его назад в результате наступающей реакции и тем самым играет разрушительную, а не созидательную роль. Будучи выходцем из семьи крепостных, он сочувственно относился к бесправному положению крестьянства. Оценка Н. социально-психологического облика последнего отличалась трезвостью и реализмом, он указывал на его непросвещенность, предрассудки, политический индифферентизм. Н. считал безусловно необходимой отмену крепостного права, предоставление крестьянам личной свободы и свободы хозяйственной деятельности, полагая, что они вполне способны правильно распорядиться этими свободами, но был убежден, что народные массы не готовы к самостоятельной политической деятельности: «Мы испытали деспотизм личный, но Боже нас сохрани испытать еще деспотизм толпы, массы — деспотизм полудикой варварской демократии». Н. предлагал «прежде позаботиться о воспитании этой массы, которое, умерив ее дикие инстинкты, сделало бы ее способною ко всему тому, что ей навязывают, не имея никакого обеспечения, что она этого не употребит во зло». Н. видел в государстве надклассовую, надсословную организацию, призванную гармонизировать отношения внутри об-ва, заботиться о «развитии и преуспеянии нравственных, умственных и материальных сил народа». Он высказывался га создание совещательного представительного органа в России. Вопросами законодательства и управления должны заниматься «немногие или некоторые», получившие власть «по праву избрания». Народ «должен быть управляем, а не управлять. Но он должен иметь право предъявлять свои нужды, указывать правительству на пороки и злоупотребления тех лиц, которые поставлены для охранения и исполнения законов… Никому из народа не должен быть прегражден путь к власти, если он достоин ее по своим дарованиям и образованию». Роль интеллигенции, «класса образованного», должна, с его т. зр., возрастать, в т. ч. и в государственном управлении: бюрократия, представленная в основном «аристократией», должна поделиться властью с интеллигенцией, к-рая формируется из наиболее талантливых представителей разных сословий. Совр. ему эпоху Н. рассматривал как время радикальной реформы всей цивилизации и образованности, целью к-рой должно явиться: торжество демо367
НТЛКИФОР
кратии, свобода труда и более правильное распределение народного богатства, полная свобода совести, уважение к нравственному достоинству и значению человека.
Соч.: Речь о необходимости теоретического или философского исследования литературы. Спб., 1837; Похвальное слово Петру Великому. Спб., 1838; Мысли о реализме в литературе. Спб., 1872; Записки и дневник. Спб., 1893.Т. 1–3. М., 1955 1956; Моя повесть о самом себе и о том, чему свидетелем в жизни был. Спб., 1904–1905.
Л и т.: Ветринский Ч. (Чешихин). Два русских общественных типа (А. В. Никитенко и И. С. Аксаков) // Новое слово. 1894. № 7–8; История русской литературы XIX в. / Под ред. К. Д. Муратовой. М.; Л., 1962.Н. Г. Габидулина
НИКИФОР(2-я пол. XI в. — 1121) — религиозный писатель и мыслитель, митрополит Киевский. Родом из Ликии (Малая Азия). На формирование его взглядов несомненно оказал влияние Михаил Пселл (1018–1096/1097), возглавлявший константинопольскую философскую школу, в то время, когда Н. проходил обучение в столице Византии. Творчество Н. несет на себе явный отпечаток платонизма, столь характерного для Пселла и его окружения. Следуя традициям теологического рационализма, Н. примирял философию с богословием, используя идеи древн. философов для обоснования доктрин православия. Н. вряд ли принадлежал к византийской элите, ибо получил хотя и важное в политическом плане, но непрестижное назначение в далекую, едва затронутую христианизацией страну. О деталях карьеры Н. на Руси мы имеем весьма скудные сведения. Будучи избран князем и собором епископов митрополитом в 1096 г. (до этого был епископом Полоцким), он до самой смерти выполнял обязанности верховного пастыря. До нас дошло пять принадлежащих перу Н. произв.: два адресованы Владимиру Мономаху («Послание о посте и о воздержании чувств», «Послание от Никифора митрополита Киевского к Владимиру князю всея Руси… о разделении церквей на восточную и западную»), одно волынскому князю Ярославу Святополковичу («Написание на латыну к Ярославу о ересях»), одно — неназванному по имени князю и одно поучение, приуроченное к неделе сыропустной. В целом это довольно цельная подборка наставлений, касающихся религиозного значения поста и опасности латинства. Вместе с тем творческую манеру Н. отличает не внешний риторический блеск и не назидания по множеству частных религиозных вопросов, но глубокая проработка доктринальных проблем, а также тонкий, витиеватый, понятный только подготовленному человеку ход мыслей. Так, в «Послании о посте и о воздержании чувств» тема поста служит лишь поводом для отвлеченных философско-богословских рассуждений, в канву к-рых искусно вплетены экскурсы в античную мудрость, «хитрословесные» рассуждения о соотношении души и тела, природе добра и зла. Решая проблему соотношения души и плоти, телесного и бес-
, плотного, а в конечном счете, понимания божественного и земного, Н. развивает мысль о двойственности бытия.
