concezione della societa civile. Mil.,
1976; Pellicani L. Gramscia e la questione comunista. Firenza, 1976;
Politica e storia in Gramsci, 2 v. Roma, 1977; Salvadori M. L. Gramsci
e il probiema storico della democrazia, 2 ed. Torini, 1977; Cerroni U.
Lessico gramsciano. Roma, 1978; Melchiorre V., Vigna C, de Rosa G.
Antonio Gramsci, 2 v. Roma, 1979; Approaches to Gramsci. L., 1982;
Aguilera de Prat C. R. Gramsci y la via nacional al socialismo Madrid,
1984; Antonio Gramsci: Le sue idee nel Inostro tempo. Roma, 1987;
Bibliografia gramsiana. Roma, 1990; Hobsbawm E. Gramsci in Europa
e in America. Bari, 1995.
M. H. Грецкий
ГРАНОВСКИЙТимофей Николаевич [9 (21) марта 1813,
Орел — 4 (16) октября 1855, Москва] — русский историк.
В 1835 окончил юридический факультет Петербургского
университета. В 1835—36 — член кружка Н. В. Станкевича.
В 1836—39 готовился к профессорскому званию в
университетах Берлина, Праги, Вены, испытал влияние немецких
историков Л. Ранке, Ф. Савиньи, географа К. Риттера. В
1839—55 — профессор всеобщей истории, с мая 1855 —
декан историко-филологического факультета Московского
университета.
Грановский — идейный лидер московских западников,
близок к В. Г. Белинскому, А. И. Герцену, Я. М. Неверову,
активный участник полемики со славянофилами,
критик теории официальной народности. В 1846 в результате
идейного размежевания с Герценом, сторонником
революционного радикализма, Грановский отдает предпочтение
либеральному направлению русской мысли.
Антирадикализм, толерантность, неприятие социализма, признание
особой роли личности в истории — таковы основные
моменты, которые позволяют отнести его к провозвестникам
либерализма. Приверженец гегелевского метода, в лекциях
Грановский открыто развивал положения о прогрессивном,
поступательном и диалектическом характере процесса
исторического развития, что вызывало крайнее раздражение
у представителей официальной идеологии, в частности у
М. П. Погодина и С. П. Шевырева.
Пристальное внимание Грановский уделял проблеме
методологии истории, а также определению ее места и роли
в развитии человечества. Главный смысл истории видел
в «развитии духа рода человеческого», в просвещении.
Считал, что история позволяет «постигать смысл современных
явлений» и помогает «понять свое место в человечестве».
Грановский разводил понятия философии истории,
всеобщей истории и всемирной истории. Последняя — это
фактическая история всех народов. Всеобщая история уже
выводит вечные законы, которым подчиняются общества.
С понятием всеобщей истории, или Истории, у
Грановского связывается один из основополагающих
мировоззренческих принципов — принцип единства
исторического процесса, единства основных законов развития
человеческого общества. Беспрецедентный общественный
резонанс имели его публичные лекции, которые Герцен назвал
«трибуной общественного прогресса». В 1-м курсе лекций
(1843—44), рассматривавшем общие вопросы истории
Средних веков Западной Европы, Грановский проводил
идею закономерности прогрессивного характера
исторического процесса. 2-й курс (1845—46) был посвящен
сравнительной истории Англии и Франции. В последних
публичных лекциях «Четыре исторические характеристики»
(1851) рассматривался вопрос о роли личности в истории,
о соотношении субъективного и объективного
факторов. Принцип закономерности исторического развития
допускает, по мнению Грановского, большое влияние
субъективного фактора. Грановский стремился достичь
максимальной объективности в оценках, рассматривая
историческую личность в плане ее соответствия
объективным потребностям исторического момента. Нарисовал
яркие портреты Тимура, Александра Македонского,
Людовика IX, Филиппа IV Красивого, Ф. Бэкона. Грановский
считал, что «судьба государств не зависит от гениальных
личностей: они могут быть лишь исполнителями необхо-
димостей, лежащих в данных обстоятельствах», но в то же
время не отвергал такого понятия, как историческая
ответственность каждой личности. В речи «О современном
состоянии и значении всеобщей истории» (1852) высказал
идею единства философии истории и всеобщей истории,
но, не принимая схематизма Гегеля, считал, что
исторический процесс не может вместиться в рамки априорных
логических построений. Высказывал также мысль о связи
истории и естествознания.
