До 17 в. Комментарий Дуранда оставался учебной
книгой богословских факультетов.
Соч.: Commentaria in quatuor libros Sententiarum, 2 vols., Venetiis
1572 (repr.: London, 1964).
Лит.: Koch J. Durandus de Sancto Porciano 0. P.: Forschungen zum
Streit um Thomas v. Aquino zu Beginn des 14. Jahrhunderts. — «Beitrage
zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters», XXVI, 1. Munster,
1927.
В. В. Бибихин
ДУХ(греч. vouc, 7rveuu.a; лат. Spiritus, mens; нем. Geist;
франц. esprit; англ. mind, spirit) — 1) высшая способность
человека, позволяющая ему стать источником смыслопо-
лагания, личностного самоопределения, осмысленного
преображения действительности; открывающая
возможность дополнить природную основу индивидуального и
общественного бытия миром моральных, культурных и
религиозных ценностей; играющая роль руководящего и
сосредоточивающего принципа для других способностей
души; 2) идеальная, правящая миром сила, к которой
человек может быть активно и пассивно причастен.
Понятие «дух» в отличие от «разума» (и тем более
«рассудка») не столь жестко связано с
рационально-познавательными способностями; в отличие от «интеллекта»
соотносится, как правило, со своим персонифицированным
носителем, с «лицом»; в отличие от «души» акцентирует
объективную значимость своего содержания и его
относительную независимость от стихии эмоциональных
переживаний, в отличие от «воли» на первый план
выдвигает созерцания и смыслы, которые могут определять
действия, а не акт свободного выбора, в отличие от
«сознания» фиксирует не столько дистанцию между Я и его
эмпирическим наполнением, сколько их живую связь; в
отличие от «ментальности» не включает в себя
несознаваемые механизмы традиционных и повседневных
реакций и установок. В зависимости от идейного контекста
дух может противопоставляться (как оппозиция или как
альтернатива) природе, жизни, материи, утилитарной
необходимости, практической активности и т. д.
Концептуальное и понятийное оформление дух получает в
античной философии. У досократиков возникает учение о
правящей миром, строящей из хаоса космос объективной
силе, которая пронизывает собой мир и даже
отождествляется с одной из вещественных стихий, но в то же время
не растворяется в пассивной материальности. Чаще всего
человек мыслится как носитель силы, которую он мог в
себе культивировать, становясь ее сознательным
сотрудником. Обычно эта сила обозначалась как одноименная
какой-либо из высших человеческих способностей (душа,
мышление, сознание, речь, счет и т. п.). Со временем
доминировать стали понятия нус и пневма. Понятие «нус»,
которое в ряду ментальных терминов означало «ум»,
«образ мыслей», «умственное созерцание» и этим отличалось
от терминов с перевесом психологического (псюхе, тюмос,
френ), экзистенциального (софия, гносис) и
дискурсивного (логос, дианойа, диалектикэ) значения, у Анаксагора
стало означать мировой разум, цель космической
динамики и организуюше-различаюшую силу (ср. аналогичное,
но не закрепившееся в традиции понятие Эмпедокла
«священное сознание», «q>pf\v ispfj» — В 134, 4 DK). В
философии Платона, Аристотеля и неоплатоников дух как миро-
правящая сила йотируется термином «нус», помещается в
многослойную онтологическую иерархию: нус объединяет
собой идеальные формы-эйдосы, внедряется через них в
стихию мировой души-психеи и образует через нее
мировую материю в космический организм. У Платона и
неоплатоников нус порожден высшим принципом,
невыразимым и непостижимым «благом», к которому нус тяготеет.
У Аристотеля нус — высший уровень бытия, бог, который
мыслит сам себя и тем творит мир.
Термин «пневма» (как и лат. аналог «спиритус»)
первоначально означал «воздух» или «дыхание». Довольно рано
он приобретает психологическое и космологическое
значение (напр., «бесконечной пневмой» дышит
пифагорейский космос, в греческой медицине пневма есть
вещественная жизненная сила-дыхание). Стоицизм понимает
пневму как огненно-воздушную субстанцию, которая в
виде эфира пронизывает мир, расслабляясь в
материальных объектах и концентрируясь в «семенных логосах»: т.
о., пневма выполняет роль мировой души как
оживляющее начало и роль духа как правящее начало.
Неоплатонизм также использует понятие «пневма», описывая
проникновение духа в низшие сферы бытия: дух и душа
обволакиваются пневмой и через нее контактируют с
материей (см. Эннеады, 112,2; III 8; V 2). Генезис
христианского понимания Духа восходит к эллинистическому
религиозному синкретизму. В Септуагинте словами
«пневма теу» передается еврейское понятие «руах элохим», Дух
Божий (Быт. I, 2), что открывает возможность
многообразных сближений эллинского и библейского
богословия. Филон Александрийский также именует пневмой
и высшее начало в человеке, и исходящую от Бога
мудрость. Евангельское учение о Святом Духе (тгуеица ayiov)
становится основой для понимания Духа как одной из
ипостасей Троицы. В Троице Дух является источником
божественной любви и животворящей силы. Бог есть Дух
(Ин. 4.24), но в то же время существует и злая духовность.
