период, когда формировались проблемы и понятия
аналитической философии, в философии Англии главенствовала
одна из форм неогегельянства — школа абсолютного
идеализма, отодвинувшая на второй план философию
«здравого смысла» и позитивизма. В британском неогегельянстве
резко противопоставлялись «реальность» и «кажимость»,
материя считалась иллюзией, пространство и время —
ирреальными. Это противоречило весьма важному для миро-
ориентации людей чувству реальности. Другой характерной
чертой абсолютного идеализма был холизм — усиленный
акцент на «целостность» абсолюта, безусловное
главенство целого над отдельными, конечными явлениями. В
социально-политическом плане такой подход предполагал
поглощение индивида государством, а в теории познания —
всевластие синтеза над анализом. Это ослабляло основу
аналитического мышления — метод логического
расчленения действительности тем или иным способом (атомизм,
элементаризм).
В 1898 Мур и Рассел выступили против абсолютного
идеализма, противопоставив ему философский «реализм» и
«анализ». Учению об Абсолюте и принципу холизма были
противоположены плюрализм и атомизм. Оба философа
уделяли большое внимание традиционным проблемам
теории познания, решаемым в духе реализма: признания
независимости внешнего мира от его восприятия, факта —
от суждения о нем и др. По методам же исследования и Мур,
и Рассел выступили как аналитики, дав стимул
аналитическому движению в философии («аналитический поворот»).
Внимание Рассела сосредоточилось на аналитических
возможностях символической логики и исследовании основ
математики. Мура же занимал анализ философских
понятий и проблем средствами обычного языка и здравого
смысла. Деятельность Мура способствовала «закату» английского
гегельянства и усилению позиций философского реализма.
Он возродил исконно английскую философскую традицию
эмпиризма и здравого смысла, придал ей обновленный
облик, отмеченный печатью пристального внимания к языку.
Это и стало истоком аналитической философии. Вслед за
ним Рассел впервые обосновал и применил анализ как
собственно философский метод. Тем самым он внес решающий
вклад в формирование философии логического анализа.
Логико-философские идеи Рассела стали программными
для разработки концепций логического позитивизма (или
логического эмпиризма). На них опирались теоретики
Венского кружка, разрабатывавшие проблемы логического
анализа науки, заданные «Логико-философским
трактатом» Витгенштейна.
Теоретики логического позитивизма (Р. Карнап, Г. Рей-
хенбах, К. Гемпель и др.), продуктивно исследовавшие
логику науки, интересовались философией лишь как
общим основанием их по сути специально-научных
разработок в области логического синтаксиса, семантики научного
языка и других проблем. Анализ использовался ими
главным образом как средство решения задач обоснования
науки и синтеза (унификации) научного знания. Со временем
исследования в русле логического позитивизма принимали
все более специальный характер и дали ценные научные
результаты (в области логического синтаксиса, логической
семантики, вероятностной логики и др.). В
логико-методологических исследованиях познания (У. Куайн, И. Гудмен,
Н. Решер и др.) главным ориентиром и ценностью
выступает наука, что в значительной мере и выводит полученные
результаты за рамки собственно философии.
На основе поздних работ Витгенштейна в 1930-40-х гг.
в Англии формируется философия лингвистического
анализа, или анализа обычного языка. В работах Г. Райла, Дж.
Уиздома, Дж. Остина и др. получают развитие идеи,
созвучные мыслям Витгенштейна. В отличие от логических
позитивистов философы этой волны, как правило,
решительные противники сциентизма. Как и для
Витгенштейна, главный предмет их интереса — сама философия. Они
хорошо чувствуют тесную связь специфики философских
проблем с механизмами реально работающего языка,
понимают принципиальное их отличие от проблем науки. Их
внимание привлекает глубоко исследованная
Витгенштейном проблема дезориентирующего влияния языка на
человеческое мышление.
В английской лингвистической философии различают
кембриджскую и оксфордскую школы анализа языка. К
первой принадлежали ученики Витгенштейна, находившиеся
под сильным влиянием учителя (Дж. Уиздом, М. Лазеровиц,
А. Эмброуз, Н. Малкольм и др.). Другую школу
представляют Г. Райл, Дж. Остин, П. Стросон и др. Это направление
представлено такими серьезными работами, как «Понятие
сознания» и «Дилеммы» Г. Райла, «Индивиды. Опыт
описательной метафизики» П. Стросона и др. На базе идей
Дж. Остина в 1970-80-х гг. развились исследования речевых
актов, представляющие собой уже не столько
лингвистическую философию, сколько область теоретической
лингвистики (Дж. Серль, М. Даммит, Д. Дэвидсон и др.).
