Как ученик Троицкой духовной семинарии был
направлен в Московский университет, где изучал
философию и математические науки. В 1762 получил звание
магистра, с 1765 читал в Московском университете философию и
логику. Аничков, являвшийся последователем вольфианцев
И. Г. Винклера иФ. X. Баумайстера, способствовал тому,
что вольфианство сделалось доминирующим
направлением в университетской философии. В 1769 представил на
по
соискание профессорского звания диссертацию
«Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии
натурального богопочитания». В ней очевидна эволюция
Аничкова от германского умеренного просвещения к более
радикальным вариантам просветительства (в духе Шарля де
Бросса). В диссертации он, напр., утверждал, что, если
разум «уступает» воображению, можно признать за реальное
существо то, что, кроме «как токмо в мыслях человеческих,
нигде в натуре не обретается». Сочинение Аничкова было
критически встречено в ученых кругах, особенно резко
против предполагаемой в нем пропаганды атеизма
выступили И. Г. Рейхель и Московский архиепископ Амвросий
(Зертис-Каменский). Бытовавшее ранее мнение, будто
бы диссертация Аничкова была предана сожжению, ныне
опровергнуто. В написании работы Аничкову помогали
С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков. Последнему, вероятно,
и принадлежат многие радикальные в ней идеи. Перейдя
на позиции умеренного сенсуализма, Аничков подверг
критике картьезианскую теорию врожденных идей. Позднее
попал под влияние масонов, чем и объясняется его поворот
от сенсуализма к мистицизму. В 1777 назначается
ординарным профессором логики, метафизики и чистой
математики. Являлся также членом Вольного Российского собрания
при Московском ун-те. С 1761 публикует в периодической
печати популярные философские статьи с уклоном в
морализаторство. С 1762 в течение почти двадцати лет успешно
работал над созданием рус. математических учебников.
Из опубликованных речей Аничкова известность получили
«О невещественной душе человеческой и из оной
происходящего ее бессмертия» ( 1777), «О превратных понятиях
человеческих, происходящих из излишнего упования,
возлагаемого на чувства» (1779), «О разных способах, теснейший
союз души с телом изъясняющих» (1783).
Соч.: Избр. произв. русских мыслителей второй половины
XVIII в. М-, 1952, т. 1, с. 111-186.
Лит.: Гагарин А. П. Первая философская диссертация,
защищавшаяся в Московском университете. — «Вестник МГУ», 1952, №
7, вып. 3; Белявский М.П.М.В. Ломоносов и основание
Московского университета. М-, 1955.
А. В. Панибратцев
AH-HA33AM — см. Наззам.
АННЕНКОВПавел Васильевич (19 июня (1 июля) 1813;
по др. сведениям, 18 (30) июня 1812, Москва — 8 (20) марта
1887, Дрезден) — русский литературный критик, публицист.
Учился вольнослушателем в Петербургском университете.
В 1840-х гг. был близок к кругу друзей В. Г. Белинского —
А. И. Герцена, в атмосфере которого сложились
западнические воззрения Анненкова, его антипатия к идеалистической
спекулятивной метафизике, симпатии к прудонизму,
ориентация на положительную науку (в частности,
политическую экономию). В 1846 Анненков познакомился с К.
Марксом, переписывался с ним и испытал некоторое влияние его
идей, приветствовал «живительное действие» его критики
Прудона и гегелевской философии. В области литературной
критики Анненков наряду с A /7. Боткиным и А. В,
Дружининым выступает сторонником «эстетической критики»,
умеренно толкуемой концепции «чистого искусства». Он
защищал следующие положения: нельзя смешивать
истины науки (выраженные в законах и мыслью) и истины
искусства; вредны как «фанатизм художественности», так и
«псевдореализм», раболепная «верность окружающему»;
задачей литературы является «поэтическое
воспроизведение действительности», соединение художественного труда
с простым взглядом на предметы и поэтическим
пониманием жизни. В художественном произведении на первом
месте должна стоять «художественная мысль» — эстетическая,
«чисто художественная» форма, красота образов, обилие
фантазии, а не философская и педагогическая мысль во имя
утилитарных целей, что не исключает в литературе поучений
и ее ориентации на самопознание общества и раскрытие его
нравственных сил. Автор мемуаров — важного источника по
истории общественной и философской мысли в России 19 в.
Соч.: Воспоминания и критические очерки, т. 1-3. СПб., 1877-
81; Литературные воспоминания. М., 1983.
Лит.: Рязанов Д. Карл Маркс и русские люди сороковых годов.
М., 1919; Пруцков Н. И. «Эстетическая» критика (Боткин,
Дружинин, Анненков). — В кн.: История русской критики, т. 1. М.-
Л., 1958; Егоров Б. Ф. Анненков — литератор и критик 1840-х
— 50-х гг. — В кн.: Труды по русской и славянской философии, в
11. Тарту, 1968; Он же. Борьба эстетических идей в России сер.
19 в. Л., 1982.
