составные части. Сложилось несколько самостоятельных разделов биологической науки: ихтиология – наука о рыбах, энтомология – наука о насекомых, орнитология – наука о птицах, микробиология и вирусология идут ещё глубже – изучают живое на уровне молекулярных соединений и живых молекул.
Самый большой набор наук потребовался для изучения высшей формы живого – человека. Это связано в первую очередь с тем, что человек одновременно принадлежит к двум сферам: он и часть природы, и элемент общества, а потому к его биофизиологическим признакам примешались признаки социальные, причем примешались так, что стали доминирующими. Эта двойственность привела к тому, что человек стал не только самым сложным существом, но и самым ранимым, самым беззащитным перед лицом внешнего бытия. Наша эпоха стала эпохой, насыщенной знаниями. К концу XX столетия число наук перевалило за две тысячи и продолжает увеличиваться. Поэтому в наше время уже не может быть энциклопедистов типа Аристотеля, который постиг все, известное в третьем веке до нашей эры. Даже среди философов начинает пробивать дорогу специализация по отдельным проблемам философской науки.
Философское понятие «материя» как исходная характеристика материального бытия
Перед современной, раскрываемой наукой многокрасочной картиной мира, в котором всё движется, меняется, одно переходит во второе, философия не утрачивает своего значения как науки целостного восприятия бытия. Разграниченный естествознанием мир она вновь объединила, введя в свой категориальный аппарат понятие «материя».
Уже в XVIII в. французский философ Поль Гольбах определял материю как то, из чего состоят все вещи и от чего зависит их сущность. В таком определении материя рассматривается как какое-то изначальное исходное вещество, простейшее материальное образование, из которого природа «варит» остальной мир. А поскольку от этого начала зависит и сущность каждой формы материального бытия, то остается предположить, что исходных видов «первовещества» столько, сколько существует форм материального бытия. Получается, если говорить языком математики, дурная бесконечность.
Два с половиной тысячелетия назад древнегреческий философ Демокрит в качестве «первоосновы» всех вещей считал нечто мельчайшее, далее неделимое, но различающееся по форме, весу, шероховатости поверхностей. Это «неделимое» он назвал словом «атом». Все многообразие вещей, согласно его представлениям, получилось в результате самых разнообразных сочетаний этих разнокачественных атомов, постоянно движущихся в пустоте. Гольбаховское определение материи оказывается шагом назад в сравнении с определением, высказанным Демокритом.
Философы, а вместе с ними и естественники много усилий затратили на то, чтобы найти исходный «первокирпичик» бытия. Однако к концу XIX века естествознание все ближе приближалось к выводу, что такого «первокирпичика» найти не удастся. В XX веке от физики твердого тела отпочковались квантовая механика, атомная физика, ядерная физика, областью которых становится изучение микромира. Оказалось, что в этой области бесконечно малых величин и расстояний открывается совершенно новый мир закономерностей; когда одно превращается в другое, нарушается закон сохранения массы в результате взаимопревращений, сама масса превращается в энергию, а энергия становится массой. О достижениях теоретической физики можно писать долго и много, но для философии и естествознания стало ясно одно: исходного «кирпичика» материального бытия в природе не существует. Констатация этого факта естествознанием сыграла большую роль в подтверждении исходной константы философского материализма: исходного начала материального бытия не существует, а потому все попытки обосновать идею творения мира из ничего являются беспочвенными.
Природа во всем её многообразии существует объективно, т.е. вне и независимо от нашего сознания, со специфическими признаками её самых разнообразных форм со своими пространственно-временными характеристиками. Виды и формы материального бытия бесконечны, но все это многообразие философия характеризует понятием «материя». Объективно материи нет, т.е. нельзя взять что-либо в руки и сказать: я держу в руках материю (если, конечно, это не будут ситец или сукно). Мы можем держать в руках, видеть, чувствовать всегда что-то конкретное (камень, муху, бревно, каплю росы и т. д. – до бесконечности). Материя же выступает нашим определением всего того, что существует вне нас.
Обращаем внимание читающих эти строки на слово «определение»: это мы, люди, так назвали, определили, объединили в едином слове всё многообразие окружающего нас материального мира вне зависимости от того, отражается ли оно в наших органах чувств или выступает как что-то не воспринимаемое (камень на дне моря, пингвин в Антарктиде, электромагнитные поля, гравитационное тяготение). Следовательно, материя – это всего лишь понятие нашего сознания, результат нашей мыслительной деятельности по «приведению к общему знаменателю» всех видов внешнего, независимого от нашего сознания, бытия. Поскольку это понятие предельно общее, охватывает все формы, уровни объективного мира, то оно выступает «категорией» философии. Сравниться с ним по ширине, по объему, по охвату количества обозначаемого может только философская категория «бытие», которая одновременно обобщает два вида реальности – материальную и идеальную, тогда как «материя» обозначает только часть бытия, хотя и довольно значительную.
Для уяснения специфики использования в философии понятия «материя» необходимо обратить внимание на одно обстоятельство: это понятие используется в философии в двояком смысле. В одном случае оно применяется как определение всего материального бытия, когда все объективно существующее подпадает под это определение. Но оно бывает применимым и в узкоэмпирическом смысле, например, при ответе на вопрос: будет ли дерево за окном материей? Здесь должен последовать утвердительный ответ, но только с небольшим добавлением: да, будет, но только как представитель определенной формы материи. Здесь мы встречаемся с диалектикой абстрактного и конкретного. «Материя вообще» – это абстракция, отвлечение нашего сознания от многообразия «материальной конкретики». Но в действительном мире абстракций нет, они есть только в нашем сознании. Поэтому в действительном мире нет и «материи», а есть только её оформленные виды: деревья, звезды, комары, сообщества людей и т. п. «Материю вообще» философы и представители естествознания искали многие столетия, но нашли её только в нашем сознании.
