много. Все они возникают, когда портятся те или иные регулирующие свойства рынка за счет отклонения его от идеальности. А неидеальность всегда возникает на тех или иных граничных условиях, которые могут быть самого различного свойства: географические, природно-климатические, сырьевые, финансовые, политические и т. д. Большую часть влияния этих граничных условий на рынок также можно устранить путем государственного регулирования. Этот процесс во всем мире в государствах с рыночной экономикой активно пошел в двадцатом веке в виде создания антимонопольного законодательства. Это развивающийся и очень сложный раздел права, поскольку в антимонопольном законодательстве нужно уметь уловить исключительно тонкую грань между необходимым ограничением свобод для рыночных субъектов, и одновременно эти ограничения не должны сильно портить рынок отсутствием свобод в других аспектах рынка. Т. е. плюсы от уменьшения свобод должны перевешивать возникающие минусы, а это требует исключительно тонкого анализа, в части степени ограничения тех или иных свобод. В частности по первому примеру такое ограничение рыночных свобод, устраняющее негативные последствия, достигается тем, что государство не зарегистрирует такое предприятие, когда в одно сливаются все, устраняя таким образом конкуренцию. А во втором случае, для устранения негативных последствий полезной становится небольшая инфляция, т. е. государственная печать необеспеченных денег, чтобы они потихоньку обесценивались, что делает невыгодным их откладывание в чулок, и одновременно с этим, инфляция должна быть невелика, чтобы не портить другие аспекты рыночных отношений.

Налоги

С древности в процессе жизнедеятельности любого общества возникают определенные потери и затраты самого разного свойства помимо воли членов этого общества. Это могут быть стихийные бедствия, пожары, воровство и разбой, военное нападение соседей, конфликты между членами общества, заболевания, несчастные случаи и т. д. В принципе эти потери ложатся экономическим или иным бременем на все общество или часть его членов. В большинстве случаев оказывается экономически выгодно всем членам общества делать некие целевые отчисления, чтобы уменьшить риск от этих потерь. К примеру, для уменьшения воровства и разбоя имеет смысл создать специальную службу, полицию (городскую стражу). В результате затраты на ее содержание сторицей окупятся экономией на потерях от преступности. Затраты на постройку, поддержание и охрану городских стен сэкономят значительно большие возможные потери от налетов крупных банд разбойников или военных вторжений соседей. Затраты на создание противопожарной службы будут тоже гораздо меньше возможных потерь от предотвращенных или вовремя затушенных пожаров. Затраты на санитарные работы, вывоз мусора гораздо больше сэкономят на предотвращенных эпидемиях и т. д. Так возникает естественный механизм по сбору налогов. Члены общества сознательно идут на добровольные отчисления, уменьшая таким образом суммарные потери. Если все не планируемые экономические и прочие потери считать тоже частью обобщенных налогов на общество, то вводя налоги для целевого использования, общество пытается уменьшить итоговую сумму обобщенных налогов. Т. е. общественные налоги и повинности возникают и в значительной степени существуют в дальнейшем, как добровольный общественный инструмент минимизации обобщенных налогов. Беря на себя функцию по поддержанию рыночных отношений, государство тоже несет при этом определенные издержки, которые должны также покрываться за счет субъектов рынка, в виде налогов. Назначение и принцип формирования этих налогов тот же, что и прочих, обеспечение минимума обобщенных налогов в своей области.

Распоряжается налогами власть. Соответственно, выборы избирателями власти, которая в своей программе обещает использование собранных налогов, оптимально с точки зрения потребностей общества, это и есть система саморегуляции общества, настройка на минимум обобщенных налогов, причем и в таких областях, где формальная оценка в денежном выражении затруднена или невозможна вовсе. К примеру, сколько стоит потеря близких, здоровья, или смерть? Какая-то оценка здесь тоже конечно возможна, но она будет сугубо субъективной и кроме того, даже для одного и того же человека, переменной и зависящей от множества факторов. Механизм выборной власти позволяет системе перестраиваться в соответствии с изменяющимися условиями и изменяющейся общественной шкалой ценностей.

