не можем
сказать, принадлежал ли когда-нибудь Антиох формально
к стоической школе. Глава Академии Филон из Ларисы,
открытый разрыв с которым произошел ок. 87—86,
отрицал «неортодоксальность» академического скепсиса и
стремился показать единство Академии, тогда как Антиох,
полемизируя с ним в сочинении «Scbaoc» (вероятно, по
имени одного из собеседников — стоика Соса Аскалонского),
подчеркивал необходимость вернуться к искаженному
скептиками, начиная с Аркесилая, учению Древней Академии, к
которой помимо Платона, Спевсиппа, Ксенократа и Поле-
мона Антиох относил Аристотеля и Теофраста. Ок. 87—84 —
Антиох в Александрии, где знакомится с Лукуллом. В
Афинах вел занятия в Птолемейоне (Cic, De fin., V 1 sqq.).
Среди его знаменитых учеников — помимо Цицерона и
Лукулла —Варрон. Написал «Канонику» (Sext. Emp. Adv.
Math. VII 201); Плутарх упоминает его сочинение «О богах»
(Lucullus 28, 8); Цицерон (De nat. Deorum, I 16) говорит о
некоем сочинении Антиоха, где утверждалось, что стоики и
перипатетики едины на деле и расходятся только на словах.
О других сочинениях Антиоха сведений нет. Его учение —
при практически полном отсутствии греческих источников
восстанавливаемое по Цицерону — обнаруживает явные
стоические и перипатетические черты.
Как и стоики, Антиох считает, что есть два начала —
активное и пассивное, сила и материя, из которых образуются
тело и качество (Acad. 124); одни качества начальные и
простые, другие — вторичные и составные. Начальные качества,
или первопричины, суть огонь и воздух (активные) и вода и
земля (пассивные): из них составляются все виды
одушевленных существ и неодушевленных предметов; из «пятого
элемента» (аристотелевского эфира) образуются разумные
души и звезды (ibid., 26). Сила, активное начало, есть душа
мира (платоновская), ум, мудрость, бог и промысл, который
проявляется как необходимость и случай (ibid., 28-29).
Критерий истины имеет начало в ощущениях, но все же это
не само ощущение, а то из постигнутого им, чего не может
поколебать разум; но сам разум есть «источник чувств» и
чувство, от природы имеющее способность обращаться к
тому, что приводит его в движение (Luculi., 30). В конечном
счете, по уточнению Зенона, критерием является
«постигающее представление» (Acad. I 30, 41—42). Понятия,
этимологии, суждения, определения, доказательства и
правильные умозаключения составляют диалектику, подобием
которой является риторика, используемая для убеждения
(ibid, 32).
Этическое учение стоиков, хотя они и создали
искусственную терминологию (De fin, V 89), по существу то же, что и
у всех «древних»: высшим благом для людей является жизнь
в согласии с природой (точка зрения стоиков, восходящая
к Спевсиппу и Полемону, чьим учеником был Зенон), под
каковой разумеется человеческая природа (De fin, V 26; cf.
S VF I 555) (точка зрения Хрисиппа). Природа вложила в нас
стремление к самосохранению, дала нам непосредственную
приспособленность к своей собственной природе (De fin,
V 24; ср. стоическое учение об olkeigxjlc); но природа дает
только указания для нравственной жизни, некие «семена»
знания: человек должен совершенствовать себя сам (De
fin, IV 17 sq.; V 18). При этом нельзя забывать, что человек
есть некое единство духовной и телесной природы, и хотя в
нем есть безусловно лучшее — его добродетель, это лучшее
нельзя мыслить без чувственности и плотской жизни (De
fin, IV 37; V 38, 40). Поэтому Антиох наряду с душевными
благами (или добродетелями: умом, памятью,
понятливостью и другими, не зависящими от свободной воли человека;
мудростью, воздержностью, мужеством и справедливостью,
которые развиваются только при сознательном участии
человека) признает и внешние, или телесные, блага (здоровье,
красота, друзья, богатство): первых довольно для
счастливой жизни, но вместе со вторыми они ведут к жизни
счастливейшей (De fin, V 36. 38. 71.81; Acad. I 20. 22).
При всем своем эклектизме Антиох сумел дать
принципиально новую ориентацию самого типа философствования:
оно теперь немыслимо без оглядки на «древних», на
авторитеты, между которыми и с которыми необходимо
установить согласие. Эта ориентация постепенно стала главной в
платонизме, все более ориентированном на толкование
текстов основателя школы.
Фрагм.: Luck G. Der Akademiker Antiochus. Bern—Stuttg,
1953; Mette H. J. Philon von Larissa und Antiochos von Askalon. —
«Lustrum», 1986-87, 28-29, p. 25-63.