В начале XX столетия свое определение материи предложил В. И. Ленин, который писал: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его…» (ПСС. Т. 18. С. 131), которое было принято философией. Современные философы пользуются этим определением, особенно в учебной литературе, хотя не всегда называют первоисточник. Такова уж наша Россия.
Приведенное определение материи ценно тем, что не связывает материю с какими-либо её конкретными качествами. Вопрос о наличии либо отсутствии каких-то изначальных, исходных форм материального бытия в этом определении остается открытым, а современное естествознание сняло его вовсе. Пока остается твердо установленным только одно: материальный мир многокачественен и многообразен, а наука раскрывает все новые и новые стороны материального бытия. Сегодня наше время мы определяем как время науки и техники. Оснований для такой характеристики достаточно; но если обратиться к истории, то увидим, как мыслители середины XIX века, окрыленные прорывами в науке и технике того периода, также называли свое время временем науки и техники. И потому не стоит исключать, что наши далекие потомки отнесутся к научно-техническим достижениям современности как к творениям недоучившихся первоклашек. Современная наука раскрыла нам не только глубину наших познаний мира, но также и то, как мало мы ещё знаем наш мир, в том числе и ближайшее к человеку материальное бытие – нашу Землю. Действительно, «умножая знания, мы умножаем скорбь», скорбь от своего бессилия все понять и объяснить.
Философия о всеобщих свойствах материи
Говоря о всеобщих свойствах материи, мы имеем в виду те схожие свойства и признаки, которые присутствуют во всех уровнях материального бытия, будь то простейшие элементы неживой материи или сложнейшие социальные образования. Конечно, трудно представить не искушенному в философии сознанию, что может быть общим, к примеру, между мухой и Солнцем, между слоном и комом снега. Но общее, схожее обнаруживается сразу, как только мы начнем воспринимать названное как разные формы материального бытия. Выделенные ранее ярусы материального бытия теперь мы будем называть тремя основными видами материи (не забывая при этом, что в каждом таком ярусе мы можем выделить ещё сотни и тысячи подъярусов): наша Земля плюс остальная Вселенная – это неживая материя; вся многоярусная жизнь на нашей планете, начиная от вирусных форм и заканчивая слонами и эвкалиптами, – это будет выступать уже живой материей. Частью живой материи со стороны своей биофизиологии выступает и человек.
Высшей формой материального бытия является человеческое общество, в котором произошло переплетение живого (человеческие индивиды) и качественно нового, появившегося в ходе эволюции предка человека, когда на место бывшей животной стадности пришла человеческая социальность со всеми её определяющими признаками. В результате чего появляется высший ярус материального бытия – социальная материя.
В итоге мы имеем целостную картину материального бытия, когда неживое выступает основанием для живого, а оно, в свою очередь, перерастает в социальное бытие. Но одновременно с этим различием в качествах разных уровней у них есть нечто общее, что и позволяет говорить о всеобщих свойствах материи.
1. Объективность существования. Это свойство материи наиболее доступно для понимания. Объективное – это существующее независимо от воли и желания человека, т.е. субъекта. Субъект – это и человек, и мыслящий индивид, а всё то, что есть вокруг мыслящего субъекта, будь оно на Земле или в небесах, составляет объективно существующее материальное бытие. Объективным для человека является и само общество, хотя и состоит оно из мыслящих субъектов.
2. Движение. Со свойством материи двигаться мы знакомы с самого детства, когда видели, как всё катится, падает, куда-то убегает, уезжает и тому подобное. Изучая астрономию, мы узнаем, что движутся Земля, планеты, вся Солнечная система, смещается наша Галактика. Но обратим внимание на одно обстоятельство: железнодорожный состав, ушедший сегодня из пункта «А» в пункт «Б», завтра может вновь вернуться в пункт «А», рассветы повторяются каждое утро (Земля завершила очередной оборот вокруг своей оси), грузовик, ушедший в рейс утром, вечером вновь возвращается в тот же гараж. Куда ушло движение? А его и не было – ответит на это философия, было только механическое перемещение, мало чем отличающееся от качаний маятника, который монотонно возвращается в исходное положение. Философия, нисколько не отрицая за перемещением права называться движением, движением в философском смысле слова называет изменение. К примеру, спокойно лежащий на земле камень через десятилетия и столетия превратится в пыль под влиянием Солнца, влаги, температуры; представление о движении подобного рода дает сравнение Уральских и Кавказских гор. Возраст первых геологи определили в 20 миллионов лет, возраст вторых – всего 7 миллионов. Первые скромны, туда не лезут толпы организованных и «диких» туристов, поэты не настраивают там свои лиры; вторые – величавы, и можно только посочувствовать тому, у кого не замирало сердце при виде черноты ревущего потока на дне ущелья. Уральские горы в южной зоне хребта порой приближаются к набору холмов, поросших травяной растительностью, тогда как Кавказские все еще устремлены в небо. Но где-то через 15–20