Т. о., если на базе логического позитивизма были созданы
труды по современной логике, то на основе
лингвистической философии сформировалась исследовательская
программа теоретической лингвистики. В этом проявилась
одна из важных функций философии — постановка и
первоначальная проработка новых проблем с последующей их
передачей науке. Важные философские достижения
аналитической философии 20 в. — осмысление тесной связи
человеческого опыта с речевой коммуникацией, схемами языка,
новое понимание на этой основе специфики философской
мысли, философских проблем. Первостепенное значение
для развития этих представлений имели идеи
Витгенштейна. Большая часть трудов философа издается в 1950-70-х гг.,
но работа эта еще не завершена: освоение его необычных
текстов, их комментирование и обсуждение продолжаются,
что способствует нарастающему влиянию идей и методов
аналитической философии.
Идеи аналитической философии повлияли на
современную философскую мысль в Великобритании, Австрии,
Германии, Польше, Скандинавии, США и др. странах.
Постепенно это направление превратилось в широкое
99
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА
международное движение, позиции которого наиболее
сильны в англоязычных регионах мира. В последние годы
здесь сложились течения, символами которых стали
имена Фреге и Витгенштейна. В спорах об интерпретации их
концепций по сути отражается борьба различных течений в
аналитической философии 1980-90-х гп
Лит.: Бегиашвили А. Ф. Метод анализа в современной
буржуазной философии. Тбилиси, 1960; Геллнер Э. Слова и веши. М,
1962; Хилл Т. И. Современные теории познания. М., 1965;
Козлова М. С. Философия и язык. М, 1972; Аналитическая
философия в XX в. — «ВФ», 1988, № 8; Современная аналитическая
философия, вып. 1. М, 1988; Философия, логика, язык. М., 1987;
Аналитическая философия. Избр. тексты. М, 1993;
Аналитическая философия: становление и развитие (антология). М., 1998;
История философии: Запад-Россия-Восток, кн. 3-я. М., 1998,
с. 212-246; Pap A. Elements of Analitic Philosophy. N. Y, 1949;
The Revolution in Philosophy, with an introduction of G. Ryle. L, 1956;
Urmson J. O. Philosophical Analysis. Oxf., 1956; Classics of Analytic
Philosophy, ed. by R. Ammerman. N. Y., 1965; Barth E. M. Perspectives
of Analytic Philosophy. Amst., 1979; Zaslawsky D. Analyse de l’etre. Essai
de philosophie analytique. P., 1982; Postanalytic Philosophy. N. Y, 1985.
См. также лит. к ст. Л. Витгенштейн, Б. Рассел, Дж. Мур.
М. С. Козлова
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА- общее наименование
этических теорий, использующих методы и подходы
аналитической философии. В современной западной (гл. о.
англоязычной) литературе обычно противопоставляется
«классической» этике, которая отвечает на вопросы «как
надо жить», «что такое добро», «в чем состоит человеческий
долг» и т. п., полагая при этом, что смысл указанных
вопросов ясен и что споры между философами обусловлены
не отсутствием взаимопонимания, а исключительно
различием жизненных (ценностных) позиций (см. Ценность).
Аналитики же считают, что сами эти вопросы далеки от
ясности: слова, с помощью которых они формулируются,
неопределенны и многофункциональны, поэтому и ответы на
них столь же расплывчаты и могут быть интерпретированы
по-разному. Только контекстуальный анализ
употребляемых понятий позволяет выявить действительную позицию
того или иного философа, а также логическую структуру его
концепции, общий ход мысли, способ обоснования
практических рекомендаций и выводов, к которым он приходит.
Подобная направленность этической мысли имеет свою
историю, которая, по мнению многих исследователей,
начинается с Сократа; непосредственными же предшественниками
нынешних аналитиков, по общему признанию, являются
Д. Юм, И. Кант, Дж. С. Милль, Г. Сиджвик и некоторые
другие (в основном британсике) философы 18-19 вв. Но только
в 20 в. эта тенденция оформилась в виде широкого и
влиятельного течения моральной философии. Значительный
вклад в эту область знания внесли Дж. Э. Мур, Б. Рассел, Л.
Витгенштейн, М. Шлик, Г. фон Вригт, А. Айер и др.
На неопозитивистском (см. Неопозитивизм) этапе
развития аналитической философии логико-лингвистический
анализ морального (нормативно-этического) рассуждения
стал предметом особой дисциплины — метаэтики, которая
отождествлялась с научной, ценностно-нейтральной
философией морали. Однако радикальный «лингвоиентризм»
метаэтики резко ограничивает ее исследовательское поле,
исключая из рассмотрения те проблемы и подходы, без
которых она вообще не может рассматриваться в качестве
целостной теории морали. Кризис неопозитивизма и
распространение постпозитивистских (см. Постпозитивизм)
методологических идей (под влиянием которых анализ из
цели философствования перешел в разряд одного из его
средств) имели следствием постепенную утрату метаэтикой
статуса специальной философской дисциплины,
претендовавшей на замену традиционной моральной философии.
