Тер-
нополь, ныне Украина — 12 апреля 1963, Варшава) —
польский логик и философ, один из видных участников Львов-
ско-Варшавской школы. Окончил Львовский университет
( 1912), где учился у К, Твардовского и Я. Лукасевича. В Геттин-
генском университете (1912-14) слушал лекции Д. Гильберта
и Э. Гуссерля. Докторская диссертация (1912) посвящена
кантовской философии пространства. Во время 1-й
мировой войны служил в австрийской армии, был командиром
артиллерийской батареи, командовал бронепоездом. После
войны преподавал философию сначала в Варшавском,
затем во Львовском университетах. После 2-й мировой войны
заведовал кафедрой философии в Познаньском
университете, был ректором этого университета (1948-1952). Академик
Польской академии наук с момента ее формирования.
Руководил отделом логики в Институте философии и был вице-
58
президентом Международного союза истории и
философии науки.
философская позиция Айдукевича заключалась в
соединении рационалистического подхода к познанию с научным
эмпиризмом. При этом пытался избежать крайностей
логического эмпиризма, невыполнимость программы которого
Айдукевич осознал еще в 30-х гг. Необходимую для науки
взаимосвязь эмпирического и теоретического ее
компонентов пытался прояснить при помощи методов логической
семантики. Разработал теорию семантических категорий
(или синтаксической связности), впоследствии
приведшую к построению т. н. исчислений Айдукевича-Ламбека.
Айдукевич предложил семантическую концепцию языка
и значения языковых выражений («радикальный
конвенционализм»), которая легла в основание его
логико-методологической концепции структуры и развития научного
знания. В соответствии с этой концепцией научная теория
могла быть в принципе отождествлена с замкнутой в
логико-семантическом отношении языковой системой.
В 40-50-е гг. взгляды Айдукевича эволюционировали от
«радикального конвенционализма» к «радикальному
эмпиризму», т.е. требованию устранить из методологии
любые реликты априоризма. В это время Айдукевич выдвинул
тезис об эмпирической интерпретируемости логики и ее
законов; если в 30-е гг. он не разделял взглядов Я. Лукасе-
вича о том, что выбор логической системы может зависеть
от предметной области, к которой относятся
высказывания научной дисциплины, то в 40-х гг. он уже сочувственно
относился к этим идеям, хотя сам не занимался
неклассическими логиками; его работы по логической семантике
этих лет связаны с анализом языка, в котором действуют
только эмпирические правила значения.
Айдукевичу принадлежат оригинальные результаты в
теории логического вывода и теории определений, в логике
вопросов и индуктивной логике, логической семантике и
синтаксисе, а также ряд ценных методологических
разработок (экспликация аксиоматического метода,
применение различных логических систем в зависимости от
специфики научных теорий и др.).
Соч.: Картина мира и понятийный аппарат. — «Философия
науки». Вып. 2. Гносеологические и логико-методологические
проблемы, М, 1996; О znaczeniu wyrazen, Lwow, 1931; Sprache
und Sinn. — «Erkenntnis», IV, 1934, S. 100-138; Die syntaktische
Konnexitat. — «Studia Philosophica», I (Lwow), 1936; Zagadnienia
i kierunki filozofn (Teoria poznania. Metafizyka). Warsz., 1949;
Logika pragmatyczna. Warsz., 1975; Jezyk i poznanie. (Wybor pism
zlat 1920-1963). T. 1-2. Warez., 1985.
В. Л.Васюков
АЙЕР(Ауег), Алфред Джулс (29 октября 1910, Лондон —
27 июня 1989, там же) — британский философ-аналитик.
Профессор Лондонского университета (1946-59),
профессор логики Оксфордского университета (1959-78). Член
Британской Академии. Философские взгляды Айера
сформировались под воздействием Б.Рассела, а также Венского
кружка логических позитивистов (он был краткое время
иностранным членом). В своей первой, принесшей ему
широкую известность, работе «Язык, истина и логика»
(Language, Truth and Logic. L., 1936) Айер дал классическое
изложение доктрины логического позитивизма, которую
он стремился приспособить к традиции британского
классического эмпиризма Беркли — Юма — Д.С.Милля.
Предложения логики и математики считал сугубо
аналитическими (априорными) и отделял их от синтетических
(эмпирических) предложений естествознания. В это время
главную свою задачу ранний Айер видел в элиминации
«метафизики», т.е. традиционных философских проблем и
мировоззренческих вопросов. Предложения «метафизики»
для него «научно неосмысленны» на том основании, что
они не являются ни формально-логическими
тавтологиями, ни эмпирическими гипотезами. Такие предложения
возникают в результате логико-лингвистических ошибок.
