и минералам, и рукотворному стеклу, и российскому языку, и произв. «художеств», в т. ч. «свободных искусств». Источник К. — божественная премудрость и сила, но сама «натура» представляется как некая художница. В XVIII в. отмечается субъективность восприятия К. «Природою черные люди», по словам Феофана Прокоповича, «не ставят в лепоту телесной белости». Не допуская, чтобы «вся красота мира ничтожествовала». Радищев писал и о естественной К. тела, и о том, что и К., и сама добродетель, возникая в результате сравнения, «живут в мысли». Козельский связывал К. с человеческими чувствами. А. Ф. Мерзляков, проводя различие между явлениями К. и ее сущностью, отделял то, что «почитается красотою», от того, «что в самом деле есть красота». Одно дело — субъективное «свойство эстетических предметов», другое — субъективное состояние души. «Красоты всеобщие» соответствуют «ходу, намерениям, законам природы», а предметы, называемые прекрасными, нравятся нам не столько сами по себе, «сколько по отношению к нам». Галич выделял три вида К.: К. «умозрительная» как проявление «истинного»; К. «нравственная» как проявление «доброго»; К. «чувственная», или «прелестная», как проявление «приятного». Как романтический эстетик, Одоевский утверждал, что «основание К. не в природе, но в духе человеческом». По взглядам же Надеждина, К. «есть нечто в себе объективное», она «не что иное, как высочайшая гармония жизни». Белинский был также убежден, что «все прекрасное заключается только в живой действительности». Чернышевский дополняет формулу «прекрасное есть жизнь» антропологическим пониманием К.: «прекрасное то, в чем мы видим жизнь, как мы понимаем и желаем ее, как она радует нас». Достоевский стремился осмыслить К. во всей ее объективной сложности и противоречивости. «Красота — загадка», — считал он. «Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь». «Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут», «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». В формуле Достоевского «мир спасет красота» последняя мыслится как нечто «доброе», «положительное», идущее от Бога, а не от дьявола. В. С. Соловьев был также убежден в спасительной силе К., ибо К., как благо и истина, являются «положительными идеальными определениями достойного бытия», где не будет ни «анархической множественности» (разделенности) добра, истины и К., ни их мертвого единства. В XX в. понимание К. шло различными путями. Для Н. О. Лосского К., как любовь, истина, свобода, — аспекты полноты бытия, воплощаемого Царством Божием. В. И. Иванов называл объективное начало К. «общей категорией человеческого единения». Для Бердяева «природа красоты — онтологическая и космическая». Его не удовлетворяют все определения К., ибо они «формальны и частичны», а «в красоте нужно жить, чтобы узнать ее». По Шестову, «каждая прекрасная вещь есть нечто абсолютно незаменимое»: «прекрасное небо не заменит прекрасного моря, а прекрасное море — прекрасной картины». «Стало быть, нечего и спрашивать, что такое красота». А Д. Н. Овсянико-Куликовский, солидаризуясь с Писаревым, пришел к выводу, что К. целиком состоит «из условностей и фикций», ибо «объективной «Красоты» нет (это — миф), есть только субъективная категория «красивого». В эстетической мысли 30—40-х гг. XX в. проблема К. вначале, по существу, не ставилась, а вульгарно-социологический подход приводил к заключению: «наша нормативная марксистская эстетика отрицает и объективные и субъективные критерии красоты, ибо она… против красоты вообще» (Пролетарская литература. 1931. № 4. С. 148). Лишь в сер. 50-х гт. в начавшемся обсуждении вопросов эстетического мироотношения был поставлен вопрос о К. И хотя участники дискуссии уверяли, что они следуют принципам марксистско-ленинской философии и эстетики (стали известны и рукописи молодого Маркса, в к-рых речь шла о «законах красоты»), их трактовка К. была существенно различной. Т. наз. «при-родники» (Н. А. Дмитриева, Г. Н. Поспелов и др.) утверждали, что К. как изначально природное свойство существовала и до человеческого об-ва. Т. наз. «общественники» (Л. Н. Столович, Ю. Б. Борев и др.) рассматривали К. как социокультурное явление, выражающее в конкретно-чувственной форме утверждение человека в мире, меру свободы его и об-ва. Сторонники т. наз. объективно-субъективной концепции К. определяли К. как «отраженную в сознании закономерность определенного качества» (А. И. Буров), как соответствие «реальности и идеала» (М. С. Каган). С нач. 60-х гг. делаются попытки осмыслить К. в аксиологическом аспекте как эстетическую ценность, показать ее взаимосвязи с др. эстетическими категориями, выявить своеобразие К. в искусстве и особенности ее субъективного восприятия и переживания. В поэзии сложилась традиция «поэтической эстетики», образно определяющей мн. эстетические проблемы. В рус. поэзии одной из них является проблема К. Поэт способен не только создавать К., но и художественно определять ее проявления, феномен ее восприятия и переживания, давать поэтически-афористические формулы К.: «Гений чистой красоты» (Пушкин); «Сотри случайные черты — / И ты увидишь: мир прекрасен» (А. Блок); «…красота — не прихоть полубога, / А хищный глазомер простого столяра» (О. Э. Мандельштам); «И прелести твоей секрет / Разгадке жизни равносилен» (Б. Л. Пастернак); «…что есть красота / И почему ее обожествляют люди? / Сосуд она, в котором пустота, / Или огонь, мерцающий в сосуде?» (Н. А. Заболоцкий).
