в условиях социализма. Этот баланс обречен на постоянную неустой¬чивость, так как нет и не может быть никакой гармо¬нии между научным восприятием мира и верой в бога. Конечная цель новейшего реформаторства та же, что и всякого религиозного модернизма: укрепление социаль¬ных позиций религии и церкви в изменяющихся обще¬ственных условиях. «Главной задачей модернизации, — пишет М. П. Новиков, — является создание утонченной религиозной идеологии, по своей видимости соответствую¬щей основным научным и нравственным, общественно-историческим и социально-экономическим представлени¬ям верующих и неверующих людей современной эпохи. Это, разумеется, не делает религию современной. Но модернизм пытается ее осовременить применительно к новым вкусам и потребностям верующих, чтобы по-прежнему сохранить свое влияние на них» (83, 9).
В связи с эволюцией русского православия встает во¬прос о марксистском отношении к этому явлению. Обра¬щая внимание на серьезность факта модернизации рели¬гии и церкви, советские религиоведы правильно ставят вопрос о наступательных действиях наших атеистов в де¬ле критики религиозной идеологии и использовании для этого разрушительных последствий самой ее модерниза-ции. Необходимо учитывать двойственный характер мо¬дернизации: наряду с укреплением религии она ведет и к ее внутренним колебаниям. Нельзя поэтому не согла¬ситься с мнением П. К. Курочкина, который отмечает, что «развернувшаяся на гребне секуляризации общества эволюция религии может вопреки стремлениям ее защит¬ников содействовать процессу отхода масс от религии, фактической реакцией на который она является» (67, 248). Но этот процесс отнюдь не автоматичен. Для того чтобы бороться против религиозного мировоззрения, не-
294
достаточно рассчитывать на внутреннюю противоречи¬вость модернизации, а важно использовать весь арсенал атеистических средств, марксистско-ленинское мировоз¬зрение и опыт коммунистического строительства в нашей стране. Что касается вопроса о влиянии богоискатель¬ских доктрин на современное реформаторство, то необхо¬димо обратить внимание, во-первых, на реакционный ха¬рактер этого влияния, во-вторых, на то, что всякие заим¬ствования из идейного лагеря контрреволюции и анти¬коммунизма чреваты серьезными и неизбежными соци¬ально-идеологическими деформациями для православия, модернизаторы которого должны со всей ответствен¬ностью учитывать это.
Борьба идей, в которую вовлечена современная цер¬ковь, осложнена, как мы отмечали, деятельностью анти¬коммунистического клерикализма и «советологии». Веру¬ющие в СССР являются постоянной мишенью этих враждебных коммунизму сил. Широко используя рели¬гиозно-модернистские, богословские и философские по¬строения «духовного ренессанса», усугубляя их своим собственным антикоммунизмом и антисоветизмом, они стремятся повлиять на церковь и верующих, переориен¬тировать их в сторону империализма и реакции. У анти¬советчиков от религии и мистицизма имеется несколько «теоретических» и психологических установок в этой об¬ласти идеологической борьбы. Можно выделить здесь три основные позиции: позицию «обвинителей», старающихся во что бы то ни стало доказать, что православная церковь превратилась якобы в прислужницу Советской власти, пошла на поводу у «русского коммунизма», «сатанокра¬тии» и т. п., и на этом основании осудить ее; позиция «сострадателей», льющих крокодиловы слезы по поводу «несчастий» будто бы «гонимой» церкви, и, наконец, по¬зиция «поджигателей», уповающих на превращение цер¬кви в СССР в политическую оппозицию и на некое «рели¬гиозное возрождение». Нельзя сказать, что представители каждого из трех подходов не имеют между собой ничего общего. Напротив, чаще всего фальсификаторы положе¬ния и роли церкви в СССР совмещают все три точки зре¬ния, стремясь в итоге создать у объектов своей пропа¬ганды антисоветский психологический комплекс. И «об¬винители» (Н. Струве, У. Флетчер, Г. Граббе, А. Боголе¬пов, Д. Константинов и др.), и «сострадатели» (те же
295
У. Флетчер и Н. Струве), и «поджигатели» (О. Росс, Дж. Клайн, У. Коларз, Н. Струве и др.) в большей или меньшей степени являются провокаторами, их цель — посеять рознь между верующими и неверующими, подо¬рвать морально-политическое и идеологическое единство советского народа, разделить его на «верующих» и «неве¬рующих», противопоставить их друг другу. В своих анти-советских усилиях антикоммунистические «знатоки» ре¬лигии и религиозной философии стремятся превратить понятия «верующий», «вера», «религия», «церковь» в по¬литические категории, или, как отмечает Э. И. Лисавцев, подменить понятие «религиозность» понятием «политиче¬ская оппозиция» (см. 70, 26).
Наиболее оголтелой и провокационной является уста¬новка «поджигателей», беспочвенно фантазирующих по поводу возможного религиозного «возрождения» в СССР. Как мы показывали ранее, разговоры и мечты о «рели¬гиозном возрождении» России начали вести еще бого¬искатели. Сначала это «возрождение» мыслилось в бур¬жуазно-либеральном, далее в контрреволюционном, а за-тем и в антисоветском духе. Но и до сегодняшнего дня многие поджигатели религиозной розни из-за рубежа не могут освободиться от этих реакционных мечтаний. Од¬ним из рецидивов этой застарелой болезни явилось, на¬пример, выступление в 1975 г. архиепископа Вены кар¬динала Ф. Кёнига, которое было широко разрекламиро¬вано буржуазной прессой и радио как сенсационное. Кар¬динал вопреки здравому смыслу и очевидному заявил о начале «религиозного возрождения» в нашей стране.
В статье «Кардинал в роли дезинформатора» («Наука и религия», 1976, № 6) А. Ф. Окулов разоблачил эту ложь, граничащую с провокацией. «Кардинал, — писал А. Ф. Окулов, — здесь повторяет давние ложные стерео¬типы западной клерикальной прессы. В утверждениях Кёнига нет ничего нового, все взято напрокат из различ¬ных служб психологической войны, чтобы представить нашу страну в глазах верующих Запада в извращен¬ном виде» (там же). Как справедливо подчеркивает А. Ф. Окулов, массовый отход населения от религии яв¬ляется в условиях социализма естественным и законо¬мерным процессом. Говорить сегодня о каком-то «рели¬гиозном возрождении» просто смехотворно. Строитель¬ство социализма в СССР дало начало объективному и
296
необратимому процессу отмирания религии, превраще¬нию его в общество, свободное от религии, «общество, где господствует научное материалистическое мировоз¬зрение» (5, 87).
Советские ученые — религиоведы, историки и фило¬софы в своих исследованиях, основанных на большом фактическом материале, вскрыли реакционный характер современных попыток гальванизации религиозно-идеали¬стических идей прошлого. В свете поступательного раз¬вития истории и прогресса человеческого знания со всей наглядностью предстает крайне отрицательный смысл современной роли русской религиозной философии на¬чала XX в. Современные попытки «оживить» ее реак¬ционны и включены в арсенал международного антиком¬мунизма, под знаменем которого объединяются сегодня все враги демократии, социального прогресса и социа¬лизма.
Философский и классовый анализ построений русских мистиков начала XX в. убедительно свидетельствует о на¬учной несостоятельности этих доктрин, об открытой связи богоискательства с политическими силами самодержа¬вия, империализма и контрреволюции, а на современном этапе — с «советологией» и клерикальным антикомму¬низмом.
