него оказали труды Чернышевского, Л. Фейербаха и особенно Ф. Ницше. В 1899 г. Л. перевел на рус. язык 1-й т. соч. Ницше. Влияние Ницше можно заметить в ряде ранних работ Л., в т. ч. в «Основах позитивной эстетики» (1904). Однако Л. никогда не был слепым поклонником Ницше. Так, в рецензии на книгу Г Файгингера «Ницше как философ» (1903) Л., в частности, указывал на несостоятельность «страшно поверхностной у Ницше» критики демократии и социализма. Соглашаясь с социологической теорией Маркса, отстаивая материалистические позиции в онтологическом споре с идеалистами, в гносеологии подобно Богданову, С. Суворову и др. махистам, он пытался соединить материализм с эмпириокритицизмом, полагая, что теория Маха и Авенариуса, к-рые «уничтожили пропасть между духом и матернею», вполне вписывается в философию марксизма. Исследуя методологию эмпириокритицизма, Л. приходит к выводу: «Познание есть процесс гармонизации опыта, уяснение его элементов и их отношений» («Этюды», 1922). Примирение двух принципов познания Л. осуществляет, опираясь на учение о двух независимых рядах — психическом и физическом: «С точки зрения психической, познание есть организация данности, процесс превращения ее из смутного хаоса в закономерное и роскошное многообразие… С точки зрения физической, познание есть процесс приспособления организма к среде, превращение однообразных и жалких реакций в богатую, бесконечно целесообразную систему борьбы организма не только за существование, но и за господство над стихиями, за счастье наиболее полной жизни». Впоследствии в работе «Формализм и наука об искусстве» (1924) он признал, что теория познания «скептического критицизма» (т. е. эмпириокритицизма) «открывает лазейки» для идеалистического миросозерцания. Полемизируя с В. С. Соловьевым, Розановым, Бердяевым, Л. усматривал сущность идеализма в преувеличенном внимании к отвлеченным ценностям, что логически завершается мистицизмом в философии. Много внимания уделял Л. проблеме соотношения биологических, социальных и исторических аспектов в человеке и его деятельности. Стремясь объяснить происхождение психологических представлений, нравственных чувств и оценок, Л. обратился к биологической психологии Авенариуса. На основе ее и идей Ницше он попытался сформулировать теорию жизнестроения (сб. «Очерки реалистического мировоззрения», 1904). Стремление Л. к синтезу материалистической эстетики с биологическими субъективными схемами эмпириокритицизма было проникнуто идеей создания нового, жизнеутверждающего искусства, связанного с революционной борьбой пролетариата за победу «грандиозных, прекрасных и человечных форм жизни». В основу теории жизнестроения был положен принцип «ненасытимости» воли, жажды жизни, ибо «эта вечная жажда есть сущность жизни». Вместе с тем в своих поисках Л. стремился реализовать мысль Маркса о том, что человек является одновременно и «субъектом природы», и «субъектом общества», в биосоциальной эволюции человека он отмечал огромную роль физической трудовой деятельности, по отношению к к-рои мыслительная деятельность является подчиненной. Исходя из этой концепции, он разрабатывал осн. принципы обучения и воспитания человека. Свой материализм Л. назвал «реалистическим» и одновременно «религиозным»: религия «психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы». В своем двухтомном труде «Религия и социализм» (1908; 1911), анализируя брахманизм, иудаизм, христианство и др. религии в их многочисленных разновидностях, а также религиозные и философские школы древн. греков и всю последующую историю философии вплоть до марксизма, Л. делит все религии на два типа: метафизические, объявляющие единственным благом сверхчувственный мир, и исторические, призывающие к облагорожению человека и природы и провозглашающие своей целью будущее нации, развитие человеческого вида, пересоздание мира на началах разума. Л. считает марксизм «новой, последней, глубоко критической, очистительной и вместе синтетической религиозной системой», находя в ней стремление и к развитию человека, и к совершенствованию об-ва. Проповедь Фейербахом любви и веры в человека Л. довел до обожествления человека будущего, объясняя это тем, что «только человек… со своим чудным мозгом и ловкими руками, может завоевать царство человечности на земле». Свои бого-строительные идеи Л. назвал символом «беспредельного роста мыслящей и чувствующей жизни» (Бердяев квалифицировал их как «форму воинствующего атеизма»). И «биологизм» Л., и обожествление им человека будущего, по существу, имели своей основой примат общечеловеческого над классовым и индивидуальным. Именно этот критерий в его самой широкой интерпретации как стремление к совершенству человеческого вида является ведущим ориентиром творческой деятельности Л.»…Кто понял смысл существования вида не только головою, но всем существом своим, жизнь того переполнена светом, значительностью, упоением творчества, безмерно выходящего за рамки беглого личного бытия, кто не понял и протестует, того история оставляет в стороне с его бесплодным нытьем» («Самоубийство и философия», 1907). Непрерывно развивающийся человек — это и есть «жизнеспособный, могучий вид», высшее проявление биологической эволюции. Но критерий биологический, по Л., должен совпадать с критерием социальным, и Л. связывает самосознание вида с всесторонним развитием ‘ личности и интенсивностью жизни в коллективе. Причем коллектив представляет собой «не конгломерат особей», а многообразное сотрудничество гармонически развитых людей. Идею развития человека Л. положил в основание эстетики, к-рую он трактовал как аксиологическую дисциплину (см. Аксиология), как «науку об оценках» («К вопросу об оценке», 1905). Кроме искусства, в сферу действия эстетических оценок он включил природу, технику, быт. взаимоотношения между людьми, всю область социальных явлений. Сравнивая различные типы оценок, он называет наивысшим эстетический тип, для к-рого «весь мир прекрасного есть как бы часть его большого «я». Эстетические проблемы Л. объединял с этическими, включив их в понятие «эстетическая совесть», согласно