В. Ф. Пустарнаков
АННИКЕРИД КИРЕНСКИЙ(‘Awiicepic) из Кирены
(кон. 4 — нач. 3 в. до н. э.) — греческий философ-киренаик,
основал т. н. анникеридовскую школу, противопоставив
свое учение инновациям киренаиков Феодора Безбожника
и Гегесия. Диоген Лаэртий сообщает, что особенностью его
морального учения было признание самоценности
дружеских отношений, а также ошибочно отождествляет Аннике-
рида с тем человеком, который уплатил выкуп за Платона
на о. Эгина.
Фрагм. и свидетельства: Giannantoni G. (ed.). Socraticorum
Reliquiae, t. I, sect. Ill G, p. 299-300; t. Ill, прим. 17-18,
p. 157-170; Aristippi et Cyrenaicorum fragmenta, ed. E. Mannebach.
Leiden-Koln, 1961,p. 31-56.
Лит.: Laks A. Anniceris et les plaisirs psychiques. Quelques preables
doxographiques. — Brunswig J., Nussbaum M. (eds). Passions and
Perceptions. Cambr., 1993, p. 18-49. См. также лит. к ст. Кирен-
ская школа.
А. В. Пахомова
АНОМАЛИЯ(в науке) — познавательная ситуация, при
которой результаты наблюдений и экспериментов
противоречат общепринятым теоретическим представлениям или не
совпадают с предсказаниями, сделанными на основе таких
представлений. Различаются три основных типа отношений
ученых к аномалиям в науке.
1. Обнаруженная аномалия может практически
игнорироваться, т.е. отодвигаться на «периферию» научного знания,
в течение определенного периода не оказывая
существенного влияния на состояние и развитие науки. Подобное
происходит тогда, когда принятая теория или программа
находится на «подъеме». Успешно развиваясь, они
постоянно сохраняют концептуальную и практически-прикладную
перспективу, ценность которой в сознании ученых
неизмеримо превышает значение аномалии (напр., поставленный
в 17 в. дифракционный опыт Гримальди, противоречивший
корпускулярной теории света, на протяжении полутора
столетий воспринимался как странный, но незначительный
факт).
2. Аномалия может рассматриваться как «головоломка»
(трудная, но принципиально разрешимая задача), требую-
ш
щая модификации принятой теории — введения добавочных
допущений, совершенствования математического аппарата
и т. п. (напр., гипотеза Лоренца-Фицжеральда, призванная
привести в соответствие результаты опыта Майкельсона —
Морли с классической электродинамикой).
3. Аномалия может быть признана контрпримером,
указывающим на ложность или ограниченность теории,
невыполнимость исследовательской программы. Такое отношение,
как правило, связано с «кризисным периодом» в развитии
научной дисциплины: быстрым нарастанием количества
обнаруженных аномалий, повышением роли
альтернативных теоретических систем и гипотез, изменением
методологических установок исследований, пересмотром
общенаучной или специально-научной картины мира. Чем глубже и
полнее разработана теория (исследовательская программа),
тем она чувствительнее к аномалии (напр., чем точнее
предсказания, тем разительнее их несовпадения с опытными
данными). В «кризисные периоды» вводится новая
экспериментальная и измерительная техника, повышается
психологическая восприимчивость к новым идеям. В конечном
счете эти процессы могут привести у научной революции.
Особый тип аномалии — обнаружение противоречий в
фундаментальных математических теориях (напр., парадоксы
теории множеств) или нереализуемости универсальных
программ (напр., программы Д. Гильберта), а также при
поиске общих доказательств теорем. Такие аномалии
обнаруживаются не при помощи экспериментов, а специальными
методологическими процедурами (напр., доказательством
формальной непротиворечивости), конструированием
абстрактных объектов, выполняющих условия искомого
доказательства, но противоречащих его заключению и т. д.
Исторический анализ аномалий имеет многоаспектный
характер и затрагивает не только содержание научных
теорий и его изменение, но весь социокультурный контекст,
в котором это изменение происходит: научные традиции и
психологию восприятия новых идей и их критику в рамках
научных сообществ, социологические особенности этих
сообществ, обусловленные социальными,
институциональными, этическими, идеологическими и др. факторами.
Лит.: Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967;
Он же. Фальсификация и методология
научно-исследовательских программ. М., 1995; Кун Т. Структура научных
революций. М., 1974; Степин В. С. Становление научной
теории. Минск, 1976; Дорфман Я. Г. Всемирная история физики
с древнейших времен до конца 18 в. М., 1974; Progress and
Rationality in Science. Dordrecht* 1978.
В. Н. Порус
АНОМИЯ(фр. anomie, англ. anomy, от греч. а —
отрицательная частица, vouoc — закон) — состояние общества,
в котором те или иные области социальной жизни, типы
социальных отношений и поведения людей выпадают из
сферы нормативного регулирования со стороны общества,
когда отсутствуют необходимые для этого нормы, или когда
значительная часть граждан не считает обязательным
следовать существующим нормам. Аномия фиксирует разрыв
между целями и ожиданиями, одобряемыми в обществе,
с одной стороны, и реальными средствами их реализации —
с другой.
