он механически переносил законы развития природы на развитие об-ва. Для философской позиции О. характерны принципиальная незавершенность, фрагментарность, противоречивость. Сотни философских рукописей в жанре научных заметок вне всякой системы объединены им под парадоксальным названием «Житейский быт». Они составляют значительную часть его архива. О. был деятельным просветителем. Долгие годы он редактировал «Сельское обозрение», в 1843–1848 п. вместе с А. П. Заблоцким-Десятковским тысячными тиражами выпускал книжки «Сельское чтение», где доступно излагались основы научных знаний. О. интересовали проблемы педагогики и формирования личности. Наряду с созданием детских сказок, наиболее известной из к-рых является «Городок в табакерке», он работал над теоретическими проблемами воспитания детей младшего возраста. Много внимания он уделял библиотечному делу. Будучи одним из первых теоретиков музыки, он занимался изучением, возрождением и популяризацией древнерус. певческого искусства. О. был сторонником конституционной монархии, последовательным противником крепостного права. Гласность суда, равенство всех сословий перед судом, просвещение народа — таковы его общественные идеалы. В1861 г., находясь на службе в московском департаменте Сената, он принимал активное участие в разработке судебной реформы. Выступал также с резкой критикой нигилизма шестидесятников. О. поражал современников энциклопедическим характером образования и многосторонней неутомимой деятельностью. Отмечали редкую честность, неограниченную сердечную доброту и скромность как осн. свойства его личности. О. скончался в должности сенатора и в звании гофмейстера двора, похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве. На бездетном Владимире Федоровиче оборвался род Одоевских. Значительная часть философского наследия О., до сих пор не опубликованная, находится в Отделе рукописей ГПБ и в Отделе рукописей ИРЛИ РАН (Пушкинский дом) в Петербурге.
Соч.: Русские ночи. Л., 1975; Соч.: В 2 т. М., 1981; Текущая хроника и особые происшествия. Дневник В. Ф. Одоевского, 1859–1869 // Литературное наследство. Т. 22–24. М., 1935; Русские эстетические трактаты первой трети XIX в. М., 1974. Т. 2.Л и т.: Каменский 3. А. Московский кружок любомудров. М., 1980; Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель. М., 1913. Т. 1, ч. 1–2; Walicki A. The Slavophile Controversy. History of a Conservative Utopia in Nineteenth-Century Russian Thought. Notre Dame; Indiana, 1989.
И. Ф. Худушина
ОЙЗЕРМАН Теодор Ильич (с. Петроверовка Одесской губ. 1 (14).05.1914) — специалист по истории философии, метафилософии и теории познания; д-р философских наук, проф., академик АН СССР (с 1981). Окончил философский ф-т МИФЛИ (1938). Участник Великой Отечественной войны. В 1954–1968 гг. — зав. кафедрой истории зарубежной философии философского ф-та МГУ. С 1968 г-в Ин-те философии АН СССР, в 1971–1987 гг. — зав. сектором, отделом истории философии. Лауреат Государственной премии СССР (1983). Действительный член Международного Ин-та философии (1981), доктор honoris causa Иенского ун-та (1979). О. являлся членом редкол. (и одним из ведущих авторов) «Истории философии» (в 6 т. М., 1957–1965) и «Краткого очерка истории философии». Мн. работы О. посвящены нем. классической философии и истории философии марксизма. Выдающееся значение кантовской гносеологии О. видит в том, что присущие реальности формы всеобщности впервые были поняты и как субъективные, т. е. присущие сознанию, формы. Исследуя нем. классический идеализм, О. приходит к выводу, что задача материалистической переработки идеалистической диалектики, поставленная Марксом и Энгельсом, не была в полной мере решена ни ими, ни их последователями и что эта задача сохраняет свою актуальность и в наше время. Особое внимание уделено формированию марксизма, а также развитию марксистской теории на опыте революций 1848–1849 гг. Работы О. «Проблемы историко-философской науки» (1962; 2-е изд. — 1982), «Главные философские направления» (1971; 2-е изд. — 1984), «Основы теории историко-философского процесса» (в соавт. с Богомоловым, 1983) и др. внесли важный вклад в познание специфики философского знания, закономерностей развития философии. С т. зр. О., существование в мире множества философских учений, их дифференциация, дивергенция, поляризация, сочетающиеся с их интеграцией, не означает, что к.