Лит.: Luder A. Die philosophische Personlichkeit des Antiochos
von Askalon. Gott, 1940; Dillon J. The Middle Platonists. L,
1977, 2ed. 1996, p. 52-113; Glucker J. Antiochus and the Late
Academy. Gott, 1978; Barnes J. Antiochus of Ascalon. — Griffin M.,
Barnes J. (ed.). Philosophia togata. Essays on Philosophy and
Roman Society. Oxf, 1989, p. 51-96; Gorler W. Antiochos aus
Askalon.- GGPh. Bd 4: Die Hellenistische Philosophie, hrsg.
v. H. Flashan Basel, 1994, S. 938-967.
Ю. А. Шиналин
АНТИПАТР(‘AvTuraxpoc) из Тарса (ум. ок. 130 до н. э.) —
греческий философ-стоик, самый заметный из учеников
Диогена Вавилонского, признанный мастер диалектики
(princeps dialecticorum — Cic. Ac. pr. II 143). Сочинения Ан-
типатра (по всем разделам учения) служили источником
нормативных школьных формулировок. В области логики
(«Об определениях», «О возможном», «О Повелителе») он
выступил автором оригинальной теории силлогизмов с
одной посылкой (Sext. Руггп. II 167; Adv. Math. VIII443 — 444).
Физика («О сущем», «О богах», «О космосе», «О душе»,
«О мантике» и др.) достаточно канонична. В этике
(названия сочинений не сохранились) Антипатр попытался
провести довольно серьезные новации, поставив «ценность»
и «первичное по природе» в зависимость от субъективного
выбора (по принципу соответствия разумной природе) и
внеся соответствующую корректировку в формулу
«конечной цели»: первичный инстинкт разумного существа
должен стать принципом отбора, наделенным
безошибочностью и постоянством (Plut. De comm. not. 26, 1072
b-d; Cic. De fin. Ill 22). Это, по мысли Антипатра, должно
было ликвидировать источник противоречий раннестои-
ческой этики (многоплановость понимания «природы») и
придать ей более формальный характер. О возраставшем
стремлении критически переосмыслить всю школьную
120
АНТИСФЕН
догматику свидетельствуют сочинения Антипатра «О
различии между Хрисиппом и Клеанфом» (Plut. St. rep. 4,1034 а)
и «О том, что согласно Платону только нравственно-
прекрасное —благо» (Clem. Al. Strom. V 14 p. 390,10
St.-Fr.).
DparM.:SVF III 1-67.
Лит.: см. к ст. Стоицизм.
А. А. Столяров
АНТИПАТР(Атшхтрос) из Тира (1-я пол. 1 в. до н. э.) —
греческий философ-стоик, учитель Катона Утического
(Strab. XVI 2,24; Plut. Cato 4), вероятный автор трактата
«О космосе» (Diog. L. VII 139). См. лит. к ст. Стоицизм.
А. А. Столяров
АНТИСФЕН(‘Avnoeevnc) из Афин (ок. 455 — ок. 360 до
н. э.) — греческий философ, учился у Горгия, был близок
Продику и Гиппию, затем увлекся учением Сократа и,
несмотря на возраст (старше Ксенофонта, Платона и Исок-
рата), стал преданнейшим из его учеников (Xen. Symp.
8, 4—6; Mem. 3, 11, 17). После смерти Сократа открыл
свою школу в Киносарге — гимнасии для
неполноправных граждан (по преданию, сам Антисфен — сын рабыни,
Diog. L. VI 1, 1). К названию гимнасии возводят название
основанной Антисфеном школы киников (Diog. L. VI1,13).
Известны названия более 70 философских и риторических
сочинений Антисфена (в основном сократические
диалоги, трактаты и речи), из которых полностью сохранились
две декламации — «Аякс» и «Одиссей».
Философия Антисфена не только включает элементы
различных учений, сложившихся к его времени, но и
предвосхищает многие мотивы позднейших философских
систем. Уже античная традиция крайне разноречива:
гипертрофируя отдельные стороны его учения, она
изображает Антисфена предшественником кинизма, стоицизма,
скептицизма и др. направлений. У сократика Ксенофонта
Антисфен выглядит верным учеником Сократа, у Платона,
считавшего сократиком себя и враждовавшего с
Антисфеном,— софистом, опровергаемым и высмеиваемым
Сократом; У Афинея, знакомого с кинизмом, Антисфен —
«пес» и глава киников (V 216b), y Аристотеля,
интересовавшегося не этикой, а диалектическими парадоксами,
последователи Антисфена не киники, но «антисфеники»
(Met. 1043b23). Поэтому и стоик Зенон мог возводить себя
к Антисфену (Diog. L. VI1, 15, ср. 19), а скептики — видеть
в воздерживающемся от суждений Антисфене своего
предшественника.
