заключал в себе ничего самобытного. Вскоре он смешался с позитивизмом». В очерке приведено около трех десятков имен, но только Кудрявцев для автора обнаруживает «более самостоятельный и глубокий ум». Аналогичные оценки Чуйко дает также Козлову и В. С. Соловьеву. Очерк заканчивается характеристикой мировоззрения Толстого. Следующий шаг в И. р. ф. был сделан А-м И. Введенским, к-рый на первом публичном заседании Петербургского философского об-ва 31 января 1898 г. выступил с речью «Судьбы философии в России». Позицию автора отличает взвешенное и аргументированное отношение к истории рус. философии. К кон. XIX в. во мн. работах было заявлено, что в России нет философии («Русский ум не расположен к философским мудрованиям»), а если и есть, то она является «результатом искусственного воспитания здравого русского ума». Выступая против подобных заявлений, Введенский утверждал, что «философия у нас существует не вследствие искусственного насаждения, а вследствие глубокой потребности, удовлетворяемой вопреки всевозможным препятствиям… скоро философия и у нас непременно достигнет такой же высоты развития и такой же силы влияния, как и в наиболее культурных странах, разумеется, если не встретятся какие-нибудь непреодолимые препятствия чисто внешнего характера» (Введенский А. И. Судьбы философии в России. М., 1898. С. 4). Таким препятствием Введенский считал негативное отношение правительства к философии. Автор выделял в истории развития рус. философии три периода: подготовительный период к «самобытной философии», начавшийся с открытием Московского ун-та; период господства нем. идеализма, закончившийся закрытием кафедр философии в рус. ун-тах; и с 1863 г. — «период вторичного развития», к-рый и приведет рус. философию к «самобытности». По поводу проблемы заимствования Введенский писал: «Конечно, наша философия, как и вся наша образованность, заимствованная. Но так оно и должно быть: большее или меньшее заимствование и подчинение чужим влияниям — это общин закон развития философии любого европейского народа» (Там же). Наряду с заимствованиями рус. философия имела, по его мнению, и собственные находки, напр., обращение славянофилов к историческим судьбам России, «философский взгляд на прошлое и будущее русского народа, на его роль в семье европейских народов». Введенский отрицательно относился к духовно-академической философии, к-рая «до самого последнего времени развивалась без всякого влияния на светскую и даже

почти не имела значения для общего хода нашего умственного развития» (Там же. С. 21). Это утверждение оспаривал А. Никольский — церковный историк рус. философии — в своем исследовании «Русская духовно-академическая философия как предшественница славянофильства и университетской философии в России» (Вера и разум. Харьков, 1907. № 2–5,9), большая часть к-рого посвящена доказательству тезиса, что именно философы-теисты определяли все развитие рус. философии XIX в. Критиком концепции Введенского выступил Радлов в «Очерке истории русской философии» (1912; 2-е изд. Пг., 1920). По его мнению, в рус. философии имеется два осн. направления: первое шло от «чужой мысли» (византийской, польской, западноевропейской) и «не противопоставляло себя иноземным течениям»; второе, появившись под чужим влиянием, стремилось выразить национальное миросозерцание, «соответствующее свойствам русского народа». И здесь первое место он отводил славянофилам: «Это направление не было вполне самостоятельным, но оно желало быть таковым и стремилось создать оригинальную философию». Радлов предлагал следующую периодизацию истории рус. философии: подготовительный период (до Ломоносова) и построительный (от Ломоносова до настоящего времени). Главное течение рус. философии, полагал он, «повернулось в сторону немецкого идеализма и русское мышление оказалось на долгое время в плену у него». Причину этого Радлов видел в «содержательности, глубине, оригинальности идеализма, поставившего новые задачи философии и давшего новое решение их», тогда как фр. сенсуализм