последовательная критика идеала
архата как такового у махаянистов, которые в «Вималакир-
тинирдеша-сутре» (2 вв.) и в «Саддхармапундарика-сутре»
(ок. 3 в.) противопоставили эгоцентрическому идеалу
архата альтруистический идеал бодхисаттвы.
Лит.: Васильев В. П. Буддизм, его догматы, история и
литература, ч. 1,3. СПб., 1857-1869.
В. К. Шохин
АРХЕ(ap/f)) — начало, принцип (лат. principium), термин
древнегреческой философии. В дофилософском
словоупотреблении (начиная с Гомера): 1) отправная точка, начало
чего-либо в пространственном или временном смысле;
2) начало как зачин, причина чего-либо; 3) начало как
начальство, власть, главенство. Процесс терминологизации
(архе как «первоначало, принцип», не initium, но principium)
произошел в 4 в. до н. э. в Академии, вероятно, под
влиянием языка математиков, где архе во множественном числе
(apxai) — исходные пункты доказательства, аксиомы. Уже
у Платона архе употребляется в значении 1)
онтологического принципа (ср. схоластический principium reale) и 2)
начала познания, гносеологического принципа (ср. principium
cognoscendi). Для 1-го особенно важен «Федр» (245Ы0 слл.,
d 1 слл.: «начало есть нечто невозникшее; в самом деле,
все возникающее по необходимости должно возникать
из некоего начала…»), для 2-го — 6-я кн. «Государства»
(510Ь5 слл. — о «беспредпосылочном начале», где, однако,
архе имеет также онтологический смысл, поскольку идеи
Платона суть одновременно принципы бытия и познания).
Аристотель впервые дает семантическое описание архе
(«Метафизика» V 1, 1012Ь34 слл.) и различает: 1) эпистемо-
184
АРХЕОЛОГИЯ ЗНАНИЯ
логические начала («начала, исходя из которых доказывают»,
«силлогистические», «аподиктические», «научные» начала) и
2) онтологические начала («начала сущности» — там же, III1,
995Ь7), причем «начала познания» часто выступают как
синонимы «исходных посылок», «постулатов», «аксиом» («начала
вывода — посылки»: Anal. Рг. 1,27. 43а21). «Наиболее
надежным, наиболее достоверным, безусловным» из «начал
доказательств» Аристотель провозглашает закон противоречия
(«Метафизика» IV 3—6; XI 5—6), отрицавшийся Гераклитом.
«Начала» должны обладать самоочевидной достоверностью,
они «недоказуемы» (Magn. Mon, 1197a22), не могут быть
получены силлогистическим путем (Eth. Nie. 1139b30; 1098Ы;
Тор. 101Ы); «начало» научного знания («эпистеме») —
интуитивный ум-нус (Anal. post. 23, 84b37; 33, 88b35; Eth. Nie.
1140b33; 1143b 10). «Начала сущности», или принципы бытия, —
то же, что «причины» (rimai), их столько же, сколько мета
физических «причин», т.е. четыре: материя, или «то, из чего»,
форма (эйдос), или «чтойность», начало движения и цель, или
«то, ради чего» (телос). Они выступают факторами,
конституирующими конкретную вещь, «вот-это-вот-не-что» (тоое
и), или первую сущность (лрштп ouaia). «Движущую архе»
Аристотель называет «началом в собственном смысле» (напр.
Meteor. 346b20). В историческом очерке учения о «началах»
(«Метафизика» II 3—9, ср. «Физика» I, 2 слл.) Аристотель,
рассматривает всех своих предшественников с точки зрения
предвосхищения ими одного или нескольких из «четырех
начал» (причин) бытия. «Большинство первых философов»,
согласно Аристотелю (Метафизика 983Ь6 слл.), предвосхищали
материальное «начало» (архе). Именно в этом смысле следует
понимать утверждения Аристотеля, Теофраста и позднейшей
доксографии (см. Доксографы), что Фалес, Анаксимен,
Гераклит и др. «принимали за архе» собственно воду, воздух и огонь,
и нет никаких оснований приписывать перипатетический
термин «архе» ионийским натурфилософам (употребление
архе в значении, близком к онтологическому принципу,
впервые засвидетельствовано для Филолая, DК fr. В 6).
Лит.: Лебедев А. В. Об изначальной формулировке
традиционного тезиса THN ARCHN YAQP EIN AI, «Balcanica.
Лингвистические исследования». M., 1979, с. 167—176; Lumpe А.
Der Terminus «Prinzip» (apxf|) von den Vorsokratikem bis auf
Aristoteles.— «Archiv fur Begriffsgeschichte», Bd. 1. Bonn, 1955,
S. 104-16.
А. В. Лебедев
АРХЕДЕМ(‘Археот^ос) из Тарса (2 в. до н. э.) —
греческий философ-стоик, вероятно, ученик Диогена
Вавилонского (Index Stoic. Here. col. 48). По сообщению Плутарха
(De exil. 14,605 b). переехал из Афин в Вавилон и основал там
собственную школу. В целом следовал сложившейся догме.