Лит.: История эстетической мысли. М., 1985. Т. ГС.416–417; М., 1986. Т. 3. С. 324; Русские эстетические трактаты первой трети XIX в.: В 2 т. М., 1974; Радищев А. Н. Избр. филос. соч. М., 1949. С. 354, 390; Белинский В. Г. Поли. собр. соч. Т. 4. С. 489; Чернышевский И. Г. Избр. филос. соч. М., 1950. Т. Г С. 74; Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. 8. С. 66, 436; Т. 14. С. 100; Соловьев Вл. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М., 1990. С. \Ъ\;Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 455–456; Иванов Вяч. Борозды и межи. М., 1960. С. П0;ШестовЛ. Соч. М., 1993.
Т. 2. С. 204; Овсянико-Куликовский Д. Н. Литературно-критические работы. М., 1989. Т. 2. С. 341, 342; Андреев А. Л. Марксистско-ленинская концепция искусства и принцип отражения. М., 1988.
Л. И. Столович
КРИЖАНИЧ Юрий (1617, Бихач, Босния -12.09.1683, близ Вены) — писатель, мыслитель. По национальности хорват. Получил в Граце степень магистра философии, был слушателем греч. коллегиума Св. Афанасия при Ватикане. В 1642 г. защитил докторскую диссертацию в Риме. В 1659 г. прибыл в Москву, стал активно пропагандировать идеи о единстве славян, великом будущем России, необходимости широкой просветительской деятельности с целью вывести рус. народ в число образованных европейских наций. В 1661 г. за поддержку униатства был сослан в Тобольск, где прожил 16 лет и написал осн. свои соч. После освобождения в 1676 г. жил в Польше. В 1678 г. выехал в Вильно, где стал членом иезуитского ордена. Погиб под Веной в битве с турками, сражаясь в войсках Яна Собеского. К. был одним из энциклопедически образованных людей своего времени: владел 6 языками, занимался философией, политэкономией, историей, языкознанием, эстетикой, музыкой, богословием. Он стоял на позициях провиденциализма, но полагал, что божественный промысел определяет лишь коренные повороты в жизни народов и допускает возможность свободного воздействия людей на нек-рые стороны исторического процесса. Одним из средств достижения прогресса К. считал унию между православной и католической церковью. В работе «De Providentia Dei» («О промысле Божием») (1666–1667), посвященной царю Алексею Михайловичу, писал, что греки отпочковались от зап. церкви из-за «духа гордости», протестанты откололись из-за любви к свободе, а русские оказались просто обманутыми. Я считаю, писал он, московитян не еретиками, а христианами, введенными в заблуждение по простоте душевной. К. предлагал свои услуги царю, но они не были приняты. Положение иноземца, да еще католика, создало вокруг него своеобразную полосу отчуждения. Его соч. были известны лишь узкому кругу лиц. Он довольно сурово критиковал различные стороны быта и государственного строя России, отсталость рус. об-ва по сравнению с зап. странами, доказывая необходимость и своевременность предлагаемых им реформ. К. разработал первую систему классификации знаний в рус. — славянской терминологии. Все знания он делил на два вида: теоретические и практические. В философию включал логику, физику и этику, в логику же — грамматику, риторику, поэтику и диалектику. К. проводил различие между мудростью, знанием и философией. Мудростью он считал познание «наиболее важных и наивысших вещей» (Бога, природы, об-ва, человека), знанием — «понимание причин вещей», философией — желание мудрости. Философия выступает как высшая степень всех видов познания. К. особо выделял «политическую мудрость», видя в ней средство достижения общественного благополучия. Он выдвигал программу разумного управления державой, основанную на анализе истории страны, народа, природных ресурсов, традиций и умелом их использовании. К. глубоко изучил экономическое и политическое положение России, подчеркивал необходимость развития в ней торговли, ремесла и земледелия. С патриотических позиций он пытался понять роль славянства в мировом историческом процессе, считая, что оно развивается по восходящей линии, хотя постоянно подвергается угнетению и оскорблению со стороны чужеземцев, особенно турок и немцев. Особую роль в судьбе славян он отводил России, к-рая, превратившись благодаря передовым реформам в ведущую мировую державу, освободит порабощенные славянские и др. народы и поведет их вперед. К. предпринял попытку создания общеславянского языка, разработал его грамматику, поэтому его называют отцом славянской филологии. Идеи К. свидетельствуют о том, что в России того времени складываются предпосылки для проведения глубоких реформ, как писал Плеханов, его программа «во многих отношениях напоминает программу Петра I» (История русской общественной мысли // Соч. М., 1925. Т. 20. С. 290).
С о ч.: Русское государство в половине XVII в. (Политика). Рукопись времен царя Алексея Михайловича. М., 1859. Вып. 1-[6]; О промысле (Об Божием смотрению). М., 1860; Собр. соч. М., 1891–1892. Вып. 1–3; Из рукописного наследия Ю. Крижанича // Исторический архив. 1958. № 1; Политика. М., 1997.
Л и т.: Бессонов П. А. Ю. Крижанич // Православное обозрение. 1870.№ 1-11; Белокуров С. А. Ю. Крижанич в России. М., 1901–1909. Т. [1]-3; Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. Соч.: В 24 т. Т. 20; ВальденбергВ. Е. Государственные идеи Крижанича. Спб., 1912; Роганович И. Ю. Крижанич и его философия национализма. Казань, \&99, Пушкарев Л. Н. Юрий Крижанич. Очерк жизни и творчества. М., 1984; Брайович С. М., Жулинская Э. В. Новые книги о лингвистических трудах Ю. Крижанича // Филологические науки. 1988. № 6; Golub I. Slovenstvo Juria Krizanica. Zagreb, 1983.
С. M. Брайович
«КРИЗИС ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ (Против позитивистов)» — магистерская диссертация В. С. Соловьева. Первоначально была опубликована в 1874 г. в виде отдельных очерков под общим заглавием «Кризис западной философии (по поводу «Философии бессознательного» Гартмана)» в журн. «Православное обозрение». Вышедшая в том же году отдельной книгой
