считать манифестом рус. интуитивизма, в нем Лосский выступил с широким изложением своей гносеологической доктрины, под прямым воздействием к-рой формировались взгляды др. рус. интуитивистов. Книга состоит из 2 ч. В 1-й содержится подробный критический анализ европейской гносеологии XVII — нач. XX в., а также дается «первоначальный очерк основных положений интуитивизма», во 2-й ч. Лосский рассматривает формы и методы процесса познания, развивает учение об истине, а в заключительной гл. — «Характерные особенности интуитивизма» — подводит итог своей теоретико-познавательной концепции. Автор ставит своей целью вывести философскую мысль из тупика солипсизма и возродить тот высший, но преданный забвению совр. цивилизацией «идеал знания», к-рый кратчайшим путем ведет к проникновению «в сущность вещей», к объективному и непосредственному постижению окружающей жизни такой, «какой она существует независимо от свойств нашего «я». Для этого, полагает он, в первую очередь следует очистить философию от многовековых наслоений субъективизма, скептицизма и агностицизма. Последние являются закономерным следствием принципиально неверного понимания процесса познания, к-рое базируется на трех ошибочных положениях: 1) «я» и «не-я» обособлены друг от друга; 2) опыт есть результат действий «не-я» на «я»; 3) ощущения суть «мои» субъективные состояния сознания. Логический вывод из этих предпосылок — признание ощущений, трактуемых в виде вторичных, «моих» откликов на воздействия внешнего мира, единственным источником познания. По убеждению Лосского, всякий, кто строит знание о внешнем мире из субъективных образов, символов или даже совершенных копий с окружающих предметов, не может реально познать ни одного их свойства, т. к., не имея самого оригинала — предметов в их «подлинном виде», — невозможно доказать соответствия между копией и оригиналом. Прослеживая теоретические истоки идей интуитивизма в новейшей философии, Лосский утверждает, что «принцип интуитивного знания» глубже всего был выражен в системах обновленного «мистического рационализма» Шеллинга, Гегеля и В. С. Соловьева, к-рые, по его мнению, утверждали, что истинное знание может быть только «непосредственным созерцанием», позволяющим человеку «духовно сопереживать реальную жизнь вселенной». Высокую оценку у Лосского получал также «конкретный идеализм» С. Н. Трубецкого, как более подробное, чем у Соловьева, развитие учения о «мистическом восприятии». Он говорит о «родственности» интуитивизму имманентной философии. Два ее представителя — В. Шуппе и И. Ремке «обеспечивают себе доступ в область транссубъективного мира путем учения о непосредственной данности этого мира в опыте». Но в противоположность интуитивизму, имманентизм «приходит к мысли, что вещи существуют толь-как содержания сознания», а это — субъективный идеализм. В ключевых III и XI гл. разрабатывается интуити-вистская концепция субъектно-объектных отношений, дается специфическое определение интуиции, пересматривается роль ощущений. «Интуитивизм вскрывает и устраняет ложную предпосылку разобщенности между познающим субъектом и познаваемым объектом, лежащую в основе теорий знания индивидуалистического эмпиризма, докантовского рационализма и кантовского критицизма» (Лосский Н. О. Обоснование интуитивизма. // Избранное. С. 326). По убеждению Лосского, только «реальное присутствие» предметов окружающей действительности «в процессе знания» даст нам возможность «следовать за реальным потоком жизни самой природы». Поэтому необходимо признать, что объект и субъект, «сохраняя свою самостоятельность в отношении друг к другу, все же образуют неразрывное