Особенно интересовался логикой и вместе с Антипатром из
Тарса снискал славу выдающегося стоического диалектика;
отдельно занимался грамматикой и риторикой (Diog. L. VII
55; 68; Quint. Inst. or. Ill 6,31; Epict. II 4,11 etc.). В физике
(«Об элементах» — Diog. L. VII 134) занимался, в частности,
проблемой времени (Plut. De comm. not. 41, 1081 ef). В этике
пытался уточнить идеи Диогена Вавилонского и Антипатра,
предложив свою формулу «конечной цели» («жить,
исполняя все надлежащее» — Diog. L. VII 88).
OparM.:SVF III, 1-22.
Лит.: см. к ст. Стоицизм.
А. А. Столяров
АРХЕЛАЙ(‘АрхеАдос) из Афин или Милета (сер. 5 в. до
н. э.) — греческий философ, ученик Анаксагора и учитель
Сократа. Согласно Диогену Лаэртию, «физическая
философия» на Архелае в Афинах закончилась (Diog. L. II,
16). Его космология в своих принципиальных чертах
повторяет анаксагоровскую (см. Hippol. Rim. Ref. I, 9, 1).
Существует бесконечное число качественно различных
первопринципов (гомеомерий). Нус Архелая — в
отличие от нуса Анаксагора — не является чистым умом,
«не смешанным ни с чем», напротив, некая
материальная смесь имманентно присутствует в самом уме.
Разделение тепла и холода в этой смеси является
причиной порождения первоэлементов, из которых
возникает космос. Вода возникает в результате «таяния» холода
под воздействием тепла, затем она течет к центру и,
будучи снова нагретой теплом, образует землю и воздух.
Т. о., тепло (огонь) — это активное начало, а холод (вода) —
пассивное, «которое все связывает» (fr. I DK). Почти как
у Анаксимандра, живые существа возникли из грязи
после того, как влага испарилась из нее под воздействием
Солнца. Ум присущ всем живым существам как некое
врожденное качество, но не в равной мере.
Фрагм.: DK II, 44—48; Лебедев. Фрагменты, с. 535—39.
Лит.: Kirk G. S., Raven J. E., Schofield M. The Presocratic
Philosophers, 2 ed. Cambr., 1983, p. 385—89.
E. В. Афонасин
АРХЕОЛОГИЯ ЗНАНИЯ— обобщенное название новой
дисциплины и нового подхода к истории мысли и
социальных институтов, которые M Фуко начал разрабатывать
в 1960-е гг. (ср. «Рождение клиники: археология взгляда
медика» (1963); «Слова и вещи: археология гуманитарных
наук» (1966)), а также его одноименная работа «Archeologie
du savoir» (P., 1969; рус. пер.: К., 1996). Археология знания
как научная дисциплина не похожа ни на традиционную
археологию (изучение общества по материальным
остаткам человеческой жизнедеятельности), ни на
традиционную историю наук или идей (поиск влияний и преемствен-
ностей в мысли). В основу археологии знания Фуко кладет
темы, взятые у Фрейда, Ницше, Маркса, но преломленные
сквозь призму французской эпистемологии (Г. Башляр,
Ж. Кангилем) с ее акцентом на радикальной прерывности в
развитии знания. Археология знания опирается не на
сознание, а на бессознательное; не на факты, а на
высказывания; не на субъективные очевидности, а на устойчивые
механизмы общественного функционирования; не на
телеологию накопления знаний, а на связные ансамбли
синхронных закономерностей. Предмет археологии знания
не задан заранее, он строится в результате применения
метода, в котором есть критические и позитивные моменты.
Критическая работа предполагает расчленение всех
традиционных целостностей — материальных или идеальных
(субъект, сознание, дух, историчность), отнесенных в
прошлое (причины, начала, истоки) или в будущее (цель, telos,
предназначение). Позитивная работа требует установления
между полученными элементами («дискурсивными
фактами»; слово «дискурсивный» значит здесь
«произведенный в качестве высказывания в социуме») новых связей и
отношений.
«Археология знания» (1969) Фуко — это трактат о методе.
В этой работе Фуко стремится осмыслить тот путь, которым
он ощупью двигался в своих предыдущих работах,
185
АРХИТ
изучая возникновение знаний (медицинских,
психиатрических, биологических, экономических и проч.) и
соответствующих им социальных практик и институтов. Поэтому в
«Археологии знания» вводится ряд новых понятий, в других
«археологиях» практически не встречавшихся. Это
«дискурсивная формация», «высказывание», «позитивность»,
«архив», «историческое априори» и др. При вводе любого
нового понятия у Фуко негативные характеристики всегда
перевешивают позитивные; напр., нам яснее, чем не
должны быть «дискурсивные факты» (они не должны
соответствовать логическим суждениям, языковым предложениям
или психическим намерениям), нежели то, чем они, по
мысли Фуко, являются.
Дискурсивная формация (формация — явный отголосок
марксистской системы понятий) — это результат
многосторонней критико-реконструктивной работы. Она
фиксирует общее поле объектов (не слова и не вещи), типы
высказываний об объектах, способы материального
воплощения высказываний (то, что позволяет им накапливаться,
повторяться), основные стратегии их функционирования.