Теперь аналитическеая этика трактуется более широко: она
включает в себя не только метаэтику, но также
метафизические, конкретно-научные (социологические,
психологические и пр.) и нормативно-ценностные компоенты, от
которых раньше она отстранялась. Среди современных эти-
ков-аналитиков есть платонисты и кантианцы, натуралисты
и интуитивисты, гедонисты и утилитаристы и т. д.
Аналитическая этика не выдвигает, таким образом, собственной
ценностной программы, не предлагает своих оригинальных
способов объяснения морали и обоснования моральных
принципов. По существу ее единственным
конституирующим признаком является сейчас аналитический стиль
мышления: отказ от метафорически-суггестивного способа
изложения, тщательное определение ключевых понятий,
выявление семантических оттенков естественного языка
морали, стремление к логической прозрачности этических
рассуждений и т. п. Это означает, что аналитическая
этика, прекратив существование в качестве особой «школы»,
трансформировалась в широкое течение, объединяющее
весьма далекие по содержанию этические концепции лишь
на основании их более или менее выраженной
приверженности указанному стилю мышления.
Л. В. Максимов
АНАЛИТИЧЕСКИЕ И СИНТЕТИЧЕСКИЕ
СУЖДЕНИЯA PRIORI (нем. analytische und synthetische Urteile
a priori) — термины кантовской философии, имеющие
также широкое применение в различных направлениях
современной философской мысли, главным образом в
рамках аналитической философии. Введены И. Кантом в
«Критике чистого разума». Вопрос о возможности
синтетических суждений a priori заявлен Кантом как основной
вопрос всей критической философии. Дихотомия
аналитических и синтетических суждений основывается на
возможности различного отношения между субъектом и
предикатом суждений. Под аналитическими Кант
понимает такие суждения, где предикат, уже содержащийся в
понятии субъекта и смутно мыслящийся в нем,
эксплицируется из этого понятия по закону тождества. Хотя
аналитические суждения и не расширяют наших познаний, но
они все же расширяют сферу отчетливо мыслимого. В этом
психологическом моменте основное отличие
аналитических суждений от бессодержательных тавтологий. Будучи
основанными на непреложном законе тождества, все
аналитические суждения априорны (строгая необходимость
трактуется Кантом в качестве одного из критериев
априорного знания). В числе примеров аналитических суждений,
приводимых Кантом, положения: «все тела протяженны»,
«всякое золото желто», «все мои представления
объединены в Я». Разъяснения Канта позволяют связать
аналитические суждения с экспликациями правил
словоупотребления. Суждение «золото желто» имеет в таком контексте
следующий смысл: необходимым условием именования
предмета «золотом» является наличие у данного предмета
желтого цвета (если трактовать данное суждение как син-
100
АНАЛИТИЧЕСКИЕ СУЖДЕНИЯ
тетическое, возможность чего Кант в принципе не
исключает, то оно будет означать, что всякий предмет с такими-
то и такими-то свойствами, т.е. золото, обладает также
и желтым цветом). В метафизике, как и в других науках,
аналитические суждения играют служебную роль, уточняя
и разъясняя основные понятия. Аналитическое
«добавление» к критике чистого разума превращает последнюю в
трансцендентальную философию. Сама же критика
концентрируется на выяснении основных принципов
синтетических суждений.
Под синтетическими Кант понимает такие суждения, где
предикат извне прибавляется к субъекту. Расширяя наше
познание, синтетические суждения являются подлинной
целью всех наук. Примеры синтетических суждений: «все
тела имеют тяжесть», «всякое изменение имеет причину»,
«7+5=12». К синтетическим Кант относит и все
экзистенциальные суждения, ибо ни в одном понятии не содержится
предикат существования. Номинальная дефиниция
синтетических суждений не дает, однако, адекватного
представления о кантовской концепции. Канта интересуют только
истинные синтетические суждение, т.е. синтетические
познания. Истинность синтетических суждений не может быть
задана их формальней структурой, как в случае
аналитических суждений. Поэтому она зависит от отношения субъекта
и предиката к какому-то внешнему X, который и должен
удостоверить правильность их соединения. Таким образом,
все синтетические суждения — суждения о вещах
(аналитические — о словах).
В отношении синтетических суждений возможны два
случая. 1) Связь между субъектом и предикатом
«подсказывается» наличными предметами, как в тезисе «все тела имеют
тяжесть». Тогда мы имеем дело с эмпирическими
синтетическими суждениями. Их всеобщность может быть
исключительно «индуктивной». 2) Связь между субъектом и
предикатом удостоверяется благодаря тому, что образуемая
ей формальная структура отображает залегающие в душе
необходимые условия самой данности предметов чувств в
опыте, так, что эти предметы заведомо должны
соответствовать тому, что мыслится в таком суждении (напр, Кант
доказывает, что a priori знать о том, что всякое изменение
имеет причину, можно именно потому, что подчинение
последовательности событий закону причинности есть
необходимое условие восприятия нами этой последовательности).
Это и есть синтетические суждения