к-рому совершить безнравственный поступок человеку не позволит чувство собственного достоинства и «красота своего внутреннего единства». Оценку всего сущего с т. зр. добра, истины и красоты Л. считал основной целью эстетики, поэтому он подчиняет ей этику и теорию познания. Истина, по Л., должна вести общество к идеалу, продиктованному жаждой «полноты жизни и красоты», причем идеал истины неизбежно «совпадает с идеалом справедливости». Т. обр., эстетика становится областью, охватывающей не только эстетические, но и общественные, моральные оценки различных сторон жизни. В своих эстетических исследованиях Л. стремился к синтезу психофизиологического и социально-исторического методов анализа, с тем чтобы полнее обосновать единство эстетических критериев. С его т. зр., «идеалы всеобъемлющего знания, справедливого строя человеческой жизни и торжества красоты слагаются в одном идеале maximum’а жизни».

Соч.: Собр. соч.: В 8 т. М» 1963–1967; От Спинозы до Маркса. Очерк по истории философии как миросозерцания. М., 1925; Об искусстве: В 2 т. М., 1982; Kultur und Kunst im neuen Russland // Die Neue Rundschau. 1926. В. 1 (пер. с нем. Севериковой Н. М. Вестник МГУ. 1982. № 1. С. 23–34). Идеализм и материализм. Культура буржуазная, переходная и социалистическая. М.; Л., 1924; Этюды. М; Пг., 1922; Религия и социализм. Спб., 1911; Неизданные материалы // Литературное наследство. М., 1970. Т. 82.

Лит.: Слово о Луначарском // Луначарский А. В. Мир обновляется. М., 1989; Северикова Н. М. Луначарский о воспитании. М., 1990; Она же. К оценке философского наследия А. В. Луначарского // Вестник МГУ. Серия Философия. 2000. № 2. С. 43–57; Angres D. Die Bezilehungen Lunatscharskijs zur deutschen literatur. В., 1976.