Высказывание — элементарная единица дискурсивной
формации, но не позитивно данный «факт». Совокупности
высказываний строятся согласно безличным правилам,
которые не принадлежат ни гносеологическому субъекту, ни
конкретному индивиду, но некоему по-структуралистски
анонимному субъекту дискурсивной практики. Эти правила
выявляются в процессе подстановок, исключений,
смещений тех или иных дискурсивных элементов. Между
дискурсивными формациями и высказываниями как их главными
единицами существует своего рода круговая зависимость:
высказывания образуют формации, а формации порождают
высказывания. Закономерности этого общего поля
взаимодействий нельзя назвать ни эмпирическими, ни идеальными;
они определяются на уровне «реальности высказываний» или
«исторических a priori» — своего рода «архивов», в которых
хранятся не вещи и не бумаги, а набор правил (образования
предметов, понятий, высказываний). Такой архив всегда
конечен и ограничен, но сама эта ограниченность
«позитивна», поскольку она задает веер возможностей высказывания
и действия в тот или иной исторический период.
Т. о., археология знания заменяет традиционную ось
понятий эпистемологии (сознание — познание — наука) новой
осью (дискурсивная практика — знание — наука). Главный
акцент археологии знания — на «дискурсивных
практиках», порождающих «знание» (savoir). Особый статус
«знания» не предполагает высокой степени теоретизации
и формализации, свойственных собственно «науке», но
требует внимания к многообразию связей и разрывов
внутри дискурсивного материала в самых различных областях.
В обосновании археологии знания Фуко отмежевывается
как от структурализма (структурное исследование — это
лишь часть археологического поиска), так и от
философий, опирающихся на понятие субъекта и идеологию
гуманизма. Целью археологии знания остается разрушение
культурно-исторических предрассудков, противостояние
навязываемым нам «антропологическим универсалиям».
«Психическая болезнь», «преступность», «сексуальность»
и, конечно, сам «человек» — все это слова, понятия,
практики (дискурсивные и недискурсивные), содержание
которых исторически изменчиво. И потому от исследователя
требуется не восхождение к «конституирующей
субъективности», а нисхождение к «конституированной
объективности», к тем конкретным практикам, посредством
которых субъект строит себя в поле опыта — в жизни и в
познании.
Н. С. Лвтономова
АРХИТ(‘Apxumc) из Тарента (ок. 435 — после 360 до н. э.) —
древнегреческий ученый, философ и политик, последний
значительный представитель древнего пифагореизма.
Сохранились фрагменты его трудов «О математических науках»
(Пгр\ ^aorjuoiTCov) и «Беседы» (Aiaxpi?ai). Архит — редкий
пример выдающегося математика и оригинального
мыслителя, который добился успеха в управлении государством.
Аристоксен, автор первой биографии Архита, сообщает, что
он семь раз избирался стратегом Тарента и как полководец
не знал поражений.
Архит плодотворно занимался всеми науками
пифагорейского квадривиума (арифметика, геометрия, гармоника и
астрономия), которые считал родственными (В 1), возможно,
потому, что их объединяет теория пропорций. Он первым
решил знаменитую проблему удвоения куба (А 14), найдя
две средние пропорциональные между двумя заданными
величинами (а:х=х:у=у:2а, отсюда х3=2а3). Введя в
геометрию принцип движения, способствовал становлению
кинематической теории движения небесных тел, выдвинутой
его учеником Евдоксом Книдским. Полагают, что ему
принадлежит восьмая (арифметическая) книга «Начал»
Евклида. Арифметика Архита была тесно связана с гармоникой:
доказав, что между числами, находящимися в отношении
(п+1): п, невозможно найти среднее пропорциональное
(А 19), он продемонстрировал, что основные гармонические
интервалы, напр., октава (2:1), кварта (4:3), квинта (3:2), а
также целый тон (9:8), не могут быть разделены пополам.
Эти и другие исследования Архита (А 16—17, В 2)
завершили пифагорейскую гармонику, развитую впоследствии
Евклидом и Птолемеем. Его изыскания в акустике сочетали
математику с эмпирическими наблюдениями и опытами, хотя
и не всегда вели к верным результатам: вслед за Гиппасом он
считал, что высокие звуки движутся быстрее, чем низкие
(В 1). В астрономии, вопреки канонической впоследствии
схеме, Архит выступал против ограничения космоса
звездной сферой: «Окажись я на краю Вселенной, т.е. на сфере
неподвижных звезд, мог бы я вытянуть вовне руку или палку
или нет?» (А 24). Будучи основателем механики и, вероятно,
оптики, он поставил их на прочную математическую
основу. «Механические проблемы» Аристотеля опираются на
«Механику» Архита, к его школе принадлежал изобретатель
первой катапульты Зопир из Тарента. Интересно, что Архит
находил время и на изобретение детских игрушек (А 10).
Хотя сведения о философии Архита скудны, видно, что он
оставил след во многих ее разделах. В этике он выступал
против гедонизма и за подчинение чувств разуму
(традиционно пифагорейские мотивы), сам являясь образцом
самообладания и гуманного