Поэтому философия логического позитивизма должна
быть критической и аналитической деятельностью по
прояснению предложений. В центре внимания раннего
Айера — концепция «сильной» и «слабой» (вероятностной)
верификации, представляющая собой модификацию
концепции актуальной и потенциальной верификации Венского
Позднее под воздействием критики во 2-м издании книги
(1946) стал трактовать принцип верификации как чисто
методологическое требование установления осмысленности
предложений. Эволюция концепции сопровождалась
ослаблением или отказом от некоторых других принципов
логического позитивизма, в частности, от требования анализа
языка науки исключительно с помощью средств
математической логики. Айер начинает активно использовать метод
лингвистического анализа выражений обыденного языка.
Эпистемологическую основу взглядов Айера долгое
время составлял феноменализм, с позиции которого в работе
«Проблема познания» (The Problem of Knowledge. L., 1956)
он рассматривал проблемы восприятия, памяти, тождества
личности, возможности познания «других сознаний».
Физические объекты понимал как логические конструкции
из «чувственных данных». Различие ментального и
физического — различие двух видов логических конструкций
чувственного содержания. Цель теории познания видел, в
частности, в исследовании оснований претензий
философов на достоверное знание.
В поздних работах Айер оставался в целом на позициях
феноменализма, а свою философию квалифицировал как
«усовершенствованный реализм». Приверженность такому
«реализму» объясняет как результат выбора с точки зрения
удобства. «Нашей позицией будет скорее та, что здравый
смысл поставляет данные для физической теории
подобно тому, как взгляд на мир с позиции здравого смысла сам
является теорией непосредственных данных восприятия»
(The Central Questions of Philosophy» L., 1973, p. 88). В
качестве исходных элементов опыта поздний Айер принимает
т. н. «нейтральные перцепты». В то же время он
принципиально отрицает каузальное объяснение возникновения
«перцептов» в результате воздействия на органы чувств
предметов внешнего мира. Айер был наиболее
убежденным сторонником юмизма в новейшей британской
аналитической философии.
Он считал, что религиозные утверждения о
существовании Бога не истинны и не ложны, а лишены значения.
Это — метафизические псевдо-утверждения. Точно также
лишен значения и атеизм, утверждения которого («Бог не
существует») зависят от религиозных утверждений. В
области этики А.йер был сторонником теории эмотивизма.
Для него ценностные суждения, не являясь ни априорно-
59
аналитическими, ни апостериорно-синтетическими
истинами, лишены значения. Сказать, что нечто морально
правильно, означает выразить чувство одобрения, в
противном случае — чувство неодобрения. Несогласие в
отношении оценки, по его мнению, означает наличие разных
эмоциональных реакций на некоторое событие.
Соч.: The Foundations of Empirical Knowledge. L., 1940; The
Concept of a Person and Other Essaes. L., 1963; Russell. L., 1972;
Part of My Life. Oxf., 1977; Hume. Oxf, 1980; Philosophy in the
Twentieth Century. L., 1982.
Лит.: Богомолов А. С. Английская буржуазная философия XX
века. М., 1973. Гл. 6; Хилл Т. И. Современные теории познания.
М., 1965, С. 372-382; Macdonald G. F. (ed.) Perception and Identity.
Essays pressented to A. J. Ayer. L., 1979.
А. Ф. Грязное
АКАДЕМИЯ(‘AKoOfj|i?ia или ‘Акаотцда) Платоновская —
школа Платона, названная так по имени
общественного гимнасия, существовавшего, вероятно, со времен
Солона (нач. 6 в.) в северо-западном пригороде Афин на
месте святилища в честь местного героя Академа.
Недалеко от Академии Платон после 1-й сицилийской поездки
(387) приобрел небольшое имение (icnTciOiov — Diog. L. III
19-20) и вел занятия либо у себя, либо в гимнасии, причем
и здесь, и там Платон устроил святилища в честь Муз. По-
видимому, школа Платона — созданный по личной
инициативе кружок единомышленников, составивших своего
рода неофициальный политический клуб и вместе чтущих
память отмеченного божеством учителя философии
Сократа, — образуется в 380-е гг. и в ней по инициативе и по
образцу Платона начали писать диалоги (с обязательным
участием Сократа), полемизировали с другими сократика-
ми, софистами и риторами, ведут диспуты и занимаются
математикой. Когда Платон во второй раз едет в
Сицилию (367-66), его замещает Евдокс (попытки оспорить это
неубедительны), и в то же время в Академии появляется
Аристотель, при котором развивается стихия диспутов и
расширяется система литературных и лекционных жанров
(диалоги с участием современников, доклады, курсы
лекций, трактаты).
Последовательность схолархов Академии после смерти
Платона (347) восстанавливается на основе прежде
всего «Списка академиков» Филодема (Academicorum index
Herculanensis), IV книги Диогена Лаэртия и статьи ПАятом
из Суды: Спевсипп из Афин, племянник Платона (ум. 339);
Ксенократ из Халкидона (ум. 314/13); Полемон из Афин
(ум. 270/69); Кратет из дема Фрия в Афинах (?);
Сократил (? — вероятно, последний, кто вел занятия не только в
Академии, но и в имении Платона); Аркесилай из Питаны
(Diog. L. ГУ 32: «школу он принял после кончины Крате-
та, когда некий Сократил уступил ему это главенство»; ум.