Таким образом, комплекс буржуазных демократических общественных норм: рынок, буржуазное право, демократическая выборная власть, независимые от власти средства массовой информации, это саморегулирующаяся общественная система, автоматически настраивающаяся на минимум обобщенных налогов. Если каким-то образом испортить этот саморегулирующийся комплекс, к примеру, исключить одну из степеней свободы всей системы, то способность к саморегуляции частично или полностью пропадет и обобщенные налоги возрастут, общественные потери станут больше. При чем эти потери, входящие в обобщенные налоги могут быть самого различного свойства: эпидемии, преступность, коррупция, неэффективное управление, бюрократия, военные потери и т. д. Если рассматривать вариант идеального рынка как норму, то получение кем-то монопольных сверх прибылей, это тоже своего рода обобщенный налог на общество.

Самое главное в рынке

Современные общества, в том числе и рыночные, в значительной степени утратили понимание того, о чем будет сказано ниже. Многие вопросы они решают, исходя из совершенно иных постулатов. Иногда это дает неплохое совпадение с истинной причиной, иногда не очень. Тот, кто понимает и правильно использует те, несложные истины, которые я сформулирую в этой главе, будет иметь преимущество перед остальным миром, соответственно у него будет возможность развиваться чуть быстрее других, более осмысленно проводить преобразования. Для нашего общества, которое этими истинами никогда и не обладало, они сегодня особенно актуальны.

Главным действующим субъектом рыночной экономики является предприниматель. Регулирующие свойства рынка действуют только благодаря ему, его инициативе, энергии. А стимулирует эту энергию его корыстный интерес, получаемая прибыль.

В процессе предпринимательской деятельности возникают планируемые и случайные потери, приходится делать целевые отчисления в интересах всего общества. Для предпринимателя все эти расходы представляют некие обобщенные налоги, соответственно уменьшающие его прибыль, его корыстный интерес, т. е. то, что стимулирует его энергию по реагированию на меняющуюся рыночную ситуацию. Если обобщенные налоги будут отбирать у предпринимателя всю прибыль, то регулирующие свойства рынка полностью пропадут.

Любое реагирование на изменение рыночной ситуации предпринимателем состоит, во-первых, из его работы, затрат времени, энергии, сил, нервных нагрузок, связанных с возможным риском, во-вторых, из сделанных затрат на перестройку своего бизнеса. Компенсацией всех этих затрат должна стать получаемая прибыль. Если ее не получается, то у предпринимателя и не будет стимула реагировать на меняющуюся рыночную ситуацию, не будет и регулирования экономики. Чем большая доля прибыли будет оставаться предпринимателю, тем лучше будут регулирующие свойства рынка, тем он будет идеальнее, тем быстрее предприниматель будет реагировать на самые минимальные изменения рыночной ситуации.

Основная цель организации рыночного общества – оставить предпринимателю, т. е. тому кто реагирует на изменение экономической ситуации, как можно большую долю прибыли. Именно это делает рынок работоспособным, т. е. автоматически регулирующим экономику общества. Вся организация рыночных обществ состоит в умении минимизировать обобщенные налоги, чтобы больше оставалось предпринимателю. Весь комплекс буржуазных норм и демократических свобод, уровня налогов, гражданское, уголовное, уголовно-процессуальное право и т. д. все это только элементы настроенные и самонастраивающиеся на то, чтобы сделать рынок как можно более идеальным, т. е. с минимальными обобщенными налогами на предпринимателя.