единство». Благодаря этому «жизнь внешнего мира дана познающему я так же непосредственно, как и процесс его собственной внутренней жизни». Подобное непосредственное видение мира есть интуиция (мистическое восприятие). Полученное интуитивное знание совпадает с бытием, оно «есть сама действительность, сама жизнь», «присутствующая в акте знания, переживаемая в нем». Человеку остается только подвергнуть ее аналитической внешней обработке, не внося никаких новых элементов. Ощущениям Лосский приписывал вспомогательную функцию сигналов, информирующих наше духовное «я» о предметах внешнего мира, попавших в поле зрения телесных органов чувств. Рассматривая традиционные формы и методы логического познания, он критиковал субъективизм и психологизм в логике. При этом он развивал теорию суждений, к-рые считал «единственной формой» существования знания, а понятия и умозаключения — ее модификацией. В основе связи субъекта и предиката суждения, по его мнению, лежат реальные причинно-следственные зависимости между элементами самого мира. В силу этого указанная связь не конструируется и даже не реконструируется человеком, «она просто констатируется» так, «что познающему лицу остается только опознать это отношение путем сосредоточения своего внимания на нем», путем сравнивания, усмотрения сходства и различия, тождества и противоречия. Такого рода «пассивность» в работе мышления составляет, подчеркивал Лосский, «важнейшее условие приобретения адекватного знания о мире». Малейшее отступление человека от предписанной ему роли внимательного, объективного и педантичного наблюдателя, всякое проявление «самодеятельности» мысли неизбежно приводит к ошибкам и заблуждениям. «О. и.» — одно из лучших произв. по гносеологии в отечественной философии, снискавшее Лосскому большую известность в философских и более широких читательских кругах. Бердяев, оценивая «О. и.» как «выдающееся явление не только русской, но и европейской философии», подчеркивал, что книга Лосского доказывает неизбежность перехода совр. философии «на новый путь». Лопатин отмечал «грандиозность» замысла Лосского — «заново построить всю теорию знания, совершив радикальную переоценку всех ранее установившихся философских принципов». С т. зр. Франка, «О. и.» открывает важную страницу в истории отечественной философской традиции; по своей аналитичности, всесторонности и аргументированности интуитивизм Лосского претендует на место первой «научно-систематической» рус. философской школы. Критические замечания в адрес «0. и.» в основном совпадали. Рецензенты обращали внимание на недостаточное объяснение Лос-ским действительных причин тех трудностей и заблуждений, к-рыми изобилует человеческое познание и к-рых, согласно интуитивизму, как будто бы не должно существовать, т. к. субъект вооружался даром непосредственного проникновения в истину. Бердяев рекомендовал Лосскому еще более сблизить гносеологию с онтологией, что, в частности, дало бы возможность объяснить наличие лжи оторванностью человека от высшего Логоса. «О. и.» неоднократно переиздавалось при жизнь автора как в России, так и за рубежом.
С о ч.: Избранное. М, 1991. С. 11–334.
Л и т.: Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 96–122; Лопатин Л. М. Новая теория познания // Вопросы философии и психологии. 1907. Кн. 2(Ю);Лос-ский Н. О. В защиту интуитивизма // Там же. 1908. Кн. 3(93); Поварнин С. И. Об интуитивизме Н. О. Лосского. Спб., 1911; Алексеев С. А. (Аскольдов). Мысль и действительность. М., 1914. С. 150–165, 246–257; Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 2, ч. 1. С. 206–210; История русской философии. М., 2001. С. 456–470.