Термин «аномия» встречается уже в конце 16 — нач. 17 в.
как пренебрежение божественным законом. Как
социологическая категория «аномия» введена Э. Дюркгеймом. В
отсутствии коллективных установлений, необходимых для
нормального функционирования социальных структур,
Дюркгейм видел не частный недостаток, а болезнь,
поражающую промышленное общество. Поощряемые
обществом ценности индивидуального успеха сталкиваются с
неравенством в средствах и ресурсах их осуществления, что
порождает конфликт и аномию. Р. Мертон утверждал, что в
высококонкурентном, сегментированном обществе
существует атмосфера взаимного недоверия, социальной
дезорганизации, когда общие ценности погружены в неразбериху
частных интересов, а само общество представляет собой
арену для «соперничающих обманов».
По мнению Мертона, аномия есть следствие
рассогласования между двумя элементами ценностно-нормативной
структуры общества: между культурно предписанными и
определенными целями и интересами людей, с одной
стороны, и социально санкционированными путями и
способами их осуществления — с другой. Акцент на цели, если
он не уравновешивается соответствующим акцентом на
социально предписанные методы и средства, приводит к
тому, что поведение людей деморализуется, а общественная
система дезинтегрируется. Согласно Т. Парсонсу,
распространение аномии противоположно институционализации,
оно означает разрушение любого нормативного порядка,
основанного на институциональном закреплении ролевых
ожиданий и соответствующих санкций.
Одна из причин аномии — рассогласование нормативного
и институционального аспектов правового порядка,
системы социальных норм и системы социальных учреждений.
Акцент на институты нередко сопровождается снижением
императивной значимости законов, норм, правил, и,
следовательно, ведет к аномии. Принадлежность индивида к
институту, имеющему специфические интересы, и
необходимостью руководствоваться в своей деятельности
нормами и предписаниями общепринятых установлений нередко
ставит его в ситуацию не просто вынужденного выбора, а
вынужденной аномии. В этой связи Ж. Делез ввел
различение двух способов поведения и мышления индивида,
основанное на институтах и на законах; превалирование
институционального начала делает законы, связывающие и
морализующие действия, бессильными и бесполезными,
заменяя систему прав и обязанностей динамической моделью
действий власти и силы. См. также Девиантное поведение.
В. М. Быненков
АНОНИМНЫЙ КОММЕНТАРИЙ К ПЛАТОНОВСКОМУ
«ТЕЭТЕТУ» — уникальный памятник комментирования
Платона в эпоху среднего платонизма. Дошел на
папирусном свитке 1 -й пол. 2 в. н. э., который египтолог Л. Борхардт
приобрел в Каире в 1901 и передал в Королевский музей
Берлинской академии наук (рар. 9782). Текст сохранился
только к части диалога (142а-158а). Автор — платоник,
усвоивший ряд стоических и перипатетических положений;
позиция его в основном совпадает с позицией Алкиноя в его
«Учебнике платоновской философии». Комментарий
представляет собой элементарное разъяснение текста Платона с
помощью парафраз, грамматических и реальных толкова-
112
ний. Предмет «Теэтета», согласно комментарию, — простое
несоставное знание, и в связи с этим обсуждается проблема
критерия (2,11-23). По поводу 143d излагается учение о
первичной склонности, приязни (oLKeicoaic): приязнь к самому
себе — естественна и неосознанна, а приязнь к ближнему —
хотя и естественна, но сознательна (5,18-8, 6). Комментатор
спорит с эпикурейцами и стоиками, согласно которым из
чувства приязни возникает справедливость, подчеркивая,
что справедливость возникает из уподобления божеству (7,
17-19). Об интересе комментатора к математическим
пассажам Платона свидетельствует подробный анализ 147d-148b
(25, 37-44, 40). Комментатор признает природные понятия
(сриткш Ewoiai), которые в силу своей неотчетливости
нуждаются в разъяснении (46, 43-49); одаренный от природы
человек полон отчетливыми общими понятиями (koivcu
Ewoiai — 47, 19-21); «майевтический» метод обучения
Сократа призван раскрыть эти «природные» понятия, опираясь
на учение о знании-припоминании (47, 27-48, 7; ср. 56, 14-
31 со ссылкой на Men. 87b и 57, 15-22 со ссылкой на Symp.
206с). В связи с платоновской критикой Протагора 15le слл.
комментатор (61, 1-45, ср. 63, 1-40) отвергает пирроновский
релятивизм (Ttavxa 7ipoc ti), не признающий никакого
критерия истины — ни разума (Xoyoc — Платон, Аристотель),
ни истинного представления (aX,r)9f]c cpaviaaia — Эпикур),
ни убедительного (m0avf| — Карнеад), ни постигающего
(катаХт|7ткт) — стоики). Комментарий к «Теэтету» входил
в курс философского обучения наряду с др. диалогами (ср.
упоминания в тексте диалогов «Федон» (48,7-11), «Тимей»
(35,10-12) и