] Разумное и духовное начало характеризуется им как божественное и бесплотное по своему естеству, плотское же начало наделяется неразумными греховными качествами. В отличие от довольно распространенной дуалистической церковной трактовки, сводившей оба начала к состоянию противоборства и изолированного самобытия, автор «Послания» исходит из принципа тесного их взаимодействия, уравнивающего материю и дух. Примером такого благодатного взаимодействия и является, по его мнению, пост, легкой пищей укрощающий телесные страсти и открывающий духу власть над телом. Сближая дух и плоть, Н. делает вывод, что проявление зла как качества тварного мира тесно перемешано с добром как свойством мира духовного. Зло и добродетель, по его убеждению, так же неразделимы в бытии, как в сущностном плане неразрывны материальное и духовное. Таким ходом мысли дуализм мироздания, на к-ром зиждется доктрина ортодоксальности христианства, в значительной степени преодолевается, и автор в соответствии с принципами платонизма встает на позицию гармонизированного восприятия бытия. Эта же онтология лежит в основе трактовки механизма познания. Душа, по Н., взаимодействует с миром через слуг, коими являются пять чувственных телесных органов (очи, слух, обоняние, осязание и «вкушение»). Бесплотная душа помещается в голове вместе с умом — «воеводой чувств и светлым разумным оком». «Князь» и «воевода» чувств — это образные уподобления разума, определяющие высшее качество души. На основании данных чувств «князь» — разум способен познать невидимый мир, а правильное использование разума ведет к разумению Бога. Механизм познания бестелесного и неосязаемого сводится к формуле — «по творению познай Творца». Источником знаний, в т. ч. и о божественном, оказываются чувства и разум. Характерно, что в тексте откровение вообще не фигурирует в качестве источника знания. В Послании Н. отразилось платоновское учение о трехчастной душе, к-рое позднее получило широкую известность на Руси благодаря творениям Иоанна Дамас-кина. Высшая сила души представлена «словесным» началом, т. е. умом, к-рый руководит поведением человека. «Яростное», или чувственное, начало управляет страстями и эмоциями. Это требующий подавления источник низменных инстинктов, возбудитель злобы, зависти и др. осуждаемых с нравственных позиций страстей. «Желанное» начало отождествляется с волей, к-рая направляет человеческие действия. С помощью воли разумное начало управляет инстинктивной сферой «яростного», нуждающегося в подавлении. Хотя в иерархическом членении трех душевных сил разуму отводится верховное место, он определяется источником как благоверия, так и зловерия, обнажающего «болезнь разума». С др. стороны, не все «яростные» инстинкты порочны, напр., богоугоден праведный гнев, направленный против зловерия. Связующим звеном между высшими и низшими силами души является воля. Взаимодействие всех душевных сил направлено на гармонизацию бытия, на преодоление его разорванности. В оценках поступков и событий Н., по-видимому, склонялся к фатализму. Напр., рисуя в комплиментарных чертах высокий нравственный облик Мономаха, митрополит приписывает все его достоинства божественному предопределению. В Послании создан идеальный образ государства, уподобленного некоей антропоморфной модели, где тело страны подчинено властной душе. Руководство осуществляет ум, символизирующий княжескую власть. Он действует через своих слуг, к-рые уподобляются органам чувств. В основу идеального образа государственного