Н. Н. Старченко
ОБЩЕЕ ДЕЛО — так Федоров называл задачу сохранения, совершенствования и восстановления жизни. Существующая действительность, считал он, несовершенна. Все в мире подвержено болезням и смерти, господствует зло, несправедливость, небратские отношения между людьми. Первоначальная причина царящего зла лежит не в политических, юридических и экономических условиях жизни, а в рабской зависимости всех людей от неразумных, чуждых нравственным началам стихийных сил природы, ведущих ко всеобщему разрушению. Поэтому нужно начинать не с изменения отношений между людьми, а с изменения отношений людей к природе и природы к людям. Слепое, лишенное разума развитие природы, как и пассивное либо хищническое отношение человека к природе, должно быть заменено сознательной ее регуляцией. Ради этого должно объединиться все человечество — что составляет его О. д. Только такое объединение людей позволит устранить самую причину смерти и ликвидировать вражду и зло среди людей, утвердить всеобщий мир, при к-ром явится возможность жить не для себя лишь одного (эгоизм) и не для других только (альтруизм), а со всеми и для всех (братство, семья, собор). О. д. всех людей, по Федорову, не исчерпывается регуляцией природы и уничтожением причин смерти живущих. Сыны человеческие, Божьей помощью и силою универсального знания и объединенной воли ставшие бессмертными, не вправе оставить в плену у смерти тех, кто дал им жизнь, своих отцов, предков. Восстановление жизни, воскрешение отцов — вот их высший нравственный долг. Мало верить в Божественного спасителя, надо участвовать в О. д. спасения, тогда человек из пособника смерти, каким он вольно или невольно был доселе, станет орудием жизни. Помочь людям осознать эти задачи, обосновать их научно и с нравственной т. зр., с тем чтобы можно было привлечь к их осуществлению все могущество знания, ресурсы техники, творческое вдохновение, создать проект осуществления всеобщего спасения призвана, по Федорову, философия. Содержание такой философии изложено в изданной после его смерти кн. «Философия общего дела».
Соч.: Философия общего дела: Статьи, мысли и письма Николая Федоровича Федорова, изданные под ред. В. А. Кожевникова и Н. П. Петерсона. Верный, 1906, Т. 1; М., 1913. Т. 2; Федоров Н. Ф. Соч. М., 1982; Он же. Собр. соч.: В 4 т. М., 1995–1999; Доп. коммент. к 4-му т. М., 2000.
А. Т. Павлов
ОБЩИНА — в широком значении самые различные социальные и производственные объединения (городские коммуны, землячества, религиозные сообщества и т. п.), основанные на принципах самоуправления; в наиболее распространенном значении — форма организации сельскохозяйственного производства и крестьянской жизни, в основе к-рой лежит коллективное землепользование. Именно в этом последнем значении О. стала предметом рассмотрения рус. общественной мысли XIX — нач. XX в. Представители дворянской оппозиции, выступавшие за освобождение крестьян от крепостного права, выдвигали аргументы в пользу развития свободной О. Пестель в «Русской правде» предлагал использовать О. в процессе будущего преобразования России, чтобы избежать пагубных последствий частной собственности на землю. С нач. 40-х гг. XIX в. интерес к О. усилился, что было связано со славянофильством. О. рассматривалась славянофилами как единственное социальное учреждение, уцелевшее в рус. истории, где нравственность отдельного человека была неотъемлема от общественной нравственности. Жизнь в О, по мнению Киреевского, благотворно влияет на воспитание духовности человека. История существования О. в России связывалась Л. С. Хомяковым с особенностями православия и «народного духа» славян. Хотя нек-рые из славянофилов, напр. Кошечев, отрицали устойчивость О., считая, что через нее прошли ми. народы, но по мере исторического развития она разрушилась, тем не менее социальный идеал славянофильства включал О. в качестве первичной ячейки будущего об-ва. Хомяков выделял в О. две осн. функции: производственную и административную, к-рые необходимо сохранить в полной мере и в будущем. При этом считалось, что «община промышленная есть и будет развитием общины земледельческой» (Хомяков А. С. Поли. собр. соч. М., 1914. Т. 3. С. 467). Россия рассматривалась как «великая община», к-рая является действительным собственником всей земли. Анализируя жизнь О., Хомяков отмечал проявление в ней соборности, что нашло свое отражение, по его мнению, в характере рус. народа. При принятии решений на сходках крестьян все вопросы принимались единогласно, т. к. общие интересы всегда брали верх над частными. Рус. человек, в соответствии с учением славянофилов, отказываясь от части своих прав и своеволия, лишь возвышает себя. Наличие всякого большинства в процессе голосования означает насилие над др. частью людей — меньшинством, а