H. M. Северикова

ЛУНИН Михаил Сергеевич (29.12.1787(9.01.1788), Петербург — 3(15). 12.1845. Акатуйский рудник, Нерчинский горный округ Иркутской губ.) — декабрист, социальный мыслитель, автор ряда исторических и философских работ. В Союз спасения Л. вступил в 1817 г. и занимал в декабристском движении самые радикальные позиции, вплоть до признания необходимости цареубийства. В работе «Взгляд на русское тайное общество с 1816 по 1826 год» Л. высказывал мысль, что, «действуя убийственною силою, оно успело направить мысли, чувства и даже страсти к цели коренного преобразования правительства». Во время следствия и суда проявил большую твердость. Крепость (1826–1828), каторга (1828–1835), ссылка (1836–1841) и тюрьма (1841–1845) укрепляли его антиабсолютистские настроения, о чем свидетельствуют «Письма из Сибири» (1836–1840). Обращаясь к истории России, он подчеркивал, что усиление рабства здесь происходило со 2-й пол. XVII в., т. е. когда др. страны от него избавлялись. В то же время он констатировал его наличие и в Северной Америке, хотя она и провозглашалась основанной на началах разума (косвенно Л. критиковал при этом протестантизм). Выход из отсталости страны Л. видел в освобождении крестьян от крепостной зависимости. При этом он отмечал, что нет законов, пригодных для всех народов и на все времена, поэтому необходимы опора на здравый смысл и знание обычаев народа. Оценивая перспективы развития политического и социального строя в России, Л. проявлял критический и одновременно оптимистический настрой. «Опыт доказал, что размножать указы, учреждать новые министерства, изменять чины, плату и мундир чиновников то же значит, что подбеливать сметану. Русские превзошли англичан, отражая завоевателей от родной земли, и должны сравниться с ними в утверждении законов конституционных и народной свободы» (Письма из Сибири. М., 1987. С. 66). В своих философских взглядах Л. придерживался теистической позиции в рамках католицизма; высшими авторитетами были для него, как видно по «Записным книжкам», отцы церкви Августин Блаженный, Василий Великий, а из современников — фр. католические философы Ж. де Местр и Ф. Р. Ламенне — с этим связано его критическое отношение к нем. философии, к-рую он выводил из протестантской традиции, а также к Вольтеру и Руссо. Вместе с тем в 12 письмах С. Г., М. Н. и М. С. Волконским из Акатуйской тюрьмы, не отрекаясь от своих философских пристрастий, он подчеркивал настоятельность разумного воспитания и действенного просвещения. «Добродетели у нас достаточно, не хватает знаний», — писал он С. Г. Волконскому в 1843 г. (Там же. С. 255). Л. в основном писал по-французски и выступал как апологет католицизма. Для него характерна трезвость в оценке общественной жизни в России, возможностей ее развития. Опубликовав в Вольной рус. типографии важнейшие работы Л., Герцен назвал его одним из тончайших и деликатнейших умов. С о ч.: Соч. и письма. Пг., 1923.

Л и т.: Гессен С. Я., Коган М. С. Декабрист Лунин и его время. Л., 1926; Окунь С. Б. Декабрист М. С. Лунин. Л., 1962; 2-е изд. Л., 1985; Эйдельман Н. Я. Лунин. М., 1970; Barrat G. R. М. S. Lunin: Catholic Decembrist. The Hague, P., 1976.

И. E. Задорожнюк

ЛУППОЛ Иван Капитонович (1(13).01.1896, Ростов-на-Дону — 26.05.1943) — специалист по диалектике, методологии истории философии, эстетике. Окончил юридический ф-т Московского ун-та (1919) и философское отделение Ин-та красной профессуры (1932). Проф. МГУ в 1925–1931 гг.; проф. философии Ин-та красной профессуры в 1925–1938 гг. В 1935–1940 гт. исполнял должность директора Ин-та мировой литературы им. М. Горького. Академик АН СССР (с 1939). По ложному обвинению Л. в 1941 г. был арестован и приговорен к смертной казни. В 1942 г. смертная казнь была заменена заключением в лагере на 20 лет. Умер в лагере. Реабилитирован и восстановлен в звании академика. Свободно владея несколькими иностранными языками, Л. в подлиннике