При всей скудости и недостоверности источников можно
попытаться представить все- части философии Антисфена —
а) диалектику и логику, Ь) этику, с) теологию, d) политику,
е) педагогику — как подчиненные единому принципу
радикального аскетизма, выдвигающему в качестве нормы
природу (естественное). У Афинея под влиянием традиции
представлять киников лающими и кусающимися «псами»
воинственность и полемичность — основная
характеристика Антисфена: ни одного государственного мужа
Антисфен не считал добродетельным, стратега — разумным,
софиста — заслуживающим внимания, поэта —
полезным, народ — толковым; и многих он оговорил:
афинских народных лидеров («демагогов») — в «Политическом
диалоге», Алкивиада — в «Кире», своего учителя Горгия —
в «Архелае», сыновей Перикла — в «Аспасии» (Athen. V,
220bc). Высмеивал учение Платона об идеях, назвал свой
диалог «Сатон» (Ldoorv), издевательски переиначив имя
оппонента. Агрессивный негативизм Антисфена позволил
Цицерону заметить: «он более остер, нежели образован»
(ad Art. XII 38b, 2).
1. В логике и диалектике Антисфен перенес на
традиционную область софистов сократовский принцип
самоограничения. Если софисты учили говорить с другими, то, по
Антисфену, философия дает умение говорить с самим собой
(Diog. L. VI 18); если парадоксы софистов были построены
на подмене понятий, то парадоксы Антисфена строятся
на логическом ригоризме. Он считал, что каждый
предмет может быть назван только своим собственным огосом,
который не содержит в себе обобщения: «об одном может
быть высказано только одно, а именно единственно лишь
его собственное наименование» (Arist. Met. 1024b32 sq.).
Согласно Диогену Лаэртию, Антисфен первым дал
определение логосу: «логос есть то, что, поясняет, чем нечто
бывает или есть» (о то тл rjv r\ ёотл 5r|Wv, ib. 3). Не нарушая
закона тождества, по Антисфену, нельзя ни приписать
субъекту отличный от него предикат, ни определить одно через
другое, а следовательно, невозможно ни противоречие, ни
ложное высказывание; высказывание может быть только
тавтологичным. Это положение покоится на отрицании
содержательности родовых и видовых понятий, через
которые что-либо определяется, и направлено против учения об
идеях. В «Сатоне» Антисфен отрицал онтологическую
содержательность общих понятий, говоря, что видит только
человека, лошадь или стол, но не видит «лошадности»,
«человечности», «стольности» (критику этих взглядов см.:
Платон. Euth. 285e, Theaet. 175c, 191c, Soph. 251b, и Аристотель.
Met. 1043b23, 1024Ь32. В частности, в «Софисте» Платон,
видимо, имеет в виду Антисфена под «недоучившимся
стариком», которому «доставляет удовольствие не допускать,
чтобы человек назывался добрым, но говорить, что добро —
добро, а человек — лишь человек», Soph. 252 b-c).
2. Основа этики Антисфена — самодостаточность
(автаркия), понятая не как обеспеченность всеми благами, а как
самоограничение: ни в чем не нуждаться и не иметь ничего
лишнего. Унаследовав этический интеллектуализм
Сократа, Антисфен считал, что добродетели можно научить
и что счастье возможно только от добродетели, что
благородство состоит не в знатности, а в добродетели, богатство
не в имуществе, а в добродетели, которой можно делиться
не беднея. Славе и престижу он противопоставлял
свободу частного человека распоряжаться собою; называл труд
благом, наслаждению предпочитал помешательство,
роскоши желал врагам. Благодаря самоограничению человек,
по Антисфену, достигает той же самодостаточности, какой
божество обладает благодаря преизбытку в благе. Идеал
киника — бездомного, нищего, героически
переносящего труды и тяготы мудреца, равного богу в своей
независимости, Антисфен описал в «Геракле»: бог-покровитель
Киносарга и герой простонародья, царь-бедняк и человек,
ставший богом, Геракл сделался мифологическим
образцом для последующих киников. Созданный Антисфеном
образ мудреца перешел к стоикам (Diog. L. VI 114), а
внешний облик и «костюм» (короткий двойной плащ на голое
тело (трибон), длинная борода, посох странника, сума ни-
121
АНТИСФЕН
щего — к киникам (Diog. L. VI 13, по другим источникам,
автор этого облика (Диоген). Этическое учение Антисфена
в виде пространной речи его самого предстаачено у Ксено-
фонта (Mem. 4, 34—44), в виде отдельных изречений и
афоризмов — у Диогена Лаэртия.
3. Применительно к религии принцип «всего как можно
меньше» приводит к отрицанию традиционного
многобожия: «народных богов много, а природный один» (Cic.
De nat. Deor. I, 32). Монизм Антисфена носил, вероятно,
пантеистический характер: по Дюмлеру, пантеизм и
благочестивый трепет перед целесообразностью божественно
разумной природы, приписанный Ксенофонтом Сократу
(Mem. I, 4; IV, 3), в действительности характеризует
религиозные воззрения Антисфена.
4. В сфере политики Антисфен отрицал государство,
законы, политическую деятельность и
