подобно скоту» (В29). В другом случае Гераклит упрекает своих сограждан в богатстве (124 а), позволяя полагать, что «толпа» для него — это торгово-ремесленные круги. Последние и предпочитают богатство в отличие от аристократов, предпочитающих «вечную славу». Особенно возмущает Гераклита обычай остракизма, направленный против аристократии (В121).
В целом можно сказать, что динамика социально-экономического развития: торговля, рабство, закон, отношения между городами — привлекает внимание Гераклита. Гераклит социально-экономические явления рассматривает через призму войны. И в городе борьба, война — повседневное явление и за его пределами. Как справедливо замечает Асмус, из наблюдений над внутриполисной борьбой, острыми столкновениями аристократии и демоса Гераклит делает вывод: «Война — отец всего и всего царь» (В53) [1]. Эти наблюдения и выводы накладывают отпечаток на философское мировоззрение великого эфесца, на его базовые смыслообразы.
Как только Гераклит начинает рассматривать не природу, а человека в природном окружении, то природа оказывается функционирующей по нормам социального общения. Прежде всего бросается в глаза возведение политической борьбы, распрей, войны в принцип бытия, свидетельствующее об отождествлении Гераклитом социальных и космических процессов. Античный космологизм, опирающийся на такое отождествление, проявляется у Гераклита довольно отчетливо. Вслед за признанием борьбы естественной и справедливой в сфере политической и экстраполяцией этого состояния на природу следует новое толкование dike. Справедливость, как состояние борьбы, становится моментом, объединяющим природную и социальную сферы, представления о dike вплетаются в представления об универсальной космической связи. Мир оказывается существующим в борьбе. Цикл вещей приобретает космическое существование: взаимоотношения вещей в рамках единства и борьбы противоположностей означают одновременно и космическую «гармонию», «меру», «справедливость», сохранение и жизнь вещей в космическом целом — огне.
1 См.: Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1965. С. 29.
238
Сама универсальная космическая связь намечается у Гераклита в полном виде при обращении к логосу. Как мы уже выясняли — логос не только космическая закономерность, но и социальная. Но отношения в сфере социальной при характеристике логоса Гераклитом рассматриваются под довольно своеобразным углом. Структурная связь, единство, без которого не мыслима борьба, становятся сами по себе объектом рассмотрения. Мы хотели бы обратить внимание на то, что борьба, война не раскалывает единого мира у Гераклита. Есть общий интерес, одни ему следуют, а другие нет — отсюда и борьба. Почему же одни следуют, другие нет, каковы основания деятельности одних и других? Прежде всего, и те, и другие должны действовать сознательно: определяя свои поступки, исходя из внутреннего логоса.
Мир у Гераклита устроен рационально. В нем господствует справедливость (В23). Люди должны соотносить свои мнения с истиной, иначе их настигнет возмездие (В28). Все в мире совершается в соответствии с логосом (В1). Этот момент нам представляется центральным в социально-антропологических воззрениях Гераклита: его рационализм предполагает наличие в мире не только порядка, меры, справедливости — основой их существования является рационально постигаемая закономерность (логос). Представляется, что уверенность Гераклита в рациональном устройстве мира, его подчинении логосу не разрушается, хотя люди и не следуют этому единому порядку.
Посмотрим, однако, какие категории людей рассматривает Гераклит в соотнесенности их поступков с реализованным в мире порядком — логосом. Показателен в этом отношении фрагмент 1: «Хотя этот логос существует вечно, люди не понимают его — ни прежде, чем они услышат о нем, ни услышав впервые. Ведь все совершается по этому логосу, а они выглядят несведущими, хотя они сведущи в словах и делах, какие я перечисляю, разделяя каждое из них по его природе и объясняя его по сути. От остальных же людей (исключая названных), скрыто и то, что они делают, бодрствуя, подобно тому, как забывается ими то, что они делают во сне». Дж. Томсон заметил, что в этом фрагменте Гераклит делит людей по отношению к логосу на три категории. Кессиди следующим образом уточняет это деление: первая категория — те, кто понял логос; вторая — те, которые могут понимать логос, но на деле несведущи; третья те, от кого бесполезно ожидать понимания логоса. Само употребление термина «логос» в данном случае позволяет Гераклиту представить картину перехода от знания отдельных вещей и явлений к познанию всеобщего: многие останавливаются на полпути к познанию всеуправляющего логоса, многие вообще неспособны к такому познанию [1].
1 См.: КессидиФ.Х. От мифа к логосу. М, 1972. С. 220-221.
239
На наш взгляд, можно прибавить, что данная картина — это в то же время картина гражданской практики, где по Гераклиту, общее, обеспечивающее устойчивость полиса, правит, иначе бы полис развалился так же, как и космос был бы без логоса «как бы куча сору, насыпанная как попало» (В 124). Тот порядок, в соответствии с которым люди поступают в своих словах и делах, в речах и поступках (прежде всего в сфере суда и народного собрания, где надо и «выслушать» и «сказать», т.е. действовать и говорить, где слово, политическое решение и есть политическое действие), существует в рамках политической жизни. С ним ежедневно встречаются люди и могут ему следовать, если на уровне внутреннего логоса, того знания, которым они руководствуются, будут приближаться ко всеобщему, необходимо управляющему всем порядку. Но одни присутствуют на политических собраниях, знают логос, а ведут себя как несведущие (не в соответствии с логосом лучших граждан). Другим не дано даже разобраться в логосе, воспринять его. Иное дело, что логос — то, что проявляется у лучших, таких как у Гермодора, — обязателен. Он — единственная программа человеческого поведения, которой следует придерживаться. У Гераклита нет никакого сомнения, что другого порядка, обеспечивающего устойчивость полиса, нет. Но не следуют люди этому порядку, изгоняют лучших мужей. Поэтому только через борьбу, распрю возможно осуществление логоса. Вполне справедливо (dike), что война — это норма жизни. Иначе общая закономерность и не может осуществляться.