и англ. эмпиризм «не могли тягаться с гносеологией и моралью Канта и Фихте». Др. причина — политическая: «результаты французской революции и проповедь свободомыслия испугали правителей, в том числе Екатерину II и Александра I, которые резко изменили к ним свое отношение». В своем «Очерке» Радлов рассматривал историю «отдельных философских дисциплин»: логики и гносеологии, этики, эстетики, а также национальные особенности рус. философии: ее обращенность к вопросам социальной жизни, этики, мистицизм, пронизывающий все проявление рус. мысли, и, наконец, любовь к объективному и отрицание субъективизма как в области гносеологии, так и в области этики. В 1988 г. стал известен очеркЛосева «Русская философия», написанный еще в 1918 г. Мн. его положения и выводы созвучны «Очерку» Радлова. Творчество Сковороды, славянофилов и особенно В. С. Соловьева, как считал Лосев, являются вершинами развития рус. философской мысли. Тремя последующими значительными очерками истории рус. философии были кн.: Яко-венко «Очерки русской философии» (Берлин, 1922), Ершова «Пути развития философии в России» (Владивосток, 1922) и Шпета «Очерк развития русской философии» (Пг, 1922. Ч. 1). В своем анализе истории рус. философии Яковенко исходил из тезиса, что «русский дух не жил еще до сих пор в полной мере философской традицией… и не дал еще ничего философски оригинального» (с. 5). Развитие философской мысли в России, по его мнению, начинается со Сковороды, к-рый «высится одинокой фигурой на безлюдном развитии российского философствования XVIII столетия». Затем рус. философия испытывает влияние «сенсуалистических, материалистических и революционных течений» фр. просветителей и мистицизма. Эти влияния, однако, не укоренились, поскольку рус. философия начала приобщаться к идеализму Канта, а «после подготовительного периода философского обучения» побеждает шеллингианство, на смену к-рому приходит гегельянство. Подъем рус. философии Яковенко связывает в основном с именами Юркевича, Соловьева, Лопатина, С. Н. Трубецкого. Отрицая существование материалистического направления в рус. философии, он отмечает, что «русская философская мысль заявила себя как конкретный творческий идеализм; абсолютный творческий дух был признан и взят ей в той или иной форме за основу объяснения всего сущего» (с. 78). Несмотря на «отрицательный приговор» философскому потенциалу России, Яковенко считал, что без изучения рус. философских исканий вряд ли можно понять руд. народ, его душу и историю. Эту связь философии с жизнью отрицал Ершов. Его очерк значительно суживал сферу изучения рус. философии, поскольку ограничивал ее лишь стенами ун-тов и духовных академий, да и то с момента возобновления преподавания философии в ун-тах в 1863 г. «Очерк развития русской философии» Шпета впервые вводил в научный оборот имена и работы ряда рус. философов, содержал многочисленные тонкие наблюдения и выводы. В целом же Шпет относил рус. философию к разряду «донаучной философской мысли», излагал соответствующую позицию уже во вводной части своего «Очерка». «Русская философия — по преимуществу философствование. Поэтому ее темы редко бывают оригинальны, даже тон — ей задан» (Соч. М, 1989. С. 52). Причину столь низкого уровня развития философии в России автор видел в «невегласии», или невежестве, к-рое определяется гнетом со стороны церкви и государства. К народническому направлению И. р. ф. примыкает несколько обобщающих работ, в т. ч. «История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в.» (Спб., 1907) Иванова-Разумника (5-е изд. вышло в 1918). В качестве методологической основы автор применил метод «имманентного субъективизма», или представление истории рус. философии как истории борьбы «интеллигенции» с «мещанством», в духе субъективного метода Михайловского. «Борьба за индивидуальность» имела, по Иванову-Разумнику, семь этапов: 1) господство мистических теорий прогресса (20-30-е гг. XIX в.); 2) выработка позитивной теории прогресса (40-е гг., Белинский); 3) начало «имманентного субъективизма» (50-е тт. Герцен); 4) вульгаризация «имманентного субъективизма» (60-е гг., Чернышевский, Писарев); 5) возврат к идеалам «имманентного субъективизма» Герцена (70-е гг., Лавров, Михайловский); 6) новый уровень позитивной теории прогресса (80-е гг., марксизм); 7) утверждение «имманентного субъективизма» (нач. XX в.). В целом позиция книги выглядела абстрактно и односторонне. Однако в ней прослеживалось утверждение и развитие одной из важнейших традиций рус. философии — ее этико-социальной ориентированности; и к тому же в книге были представлены философские взгляды ряда рус. мыслителей, отсутствовавших в очерках Введенского, Радлова, Шпета. Очерки Филиппова, объединенные общим названием «Судьбы русской философии», публиковались в журн. «Русское богатство» в 1894 г., а затем вышли отдельным изд. (Спб., 1904), в к-рое вошли 3 очерка: «Метафизическая реакция восьмидесятых годов», «Владимир Соловьев против эмпириков и рационалистов», «Этика В. Соловьева», прежде напечатанные в журн. «Научное обозрение» в 1898 г. Работу Филиппова отличает научная добросовестность и объективность. Осн. внимание автор уделил Белинскому. Это, по существу, первая историко-философская работа о рус. мыслителе и критике, не утратившая значения до настоящего времени. Марксистская И. р. ф. ведет свое начало с Плеханова. Его 3-томный труд «История русской общественной мысли» призван был изложить историю социально-политической, экономической, философской, религиозной, этической мысли в их единстве и взаимовлиянии. Т. обр., рус. философия в исследовании Плеханова рассматривалась как часть истории рус. общественной мысли. Достоинством его исследования является привлечение новых имен, напр. Радищева. Обобщающие очерки по истории рус. философии появляются в СССР лишь в 40-50-е гг. Подходами к их созданию можно считать исследования очеркового характера, посвященные отдельным направлениям, философским дисциплинам, персоналиям: «Очерки по истории русского материализма XVIII и XIX веков» (М., 1942) Васецкого и Иовчука, «Очерки истории русской психологии XVIII и XIX веков» (М., 1947) Б. Г. Ананьева, сб. «Из истории русской философии» (М., 1949 и 1951), «Из истории русской философии XVIII–XIX вв.» (М., 1952) и др. Первым в СССР обобщающим исследованием истории рус. философии были «Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР» (В 2 т., под ред. Васецкого, Иовчука, А. Н. Маслина, А. Ф. Окулова, Смирновой, Щипанова. М., 1955–1956). Это был опыт системного изучения истории философии рус. и др. народов, населявших территорию СССР. В «Очерках» были представлены новые имена и темы, а история рус. материализма получила подробное освещение. Существенными недостатками очерков было тенденциозное и упрощенное изложение взглядов отдельных мыслителей, сведение истории рус. философии, по существу, к истории материализма; отсутствие анализа конкретных произв. философов и др. Эти недостатки были воспроизведены в посвященных рус. философии разделах 6-томной «Истории философии» (М., 1957–1961). В 1961 г. Галактионов и Никандров опубликовали «Историю русской философии», к-рая явилась целостным курсом отечественной философской мысли, охватывавшим период с X–XI вв. до распространения марксизма в России (80-е гг. XIX в.). Авторы подвергли анализу не только течения материализма, но и нек-рые значительные идеалистические школы. Позже авторы выпустили др., значительно переработанную и расширенную кн. «Русская философия XI- j XIX веков» (Л., 1970), в к-рой появились главы о методе- i логических основах истории рус. философии, ее национальных чертах и традициях, а также ее историографии; ряд глав и параграфов были посвящены петришевцам, Достоевскому, Толстому, Антоновичу, Кропоткину, Л. Мечникову, Ковалевскому. В 70-80-е гг. в СССР были опубликованы монографии, посвященные философским эпохам, школам и отдельным рус. мыслителям. Важной предпосылкой для их появления было отражение проблематики И. р. ф. на страницах 5-томной Философской энциклопедии (М.,