241/40); Лакид из Кирены (ум. ок. 207), который первым
еще при жизни передал руководство школой Телеклу и
Евандру из Фокеи, преемником которого был Гегесин из
Пергама (Diog. L. IV 60). Суда между Лакидом и Карнеадом
из Кирены называет Евандра, Дамона, Леонтея, Мосхио-
на, Евандра из Афин, Гегесина; «Список академиков» (col.
M 10-21) называет Леонтея, Демона из Кирены, Демет-
рия, Полита (?) из Фокеи, двух Евбулов, Мосхиона, Ага-
местора, Евандра (?) из Телекла, Евфориона; вероятно,
не все они были схолархами (Cic. Acad. II 16: Карнеад «был
после Аркесилая четвертым, так как его наставником был
Гегесин, который сам слушал Евандра, ученика Лакида»).
Карнеад из Кирены (ум. 129/28), Карнеад Младший
(131/30), Кратет из Тарса (ум. 127/26), Клитомах (110109),
Филон из Ларисы, который покинул Афины в 88 до н. э.
Филон не оставил преемника (Seneca. Nat. Quaest. VII 32,
2), и на нем прерывается цепь непосредственного
преемства схолархов Академии.
Ученик Филона Антиох Аскалонский разрывает с ним
еще при его жизни и основывает собственную школу
(Numenius. frg. 28,11-12 des Places: (erepac apCac ‘ AKaSsuic),
назвав ее «Древней Академией» (Cic, Brut. 315; Luc. 70), к
которой он относил Платона и его ближайших
последователей, противопоставляя ей скептицизм Аркесилая; в этом
двойном разделении ему следовал Цицерон.
Тройное членение Академии предоставлено в «Списке
академиков» (XXI 37-42): Средняя начинается с
Аркесилая, Новая — с Лакида (ср. Diog. L. I 14,1 19, IV 59; Суда,
ЛаюЗопс; аберрация связана с тем, что Лакид стал учить в
HOBov месте, названном Лакидейон); однако новый
содержательный этап в развитии Академии начинается с Карне-
ада, которого и называет родоначальником Новой
Академии Секст Эмпирик (Pyrrh. I 220; ср. Ps.-Gal. Hist. Phil. 3;
Clem. Alex. Strom. I 64, 1). Согласно последнему, круг
Филона и Хармида составил 4-ю Академию (Pyrrh. Hyp. I 220.
cf. 235), a школа Антиоха — 5-ю (Pyrrh. Hyp. I 220. cf. 235).
Брат Антиоха Аскалонского Арист упоминается
Цицероном в «Бруте» (332), написанном в 46 до н. э., как глава —
heres — «Древней Академии»; но уже осенью 45 его,
вероятно, не было в живых, т. к. сын Цицерона слушал только
ученика Ариста перипатетика Кратиппа. Другой ученик
«Древней Академии», Аристон Александрийский, также
перешел в Перипат. Согласно Плутарху (Brut. 2, 3), Марк
Юний Брут в августе 44 слушал в Афинах Кратиппа и
«академика Теомнеста». Это последний живший и
преподававший в Афинах философ, которого источники называют
«академиком»: нет оснований считать его преемником
Ариста, хотя нельзя сказать и того, что он продолжал
традицию скептической Академии, вероятно, обратившуюся
после Филона из Ларисы к пирронизму.
Т. о., на Аристе завершается история основанной Анти-
охом Аскалонским «Древней Академии», само название
которой было ярким свидетельством того возвратного
порыва философской мысли античности, который в
период т. н. среднего платонизма искал идентичности во все
большем внимании к текстам основателя школы и
постепенно привел к возникновению нескольких центров
изучения и разработки платоновского наследия вне Афин.
И тем не менее, когда афинские платоники в 4-6 вв.
считали себя «диадохами» Платона и говорили о «золотой
цепи» его адептов, это было не только «сентиментальной
конструкцией» (W. Gorler), но и констатацией того пути,
на котором античный платонизм сумел подвести самый
внушительный итог всего развития языческой мысли и
сохранить ее наследие для Византии, арабов и Западной
Европы.
Ист.: Filodemo. Storia dei filosofi. Piatone e l’Academia. (Pap. Here.
1021 e 164), edizione, traduzione e commento a cura di T. Dorandi.
Napoli, 1991.
Лит.: Lynch J.R Aristotle’s School. A study of a Greek Educational
Institution. L., 1972. GluckerJ. Antiochusand the Late Academy. Gott.,
60
]978. Billot M.-F. Academie. — «Dictionnaire des philosophes antiques»,
1.1. P., 1989, p. 693-789 (p. 780-87: Platon et