Социально-антропологическое содержание, выявляемое в учении о логосе, в целом повторяет социальный смысл учения о справедливости и естественности борьбы: общность, целостность как таковая (прежде всего социальная) достигается в борьбе и менее всего является результатом покоя. На наш взгляд, здесь вновь проявляется уверенность в стабильности закона, в способности людей ему следовать, проявляется позиция Гераклита — сторонника полисных реформ, их законодательных результатов. Есть, однако, еще один момент. У Гераклита нет сомнения в том, что в политической практике должно быть достижимо соответствующее истине положение дел. Этой истиной может овладеть любой гражданин, ориентирующийся на лучших мужей, ценящий славу, добытую на общественном поприще, а не стремящийся «зарезать» противника, как это делают ораторы. Герак
240
лит сетует по тому поводу, что известному и очевидному политическому порядку не следуют все граждане. Это не уныние, а активный протест, борьба. Значит, есть за что бороться. Видимо, отражается здесь социальный фон раннегреческого полиса: идет борьба за единую политическую власть, нет и речи об ataraksia, обособлении от политической деятельности. В соответствии с этим — все доступны политической жизни.
Каждый гражданин является одновременно частным собственником и на этой основе гражданином и наоборот (классическая структура полиса). Отделение профессиональной деятельности от гражданской возможно только на основе развивающихся рабовладельческих отношений. Гераклит не фиксирует этого разрыва. В его эпоху полис только набирал силы, и кризис полиса, вызванный развитием рабства, находился впереди. Острая политическая борьба в полисе не означала крушения его экономических основ.
Социально-антропологическое содержание учения о логосе не исчерпывается приведенным материалом. Какой исторический смысл имеет всеобщность логоса, обнаруживаемая, как уже отмечалось ранее, на интроспективном уровне, в анализе собственной политической активности? Обращает на себя внимание то, что постижение логоса, всеобщего, требует не потери человеческой индивидуальности, а активизации социального поведения. Невежеству людей у Гераклита сопутствует их низкая политическая активность. Для подтверждения этого положения мы скомпоновали основные фрагменты, в которых речь идет о сознательности и невежестве людей, реализующихся в их действиях. Это фрагменты 1, 2, 17, 72, 73, 74. Другая группа фрагментов этой же тематики: 5, 18, 19,20,34,56,87,95, 104, 107, 109.
Первая группа фрагментов говорит о действии людей. Хотя все совершается в соответствии со всеобщим, люди не поступают в соответствии с ним; им же самим кажется, что поступают. На деле же они некритически перенимают образ действий наподобие детей, копирующих своих родителей. Вторая группа фрагментов показывает чего же не хватает людям, чтобы поступать в соответствии со всеобщим. Здесь в центре внимания — не действие, а знание. Не понимают люди происходящего, присутствуя при важных делах, они практически отсутствуют, не понимают даже явного. Следование предрассудкам объясняет способность людей верить чему угодно, частное, индивидуальное принимать за всеобщее. Особенно невежественны те, которые и закона не знают. Невежество — продукт бездумного отношения к окружающей социальной действительности, неумения проникнуть в ее внутреннюю структуру — эта мысль достаточно общая для многих фрагментов Гераклита.
241
При всем этом истинная разумность нераздельна с космическим разумом. Гераклит трезво оценивает способность людей поступать в соответствии со всеобщим, овладеть всеобщим как внутренним побудителем деятельности. Только божественное (вечное и непреходящее) прочно соединено с разумом и справедливостью, «люди же одно считают несправедливым, другое справедливым» (В102. См. также: В78, В79, В83, В86, В92, В93). Относительность оценок людьми своих собственных жизненных ориентиров у Гераклита сочетается с признанием единой мудрости: мудрое от всего отрешено (В 108). Мудрость заключается только в одном: признать разум как то, что управляет всем через все (В41). В данном фрагменте подчеркивается единство и обязательность порядка. Люди не могут понять, что расходящееся согласуется с самим собой (В51, В57). Найти одно, то, что обеспечивает единство расходящегося, разнообразного — вот чего не хватает людям. Знанием этого единого они и не обладают, не используют его в качестве внутренней нормы жизни.
То, что это единое имеет рационально-постижимую структуру, — это говорит о внимании Гераклита к «слову — логосу» при обосновании единого порядка вещей. У Гераклита вовсе нет подозрений, что индивидуальный логос это нечто неистинное, как, например, у Гомера логос — «лукавые словеса». У Гераклита в индивидуальном логосе могут быть и мудрость (В112, В114), и неразумность (В87). В гомеровском эпосе «слово» и «дело» дополняют друг друга как различные формы человеческого поведения, при их обязательном повторе. На уровне слова вырабатывается программа действия, затем следует повтор ее на уровне дела. «Слово» и «дело» у Гераклита употребляются в соединении, у него содержатся жалобы на оратора, не стремящегося соединить со словом дело, а стремящегося «зарезать» противника (В81). Уже Солон первый сформулировал, что слова и поступки человека могут противоречить друг другу [1]. Соединение «слова» и «дела», как отмечается в монографии Дайхгребера, объясняется в определенной мере и особенностями языка Гераклита [2].
1 См.: Heinimann F.
