения, которое сделало бы возникновение войны событием невероятным, оно должно быть выдвинуто нейтральными странами, — последние могут говорить о несчастьях войны, не навлекая на себя обвинений в политике «умиротворения». Нейтральные страны имеют полное право, даже c точки зрения своих самых узких эгоистических интересов, делать все, что в их силах, для предотвращения мировой войны, ибо, если такая война начнется, в высшей степени вероятно, что вместе со всем человечеством погибнет и население нейтральных стран. Если бы я находился во главе правительства нейтральной страны, то считал бы первым своим долгом сохранить в стране жителей, а единственный путь к достижению этого — способствовать примирению между силами, находящимися по разные стороны железного занавеса. Лично я, конечно, не нейтрален в своих чувствах и не желал бы, чтобы угроза войны была устранена за счет капитуляции Запада. Но, как человеческое существо, я понимаю, что споры Востока и Запада должны разрешаться так, чтобы это хоть кому-то приносило пользу коммунисту или антикоммунисту, азиату, европейцу или американцу, белому или черному, — поэтому они не должны разрешаться военным путем. И хотел бы, чтобы это понимали по обе стороны железного занавеса. Явно недостаточно, чтобы понимание было проявлено только одной стороной. Думаю, что нейтральные страны, поскольку они не находятся в плену трагической дилеммы, могут, если захотят, способствовать такому осознанию. Одна или несколько нейтральных стран могут образовать комиссию экспертов, которая составила бы отчет о разрушительных последствиях войны c использованием водородных бомб, причем не только для воюющих, но и для нейтральных сторон. Этот доклад можно было бы передать правительствам всех великих держав c тем, чтобы они выразили свое согласие или несогласие c его выводами. Возможно, это заставило бы великие державы согласиться, что мировая война не может служить их целям, поскольку скорее всего уничтожит не только врага, но и друга, а также нейтральные стороны.
По часам геологического времени Человек существует самое большое 1 000 000 лет. Достигнутое им, особенно за последние 6000 лет, является чем-то совершенно новым в истории космоса, во всяком случае, насколько мы знаем эту историю. В течение бесчисленных веков солнце вставало и заходило, луна прибывала и убывала, звезды светили в ночи, но только c появлением человека эти вещи были познаны. В великом мире астрономии и в малом мире атома человек раскрыл тайны, которые можно было бы счесть непознаваемыми. В искусстве, литературе и религии некоторые люди достигли подлинной утонченности чувств, и из-за одного этого стоило бы сохранить род людской. Неужели все должно закончиться тривиальным ужасом, потому что лишь немногие способны думать о человеке, а не о той или иной группе людей? Неужели человечество настолько лишено мудрости, неспособно к беспристрастной любви, столь слепо даже в отношении простейших требований самосохранения, что последним доказательством его глупости должно стать уничтожение всей жизни на планете? — Ибо погибнут не только люди, но и животные, которых никто бы не стал подозревать в коммунизме или антикоммунизме.
Я не верю в это. Давайте забудем наши ссоры и поймем, что, если мы позволим себе выжить, нас ожидает полное триумфов будущее, неизмеримо превосходящее достижения прошлого. Перед нами дорога непрерывного прогресса в счастье, познании и мудрости. Неужели мы выберем вместо этого смерть потому что не можем забыть о наших ссорах? Я обращаюсь к вам как человеческое существо к другим человеческим существам: помните, что вы люди, и забудьте обо всем остальном. Если вы сможете это сделать, перед нами будет открыт путь в новый рай; если нет, то ждать нечего, кроме всеобщей смерти.
Рассел Б. Человечество в опасности // Вопросы философии. 1988 № 5. С. 131 — 133
Человечество стоит перед альтернативой, никогда ранее не возникавшей в истории: или от войны следует отказаться, или мы должны ожидать уничтожения человеческого рода. Об этой опасности говорили многие выдающиеся ученые и военные авторитеты. Никто из них не стал бы утверждать, что худшее случится наверняка. Точно известно, однако, что теперь уже невозможно победить ни одной из сторон — победить в том смысле, как это до сих пор понималось; и если битва между учеными не будет остановлена, то после следующей войны скорее всего никого не останется в живых. Следовательно, единственные возможности человечества -это либо мир, достигнутый c помощью соглашений, либо царство смерти.
Ряд шагов, которые я предлагаю, поможет нам, я думаю, достигнуть более счастливого исхода. Имеются, несомненно, другие пути к достижению этой цели, но важно — чтобы апатия отчаяния нас не парализовала — помнить по крайней мере об одном вполне определенном методе обеспечения надежного мира. Прежде чем рассмотреть такие шаги, мне хотелось бы прокомментировать одно мнение, которое выражают подлинные друзья мира: они говорят, что нам нужно соглашение между великими державами о полном неприменении ядерного оружия. Не думаю, чтобы такое соглашение что-то дало. Во-первых, ядерное оружие сегодня можно произвести настолько секретно, что это создаст непреодолимые трудности для инспектирования. Следовательно, даже если соглашение о запрещении бомб будет достигнуто, каждая из сторон будет думать, что другая сторона тайно их производит, и взаимные подозрения сделают отношения еще более напряженными.
Второй аргумент: даже если каждая из сторон воздержится от производства такого оружия, пока длится номинальный мир, ни одна не будет чувствовать себя связанной соглашением, когда разразится война, и сможет начать производство водородных бомб сразу после того, как начнутся военные действия.
Многие люди тешат себя надеждой, что водородные бомбы не будут применены, указывая на тот факт, что отравляющие газы не использовались во второй мировой войне. Боюсь, что это полнейшее заблуждение. Газы не использовались, потому что не имели решающего значения; кроме того, противогазы обеспечивали защиту. Водородная бомба, напротив, является оружием решающего значения, против которого до сих пор не обнаружено никакой защиты. Если