Соч.: Поли. собр. соч., т. 1—2. СПб., 1905; Т. Н. Грановский и его
переписка, т. 1—2. М., 1897; Лекции Т. Н. Грановского по истории
средневековья. М., 1961; Лекции Т. Н. Грановского по истории
позднего средневековья. М., 1971; Лекции по истории
средневековья. М., 1986.
Лит.: BempuHCKuu Ч. Т. Н. Грановский и его время. СПб., 1905;
Кареев Н. И. Историческое миросозерцание Грановского, Собр.
соч., т. 2. СПб., 1912; Каменский 3. А. Тимофей Николаевич
Грановский. М., 1988; Приленский В. И. Опыт исследования
мировоззрения ранних русских либералов. М, 1995. Архивы: РГАЛИ,
ф. 152; ОПИ ГИМ, ф. 345; ОР РГБ, ф. 84, 178.
И. Ф. Худушина
ГРЕХ— религиозно-понятое моральное зло; нарушение
воли Божьей, выраженной в Откровении или
постигаемой как непреложный закон нравственного миропорядка.
В обыденной русской речи слово «грех» употребляется и
для обозначения проступка, вины, распутства вне прямой
связи с законом и волей Творца мира. В христианской
религии и богословии, а также и в христианской философии
«грех» — центральное понятие, органически связанное
554
с идеей спасения и искупления. Грех — выражение зла.
Природа и причины зла, способы его преодоления — одна
из ключевых проблем всей философской мысли вплоть до
настоящего времени.
По христианскому учению, «грех есть беззаконие» ( 1 Ин
3:4). Он совершается и тогда, когда поступают вопреки
тому, что сказано в законе, и тогда, когда не исполняют
предписанных законом положительных действий. Ветхий
Завет требует неукоснительного выполнения закона. В
Новом же Завете исполнение закона считается
недостаточным для спасения — помимо внешних дел необходимо
определенное духовное состояние: «…Человек
оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа»
(Гал 2:16). На языке философской этики это означает, что
важно не только действие само по себе, но и то, что
побудило к этому действию. По Канту, нравственная ценность
поступка определяется мотивом. Грех может быть
«мысленным», не выразившимся в действиях. Наши мысли и
чувства побуждают нас к словам и поступкам. Грех может
быть «словесным», когда греховная мысль получает
выражение в словах. И наконец, есть «греховные дела»,
поступки. Греховные дела одних людей становятся образцом
подражания для других. По своему существу грех
противоположен любви — главной христианской добродетели.
В основе греха лежит эгоизм и самолюбие. Грех,
порождаемый соблазном блаженства и счастья, на деле — путь к
духовной и физической смерти.
Бог сотворил человека совершенным, безгрешным по
естеству и свободным по воле. Грехопадение Адама,
соблазненного дьяволом, состояло в нарушении
единственного данного ему Богом запрета — не есть плодов с древа
познания добра и зла. Оно оказалось возможным именно
потому, что Адам, созданный по образу и подобию Бо-
жию, обладал свободой воли, но не вьщержал испытания
свободой, сознательно, из гордыни, из желания стать
наравне с Богом удалился от Бога. Он дал место злу,
потерял внутреннюю гармонию и исказил в себе образ Божий.
Последствием первородного греха явилось и осквернение
природы — «мир во зле лежит». Хотя потомки Адама и не
участвовали в его грешном деянии, первородный грех
передается по наследству в силу порочного состояния, в
котором находится природа и рождаются люди. Безгрешных
людей нет. «Если говорим, что не имеем греха,—
обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин 1:8). Тот, кто
считает себя праведным и не нуждающимся в прощении
грехов, а молится только за других, по 115 (129) правилу
Карфагенского собора (419), подлежит анафеме.
Христианские конфессии расходятся в определении того,
насколько поврежден образ Божий в человеке. Более всего
настаивают на полной извращенности человеческой
природы протестантские церкви: человек потерял не только
подобие Бога, но и сам образ Бога, он утратил и
свободу воли, попав в рабство греха. Согласно католическому
учению, природа человека осталась неповрежденной, он
лишился лишь благодати; православие учит тому, что паде —
ние повлекло за собой не только потерю благодати, но и
порчу природы, свобода сохраняется в природе
человека, но потому и от усилий его воли зависит спасение. «Бог
подвергает риску вечной гибели совершеннейшее Свое
творение именно для того, — говорит православный
богослов, — чтобы оно стало совершеннейшим. Парадокс этот
неустраним: в самом своем величии — в способности стать
Богом — человек способен к падению; но без этой
способности пасть нет и величия. Поэтому, как утверждают
отпы, человек должен пройти через испытание, яара,
чтобы обрести сознание своей свободы, сознание той
свободы любви, которой ждет от него Бог» (Лососий В. Я.
Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М.,
1991, с. 243).
Согласно Новому Завету, Христос принял на себя фехи
людей и открыл им дорогу к спасению. Православие учит,
что человек очищается от греха посредством участия в
«подвиге Христовом», что вера без дел мертва. Протестантские
церкви настаивают на том, что спасает только вера,
получение которой зависит целиком от Бога, человек греховен
настолько, что не способен ни к каким добрым делам.
Христианские богословы и философы расходятся в
трактовке греха и в вопросе о том, имеет ли зло, выражением
которого является грех, онтологическое существование,
самостоятельную сущность, или же оно только уклонение
от добра, состояние природы тех существ, которые
отпадают от Бога. Отцы церкви считали зло и грех лишь
болезненным искажением того, что создано Творцом мира.
Повторение греха создает привычку и укрепляет
греховные страсти, порождает порок. Христианство различает
виды греха по содержанию, форме, степени тяжести. Все
грехи могут быть прощены человеку, кроме одного: «Если
кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему;
Если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни
в сем веке, ни в будущем» (Матф 12:32).
Имеет ли понятие греха какой-либо реальный смысл с
позиций нерелигиозной философии? Основные
направления философской мысли искали смысл существования,
единственно правильный путь жизни и, следовательно,
признавали совершающиеся всегда и повсюду уклонения
от единственно правильного пути. Все религии держались
этого взгляда, независимо от того, что конкретно они
считали праведным или неправедным. Уже древнейшие
запреты (табу) генетически связаны с идеей греха, вольного или
невольного отступления от должного. Речь, по существу,
всегда шла о том, есть ли высший смысл существования
и если есть, то в чем он состоит. Кант утверждает
существование безусловного, не выводимого эмпирически
нравственного закона, наличие которого делает необходимыми
выводы о существовании Бога и бессмертии души. Путь
борьбы с грехом лежит через познание всех наших
обязанностей как божественных заповедей. Для Гегеля очищение
от грехов и ошибок достигается посредством познания
человеком своей принадлежности к абсолютному духу. У
Фихте исцеление духа осуществляется через уяснение
высших вопросов бытия. Материалистическая и
атеистическая мысль часто объявляли понятие греха фикцией.
Однако, напр., марксистская философия не отрицала понятия
истинной жизни, напротив, достижение материального
благополучия и равенства считала условием подлинно
человеческой жизни и началом подлинной человеческой
истории. Атеистические направления в экзистенциализме
в качестве важнейшей категории рассматривают
аутентичность, подлинность существования, а, стало быть,
признают неравноценность способов, каким оно осуществляется.
В современной западной цивилизации усиливаются,
однако, настроения, отрицающие понятия праведного и
неправедного (греховного). Требуя эмпирических
подтверждений любых высказываний, ссылаясь на «здравый смысл»,
555
ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ
человек отказывается обсуждать вопросы о высшем смысле
жизни и подлинном существовании, видя цель в
достижении благополучия, успехов в делах, поддержании здоровья,
долголетия и т. п. Греховность, как и святость, утрачивает
в его глазах сколь-либо серьезное значение, кажется
изжившим себя понятием.
В. Н. Шердаков
ГРИГОРИЙБОГОСЛОВ, Григорий Назианзин (Грлуорюс
о S?X&foq xai NaCiavCivoc ) (329/330, Арианз, близ Нази-
анза в Каппадокии —ок. 390, Назианз) — отец Церкви,
один из каппадокийцев. Сын Григория старшего,
епископа Назианза, и св. Нонны. Сначала обучался в риторской
школе Кесарии Каппадокийской, затем — в христианских
школах Кесарии Палестинской и Александрии; 10 лет
учился в Афинах, где сдружился с Василием Великим и
встретился с будущим императором Юлианом. Около 362
был против воли рукоположен отцом в сан священника.
В 372 Василий Великий рукополагает его в епископы
глухого городка Сасимы, на кафедру которого Григорий
так никогда и не вступил, уехав на время в Назианз,
чтобы помогать отцу в делах управления местной церковью.
После смерти отца в 374 удаляется в Селевкию в Исаврии,
где ведет монашескую жизнь. В 379 принял руководство
никейской общиной Константинополя, а в 381 был
утвержден в качестве епископа и председательствовал на
2-м Вселенском соборе. Вскоре вернулся в Назианз, где
возглавлял епископскую кафедру до 383. Последние годы
жизни провел в своем поместье, посвятив себя
литературным занятиям и аскезе.
Григорий не создал собственной богословской системы.
