неполной информации). Поскольку на рынке любое равновесие есть результат баланса между спросом и предложением, то, к примеру, торговля наркотиками в чисто рыночных государствах не может быть полностью уничтожена. Представим, что мы ужесточили наказание и усилили полицию в несколько раз. Это приведет к тому, что большая часть торговцев будет поймана, какая-то часть испугается и свернет свою деятельность. В результате предложение на наркорынке сильно упадет, что при неизменном спросе приведет к повышению цены. Теперь наиболее рисковые наркоторговцы все равно будут этим заниматься, поскольку прибыль сильно возрастет из-за выросшей цены. Теперь они будут работать более мелкими партиями, из-за повышения цены это становится рентабельно, большие средства можно будет тратить на подкуп служащих правоохранительных систем и т. д. Т. е. равновесие установится на другом уровне, но полностью уничтожить преступный бизнес рыночными методами невозможно. Уровень криминала определяется общественным балансом между работоспособностью правоохранительных органов, уголовными и уголовно-процессуальными нормами в обществе, с одной стороны, и уровнем доходов того или иного преступного бизнеса, с другой. Поэтому при общем ослаблении правоохранительных органов и изменении правовых норм в сторону демократизации, в России по рыночным нормам последовал неизбежный всплеск криминала. А основные методы криминальной работы сами являются результатом баланса между доходностью, в каждом виде преступной деятельности, риском попасться, строгостью наказания и уровнем доходов в законопослушном пространстве.
Поскольку дележ богатств страны был для тех, кто имел к этому доступ, сверх доходным делом, то в силу того же рыночного баланса и методы решения проблем в этом бизнесе возникали соответствующие. Поэтому класс чиновников очень тесно переплелся с криминалом. Начался этот процесс еще в брежневский период, опять же как результат стандартного рыночного баланса, рассмотренного выше. При чем этот баланс был сильно смещен в сторону высокопоставленных чиновников, которые во многих случаях оказывались не по зубам правоохранительным органам. При Ельцине эти механизмы, наработанные связи и методы заработали на полную мощь. По результатам выборов декабря 1999 года известны случаи, когда суммы в три миллиона долларов, брошенных на избирательную кампанию, оказывалось недостаточно, чтобы пройти в Думу. Из такой рыночной цены депутатского места можно понять реальный уровень доходов, которые может при желании получать депутат или те, кто за ним стоят, и это при условии, что основной тур дележа богатств страны уже завершен, и продолжает делиться только хилый бюджет и «мелочевка» из общенародной собственности, да и возможности депутатов существенно скромнее чем у исполнительной властью. Ну а также это может служить некоторым дополнительным критерием, позволяющим оценить характерный тип народного избранника, сидящего сегодня в Думе. У других типов просто неоткуда взяться соизмеримым деньгам, чтобы выиграть предвыборную гонку.
Эта часть класса предпринимателей характеризуется несколькими особенностями. Она вышла из чиновничества и теснейшим образом связана с ним сегодня. В ней проявляется большинство негативных черт советского чиновничества, т. е. паразитизм, невежество, полное нравственное вырождение, отсутствие даже минимального патриотизма, как правило, неплохое заграничное образование, некоторый внешний представительский лоск. Эти черты очень хорошо ложатся на тесное слияние с криминалом. Работать этот слой не умеет, создавать что-то или организовывать – тем более. Он нацелен на сверх доходные виды бизнеса вроде ограбить, украсть, приватизировать, получить сверхприбыль за счет таможенных льгот, дележа бюджета и прочих административных махинаций. Работать, созидать, тем более за нормальный по обще рыночным нормам доход, этот слой никогда не будет, разве, что в следующих поколениях. Поскольку эти доходы во многих случаях незаконны или законно весьма условно, то они вывозятся за границу и там оседают, из-за невозможности легализации внутри страны, из опасения нестабильной ситуации в России, и про черный день на случай возможной эмиграции. Этот слой сильно заинтересован в продолжении российской неустроенности, как можно дольше. Во-первых, потому, что это позволяет продолжать получать сверх доходы, во-вторых, из опасения привлечения к ответственности, в-третьих, из опасения пересмотров итогов приватизации, а так, по крайней мере, время течет, приближая окончание общепринятого в мире срока исковой давности, что снимет возможные претензии и оставит приватизированное в их собственности навечно.