организма Н. закладывает общий с живыми разумными существами принцип гармонизации духовного и плотского начал. Поэтому пост так же плодотворно может повлиять на совершенствование и исправление властной души (т. е. на поступки князя), как он влияет на очищение человеческих душ. Переключаясь с теории на конкретно-исторический план, Н. дает оценку правления Мономаха, анализирует конкретные действия власти, исходя из сформулированных им принципов. Автор предупреждает, что власть в грехе проявляет себя как грубая телесная сила, яростное начало к-рой призваны сдерживать религиозные предписания и советы духовных наставников. Античный след, оставленный Н. в культуре Древней Руси, — свидетельство причастности древнегреч. традиции к отечественной мысли. Мировоззренчески родственные «Посланию» Н. идеи содержались в логико-философских главах «Изборника 1073 года», в «Шестодневе» Иоанна, экзарха Болгарского, и ряде др. текстов. Они характеризовали веротерпимое, жизнеутверждающее, открытое знаниям течение мысли, враждебное дуалистическому, мистическому и иррационалистическому направлению в древнерус. христианстве.
С о ч.: Послания митрополита Никифора. М., 2000.
Лит.: Клайдович К. Ф. Русские достопамятности. М., 1815. Ч. 1.С. 59–75; Он же. Памятники российской словесности XII века. М., 1821. С. 157–163; Макарий. История русской церкви. Спб., 1868. Т. 2. С. 320–330; Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1, 1-я пол. М., 1901. С. 857–859; Златоструй. М., 1990. С. 170–178; Орлов А. С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946. С. 47–53; Громов М. К Об одном памятнике древнерусской письменности XII века // Вестник Московского ун-та. Сер. 7, Философия. 1975. № 3. С. 58–67;ГромовМ. К, КозловН. С. Русская философская мысль X–XVII веков. М., 1990. С. 82–87; Полянский С. М. Религиозно-философская проблематика в «Послании о посте» митрополита Никифора // Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли. М., 2000. С. 270–306; Он же. Богословско-философские взгляды митрополита Никифора // Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2001. № 2. С. 97–108.
В. В. Мильков
НИКОЛЮКИН Александр Николаевич (26. 05. 1928, Воронеж) — литературовед, специалист по истории отечественной мысли, исследователь амер. и англ. литературы. Д-р филологических наук, академик РАЕН. Член Союза писателей России. Окончил филологический ф-т МГУ (1953) и аспирантуру ИМЛИ (1956). В 1956–1974 гг. — научный сотрудник ИМЛИ. В 1970 г. защитил докторскую диссертацию «Американский романтизм и современность». С 1976 г. работает в ИНИОН РАН; в наст. вр. — главный научный сотрудник. Н. — ведущий специалист по идейному наследию Розанова, Мережковского, Толстого. Под его редакцией издаются первое Собр. соч. Розанова в 30 т. (в 1994–2007 гг. вышло 24 т.) и Собр. соч. Мережковского (в 1995–2007 гг. вышло 6 т.). Главный редактор «Литературной энциклопедии русского зарубежья» (в 4 т.; 1997–2006), «Литературной энциклопедии терминов и понятий» (2001), «Розановской энциклопедии» (2007), «Литературоведческого журнала» (с 1993). В своих работах Н. показал единство художественного и философского осмысления Достоевским, Гоголем, Толстым мира, человека и смысла истории.
С о ч.: Взаимосвязи литератур США и России: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка. М., 1987; Американские писатели как критики. М., 2000; Розанов. М., 2001; О русской литературе: теория и история. М., 2003 (содержит библиографию трудов автора).
Лит.: Аверьянов В. В. О