Способность «различать духов» понималась как один из
особых даров Св. Духа (1 Кор. 12.10). Во многих случаях
(особенно в посланиях ап. Павла) затруднительно
отнесение слова «Дух» к ипостаси Бога или к человеческой
способности. Однако средневековые богословы
видели в этом указание на то, что Дух Божий, овладевая
человеком, не растворяет в себе его индивидуальность.
Единосущность (ojioouaioc) Духа другим лицам Троицы
стимулировала в средневековой философии
онтологические и логические споры о понятии бытия. Очевидна
706
ДУХ
резкая граница, отделяющая античное понимание духа
как высшей внутрикосмической силы от
патриотического и средневекового христианского понимания Духа как
сущности, запредельной тварному миру, но деятельно
присутствующей в мире и преображающей его.
Философия Ренессанса теряет интерес к средневековой
пневматологии и возвращается к эллинистическим инту-
ициям духа, понимая его как разлитую во Вселенной
жизненную силу. В рамках натуралистического пантеизма и
оккультной натурфилософии Возрождения находит себе
место и учение античных медиков о «Spiritus vitales»,
жизненном духе, локализованном в теле и сообщающем ему
витальную энергию.
В 17—18 вв. происходит кристаллизация новых тем,
связанных с проблемой духа: это темы духовной субстанции
и структуры познавательных способностей. Дух как
субстанция выполняет теперь роль онтологической основы
универсума (ср. «нус») и роль основания связи
субъективного разума и объективной действительности. Характерно
категоричное размежевание духа и материи как замкнутых
в себе, не имеющих точек соприкосновения субстанций
и в то же время объединение в измерении духовной
субстанции тех способностей, которые раньше находились
на низших ступенях ментальной иерархии, напр,
ощущения, переживания, стремления, воли и т. п. (ср. в этом
отношении понятия cogitare Декарта, mens Спинозы,
Spiritus Лейбница, esprit Лейбница и Гельвеция, mind
английских эмпириков). Так, по Декарту, духовная субстанция
(res cogitans) и материальная (res extensa) не имеют ничего
общего, но внутри себя воспроизводят различие высшего
и низшего, простого и сложного, которое старая
метафизика обычно распределяла между духом и материей. В рамках
рационализма возникает проблема координации духа и
материи, которая вынуждала апеллировать непосредственно
к Богу — создателю «предустановленной гармонии»,
поскольку дух как субстанция оказывался своего рода
безличной «духовной машиной». В традиции эмпиризма дух
лишается субстанциональности и сводится к единичным
состояниям души. «Дух есть нечто, способное мыслить», —
говорит Локк, но построить на этом основании ясную
идею субстанции духа, как и субстанции тела,
невозможно, поскольку мы имеем дело лишь с предполагаемым
субстратом «действий, которые мы испытываем внутри
себя», каковы «мышление, знание, сомнение, сила
движения и т. д.» (Опыт о человеческом разумении, II, 23, 4—6).
Беркли, однако, переворачивает этот аргумент, поскольку
обнаруживает в самом факте восприятия асимметричность
статуса самодостаточного духа и его содержания. Кроме
«идей» (т. е. любых предметов восприятия), согласно
Беркли, есть «познающее деятельное существо… то, что я
называю умом, духом, душой или мной самим», это — «вещь,
совершенно отличная от идей» (О принципах
человеческого знания, I, 2), «дух есть простое, нераздельное,
деятельное существо; как воспринимающее идеи, оно именуется
умом, как производящее их или иным способом
действующее над ними — волей» (там же, 1,27). Поскольку все вещи
Вселенной «либо вовсе не существуют, либо существуют в
уме какого-либо вечного духа», то «нет иной субстанции,
кроме духа» (там же, I, 6—7). Юм, в свою очередь,
переворачивает это понятие духа, демонтируя принцип
самотождественности Я. «Сущность духа (mind) так же
неизвестна нам, как и сущность внешних тел, и равным образом
невозможно образовать какое-либо представление о силах
и качествах духа иначе как с помощью тщательных и
точных экспериментов…» (Трактат о человеческой природе…
Введение). Монадология Лейбница дает другую модель
соотношения духа и мира: критикуя представление о
«едином всеобщем духе», Лейбниц полагает, что неразумно
допускать существование одного духа и одного
страдательного начала, вещества; принцип совершенства требует
допущения между ними бесконечно многих
промежуточных ступеней, каковыми и являются индивидуальные
души-монады, воспроизводящие всеобщий дух на свой
неповторимый лад. Душа-монада, дорастая в своем
развитии до самосознания, становится конечным духом и
начинает воспроизводить в себе не столько Вселенную, сколько
Бога, который есть бесконечный дух.