Часть этого слоя предпринимателей-эксчиновников, как правило, это касается бывших руководителей производств, сегодня приватизировавших их, в принципе, в какой-то мере, заинтересованы в стабилизации и улучшении ситуации в стране. Но их позиция двояка. Им хочется, чтобы были нормальные условия для работы, нормальный рынок, не мешающая власть, подавленный криминал, но чтобы итоги приватизации в отношении их сохранились, чтобы других незаконных приватизаторов и воров экспроприировали, а они остались полноценными владельцами своих производств. Этот слой относительно работоспособен и в меру патриотичен, хотя об отступных вариантах за границей не забывает.
Вторая часть класса предпринимателей возникла почти с нуля, не имея огромной стартовой форы чиновничества. Сюда попал какой-то процент предпринимателей-спекулянтов, выходцев из торговли прежних времен, которые имели доступ к дефициту, либо ходили по грани законности, частенько переступая ее в Советские времена. Они играли в рыночные отношения, когда за это привлекали к ответственности, поэтому легализация их бизнеса была для них благом, особенно на первых порах, пока они еще пользовались своими возможностями доступа к дефициту и уже имели неплохой начальный капитал. Сначала они очень бурно расцвели, но по мере распространения рыночных отношений, исчезновения монополизма и, как следствие, дефицита, расширения конкуренции, выяснилось, что в тяжелых условиях конкурентного рынка многие из них работать не тянут. Хотя определенная часть перестроилась и научилась работать. Но большую часть этого слоя предпринимателей составили выходцы из других категорий, которых жизнь заставила входить в рыночные отношения, чтобы выжить. Эти люди научились работать в тяжелейших условиях несбалансированного сжатого рынка, сверхвысоких налогов, душащих любую инициативу, произвола чиновников и развившегося криминала.
Этот слой предпринимателей, возникший из класса трудящихся, гораздо патриотичнее, поскольку у него, как правило, нет отступных вариантов за границей. Он умеет в меру своего положения созидать и руководить, но главное, умеет жить по средствам, экономить на всем, выживать, и помогать выживать еще огромному количеству людей, работающих с ним. Но этот слой пока беззащитен от произвола властей, полностью находится во власти рынка, а рыночные условия в подавляющем большинстве задаются властью, стоящей над обществом, состоящей из другого враждебному обществу сословия. Поэтому любые общественные рыночные катаклизмы, вроде обвалов рубля, ударяют по этой части класса предпринимателей. В частности кризис в августе 1998 года разорил значительную часть мелкого российского бизнеса.
Наша сегодняшняя экономика вышла из Советского времени, когда вся она была подвластна чиновнику, и потому была чрезвычайно неэффективна. Сегодня ситуация изменилась, в экономике появился хозяин. Однако в постсоветской экономике не все так просто. В крупном, приватизированном чиновниками бизнесе, практически все в организации осталось по-старому, по-советски, за исключением того, что основная часть дохода предприятий идет не в бюджет государства, а в карман к новым хозяевам. В мелком и среднем предпринимательстве роль хозяина существенно иная, здесь возможно гораздо более эффективное управление, но постсоветское наследство в виде традиций взаимодействия чиновничьей машины с обществом, набор прежних законных и подзаконных актов висит на этой части экономики непомерным грузом, особенно на производстве, душа его на корню.