История и экономическая эффективность

Крайней альтернативой подобной организации общества будет иная, с полностью устраненными элементами саморегуляции. Во-первых, жесткая невыборная власть, во-вторых, отсутствие каких-то свобод и прав человека, в-третьих, жесткие фиксированные цены или даже пайковая распределительная система. Варианты такой системы опробовались в двадцатом веке в России, Китае и еще ряде социалистических государств Востока. В принципе такая тоталитарная система тоже ориентирована на минимизацию потерь, т. е. обобщенных налогов, но в условиях войны, а не мирной жизни. Во время войны, когда потери идут на уровне множества человеческих жизней, разрушения и отбирания друг у друга целых экономических регионов и т. д. учет экономических интересов индивидуума не оправдан. Чтобы система эффективно работала интерес индивидуума должен быть на уровне его физического выживания, т. е. жесткий диктат системы с ответственностью индивидуума по законам военного времени, чуть что не так – трибунал. Выборность власти это тоже слабость и элемент повышенного риска в случае войны. Работа карательных органов с явным перебором, это тоже экономически оправдано. Грубо говоря, арифметика такая. Если эффективно работающий шпион может нанести военный ущерб в размере десяти тысяч человек, то с точки зрения системы оправдано на всякий случай убрать (отправить в лагерь) сотню подозреваемых, в которую этот шпион наверняка входит, и так спасти десять тысяч. При более или менее равном техническом уровне и обеспечении ресурсами, у демократической системы в принципе нет шансов при военном столкновении с тоталитарной, и наоборот, у тоталитарной нет ни малейших шансов в длительном мирном экономическом соревновании с демократической. Каждая из них ориентирована на наибольшую эффективность, т. е. минимальные потери, в области деятельности, для которой она предназначена. В истории бывали смешанные варианты, которые брали часть элементов от демократического общества, часть от тоталитарного. Соответственно, этот промежуточный вариант использовал свойства двух систем, но эффект получался частичный, поскольку не достигалась минимизация обобщенных налогов ни в случае войны ни в случае мира, но система становилась относительно конкурентоспособной с предельными вариантами. С учетом изложенного можно вновь вернуться к исторической теме.

Первоначально города-государства возникают стихийно, т. е. демократически на добровольной основе. Это соответствует демократическом обществу с минимизированными обобщенными налогами для мирного существования. Такой стихийный механизм формирования первой государственности естественен, и потому его работоспособность не вызывает сомнений. Для сравнения рассмотрим механизм возникновения государственности в результате прямого насилия, когда малая группа людей силой захватывает власть в малом сообществе, навязывая свою волю большинству силой оружия. Такой механизм к качестве основного предлагает нам традиционная история. В принципе он имеет право на существование, однако такое сообщество не будет устойчивым. Во-первых, оно оказывается не готово к войне, поскольку в нем будут очень сильны внутренние противоречия, которые не позволят в случае необходимости вооружить все население сообщества, да и отлучаться правящей верхушке для ведения войны на чужой территории тоже становится рискованно. Во-вторых, такое сообщество не готово и к мирному экономическому соревнованию с соседним сообществом, рассчитанным на мир. Обобщенные налоги в демократическом обществе будут меньше, т. е. себестоимость товаров ниже. Экономический спор насильственное общество проиграет мирному соседу сначала экономически, потом демографически, а в дальнейшем и технически. Таким образом, этот механизм возникновения государственности реально оказывается неработоспособным. Цивилизация, государственность стихийно могла возникать только на основе добровольности.

Экономических стимулов у первых городов для ухода от демократии нет, такая система наиболее рациональна для них. Особенности возникают у городов, расположенных в зоне обитания кочевников. При соизмеримой численности города и крупного рода для безопасности города возникает определенная угроза, что заставляет городское сообщество частично уходить от демократии. Сообщество перестраивается так, чтобы по возможности минимизировать потери и в случае военного столкновения. Рынок сохраняется, чтобы в экономическом соревновании (а оно постоянно идет через торговлю) остаться на плаву, но власть постепенно узурпируется князьями и начинает передаваться по наследству. Обобщенные налоги возрастают, абсолютная власть князя дороже. Такое полутоталитарное сообщество будет иметь