Немецкая философия эпохи Просвещения, обозначая
понятие «дух», начинает отдавать предпочтение
германскому слову «Geist», в основе которого —
индоевропейский корень «ghei» со значением «движущая сила»,
«брожение», «кипение». Экхарт (13 в.) переводит «mens» как
«Seele» и «anima» как «Geist». Лютер переводит словом
«Geist» евангельское понятие «пневма». У Бёме «Geist»
уже носит значение глубинной силы души, придающей
ей форму и имеющей соответствие в макрокосме в виде
«Seelengeist», души в оболочке духа (Drei princ. 8).
Просвещение (начиная с вольфианцев) интеллектуализирует
«Geist», понимая его как дух, выражающий себя в
мыслях. «Geist» сближается с «Vernunft» (разум); это понятие
предпочитает и Кант. Однако мистико-виталистические
коннотации понятия «Geist» сохраняются в послекантов-
ской спекулятивной философии, у Гете и романтиков.
Кант ограничивает сферу употребления понятия «дух»
(«Geist») областью эстетики, где дух определяется как
«оживляющий принцип в душе» и «способность
изображения эстетических идей» (Критика способности суждения,
§ 49), и областью антропологии, где, в частности,
различает духовные силы, осуществляемые рассудком (см., напр.,
Метафизика нравов, II, § 19). Критически относится Кант
и к просветительской рационализации духа, и к его
оккультной мистификации (см. полемику со Сведенборгом
в «Грезах духовидца…»). Вместе с тем своим
трансцендентальным методом Кант радикально изменил саму
проблему, разделив традиционный для метафизики универсум
сверхчувственного единства на три автономных царства —
природа, свобода и целесообразность, которые уже не
могли суммироваться отвлеченным понятием «дух».
В свете кантовских открытий Фихте, Гегель и Шеллинг дают
новую трактовку понятия «дух». Если выделить ее смысловое
ядро, сохранившееся на всех поворотах сложного пути
немецкого трансцендентализма, то можно отметить следующие
моменты. Все конечные феномены духа находят свой смысл
в «абсолютном духе». Абсолютный дух творит себя и свою
предметность. Абсолютный дух — это не объект, а процесс
сверхэмпирической истории, в ходе которого дух
порождает себя и в котором только он и существует. Абсолютный
дух в своей истории отчуждается от себя (как от «Идеи») и,
познавая отчужденный мир (как «Природа»), возвращается
к себе (через историю человечества как «Абсолютный дух»).
В результате абсолют приобретает конкретность и
самосознание. Отвлеченные идеи эмпирической субъективности
человека, т. о., суть лишь моменты в «биографии»
абсолюта: чтобы стать истинным духом, он должен наполниться
707
ДУХКХА
живым содержанием и придать ему форму вечности
(шедевром изображения этого процесса остается гегелевская
«Феноменология духа»).
Философия 19 в. в целом (если не считать
консервативный спиритуализм) оказалась оппозицией немецкому
трансцендентализму. Понятие духа оказывается
естественной мишенью для критики таких направлений, как
позитивизм, марксизм, волюнтаризм. «Дух» остается
релевантным понятием для мыслителей
постромантического толка (Карлейль, Торо, Эмерсон) и для некоторых
представителей философии жизни, которыми он
обычно понимается как более или менее удачный псевдоним
«жизни» или, напротив, как опасный недуг, тормозящий
самоутверждение витальности (линия Ницше в 19 в. до
Шпрангера и Л. Клагеса в 20 в.).
В 20 в. философия отнеслась к понятию «дух» более
лояльно. Оппоненты в некоторых случаях переоткрыли его в
рамках своих учений (напр., версия Кассирера в
неокантианстве, версия Юнга в психоанализе, версия Бергсона
в витализме, версия Шеллера в феноменологии, версия
Сантаяны и Уайтхеда в неореализме). Философия
культуры (особенно немецкая ветвь), строя цивилизационные
модели, обнаружила его функциональность. Такие
направления, как неотомизм, русская религиозная философия
или итальянский неоспиритуализм (Кроче, Джентиле),
реанимировали классические представления о духе в свете
«неклассического» опыта современности. Персонализм
(Мунъе), философия диалога (Бубер), экзистенциализм
(Ясперс) используют не только лексику традиционных
учений о духе, но и их концептуальные схемы. В
новейшей философии понятие «дух» непопулярно.
Лит.: Лосев А. Ф. История античной эстетики, т. 4. Аристотель и
поздняя классика. М, 1975, с. 28—78, т. 8. Итоги тысячелетнего
развития, кн. 1, с. 541—569, кн. 2, с. 298—302; Савельева О. М.
Содержание понятия «нус» в греческой литературе VII—VI вв. до
н. э. — В кн.: Из истории античной культуры. М., 1976, с. 30—40;
Мошрошилова Н. В. Путь Гегеля