Из трех компонентов собственности, наименее существенная «владение», как правило, оставлена предпринимателю полностью, да и то с некоторыми оговорками, что помещение во многих случаях не его, а арендуемое у чиновника, и право частной собственности на землю законодательно не решено, подвешивая право «владения» в воздухе. Второй компонент «пользование» включает в себя существенную часть – извлечение прибыли, и здесь действующая система, ставки налогов и обязательных для платежа внебюджетных фондов таковы, что это основное право гораздо больше оказывается у чиновника, чем у хозяина предприятия. Независимо от полученной прибыли, которой сегодня во многих случаях нет, предприниматель должен платить, оставаясь даже в убытке. Наконец существеннейшее право собственности, «распоряжение», тоже реально поделено между предпринимателем и чиновником в интересной пропорции. Множество чиновников в состоянии принять решение о закрытии предприятия или приостановлении его деятельности. Во-первых, это проверяющие и контролирующие ведомства, во-вторых, чиновники, представляющие монопольные службы, распоряжающиеся всеми коммуникациями: электроэнергия, вода, газ, тепло, канализация, в-третьих, местная администрация, комитеты по имуществу, распоряжающиеся помещениями, налоговые органы и т. д. А если к этому добавить, что предприниматель ограничен в своей деятельности множеством иных факторов рыночного свойства, проистекающими из его работы, а чиновник полностью свободен от них, то эта доля в чиновничьем праве «распоряжения» становится необычайно сильным элементом давления на независимого предпринимателя через разрушение налаженного бизнеса (рабочие связи нарабатываются долго, а разрушаются мгновенно), вынуждая значительную его часть выносить в теневую экономику, ставя этот новый политический класс вне закона и тем еще повышая его зависимость от чиновника.
У предпринимателя в части распоряжения остается конечно существеннейший компонент – возможность продать предприятие или его долю, но кто будучи в здравом уме захочет платить нормальную цену или вкладывать инвестиции в предприятие, поставленное в такие условия. Т. е. политико-экономическая ситуация в стране явным образом влияет на рынок, рыночные цены, возможность инвестиций. Естественным явлением для Российской экономики становится вывоз капитала за границу и сокращение капиталовложений. При чем эта тенденция все больше начинает охватывать и средний бизнес. А следовательно нет оснований ожидать подъема производства.
Исходя из изложенного выше, можно утверждать, что рыночные реформы не носили революционного характера для Российской экономики. Начиная с первых шагов демократизации коммунистической системы 1953 года и до сего дня происходит один монотонный процесс, сохраняется одно классовое общество. Постепенно все больше собственность страны переходит к классу чиновников. Сегодня происходит завершающий этап этого процесса. Верхние слои чиновничества присвоили практически все дающие доход куски Российской собственности. Средних чиновников допустили к дележу менее лакомых кусков. Чиновникам более низкого ранга тоже была брошена подачка. Огромный штат различных контролирующих и надзирающих чиновничьих ведомств получил новые возможности по вымогательству с частных предприятий. Ранее, в Советские времена, этот контингент мелких государственных чиновников: эколог, пожарник, санитарный врач и т. д. надзирал за директорами государственных предприятий, т. е. чиновниками, реально стоящими в табеле о рангах на несколько ступеней выше их. Естественно, этот процесс был полностью бесперспективен из-за этого фактического различия в положении. Чтобы как то выправить ситуацию и сделать процесс контроля хоть мало-мальски действенным, советское законотворчество наплодило огромную кучу необычайно жестких, превышающих все мировые нормы, инструкций, правил и прочих подзаконных актов, которые в нерыночной экономике особенно ничего не портили. Поскольку их никто не отменял, то сегодня, в условиях рынка, они превратились в средство вымогательства с работающих предприятий. Вместе с этим еще появилось множество всяческих чиновничьих ведомств, что-то распределяющих, за чем-то следящих, собирающих налоги и отчисления и т. д. Т. е. класс чиновников существенно расширился и получил более обширные права для вымогательства и постепенного отбирания у трудящейся массы того