-л. будет создана некая «окончательная» философия. Множественность учений представляет собой модус существования самой философии, «необходимый способ существования философии, благодаря которому ее прошлое включается в последующее развитие» и благодаря к-рому философия постоянно обогащается новыми идеями, глубже постигает свое историческое прошлое. О. делает вывод, что спецификой развития философии является ее плюрализация и что философия сама может стать предметом особого теоретического анализа (метафилософии). Разрабатывая вопрос о типологии мировоззрений, 0. разграничивал философское, естественно-научное, социально-политическое и религиозное мировоззрения. Философия определяется О. как система убеждений, образующих общее теоретическое мировоззрение, к-рое осмысливает, критически обобщает повседневный опыт, феномен человеческой личности, общественную практику, научное познание, историю человечества, исследует многообразие присущих природе и об-ву форм всеобщности, разрабатывая на этой основе принципы познания, оценки поведения и практической деятельности людей. Критически переосмысливая историю марксизма, О. отрицает существование всеохватывающих законов, неизвестных к.-л. науке, доказывая, что то, что именуется «законами диалектики», не является таковыми, а представляет лишь обобщение нек-рых общих процессов, изучаемых науками. О. считает, что «общественное бытие» есть не что иное, как общественная жизнь, к-рая включает в себя и общественное сознание, обусловливаемое ею. В теории познания О. обосновывал положение о существовании абстрактных истин, пересматривая идущее от Гегеля утверждение, что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Конкретной истиной, с т. зр. О., является согласование абстрактных истин, к-рое далеко не всегда возможно. Дискутируя о судьбах марксизма, О. в кн. «Марксизм и утопизм» (2003) выступает, с одной стороны, против ортодоксальных ученых-догматиков, а с др. — против некомпетентного отрицания марксизма его недавними пропагандистами, ставшими вульгарными антимарксистами. Автор считает необходимым объективно разобраться, что именно в марксизме продолжает оставаться актуальным и продуктивным, а что устарело в новых исторических условиях.
С о ч.: Возникновение марксизма-революционный переворот в философии (в соавт.). М., 1948; Классическая немецкая философия — один из теоретических источников марксизма. М., 1955; Обобщение Марксом и Энгельсом опыта революций 1848 г. М., 1956; Основные этапы развития домарксистской философии. М., 1957; К. Маркс — основоположник диалектического и исторического материализма. М., 1958; Философия Фихте. М., 1962; Формирование философии марксизма. М., 1962; Die Entstehung der marxistischen Philosophie. В., 1965, 1980; Entfremdung als historische Kategorie. В., 1966; Кризис современного идеализма. М., 1972; Философия Канта. М., 1974; Диалектический материализм и история философии. М., 1979; Историко-философское учение Гегеля. М., 1982; Рациональное и иррациональное. М., 1984; Критика критического рационализма. М., 1988; Научно-философское мировоззрение марксизма. М., 1989; Philosophie auf dem Wege zur Wissenschaft. В., 1989; Теория познания Канта (в соавт.). М., 1991; Философия как история философии. Спб., 1999. Опыт критического осмысления диалектического материализма // Вопросы философии. 2000. № 2; Оправдание ревизионизма. М., 2005.
Лит.: Обсуждение книги Т. И. Ойзермана «Оправдание ревизионизма // Вопросы философии. 2006. № 7.
А. Г. Мысливченко
ОНТОЛОГИЗМ (от греч. ontos, род. падеж от on — сущее, бытие и logos — слово, понятие, учение) — познавательная установка, исходящая из реальности или необходимости «бытийственного», целостного вхождения познающего человека в существующее в целях подлинного его познания. О. наиболее характерен для теории познания славянофилов, философии всеединства и во многом связан с гносеологией христианского мистицизма, нем. романтизма, взглядов позднего Шеллинга и А. Шопенгауэра, противостоящих узкорационалистической теории познания. Как писал Самарин, «рационализм есть логическое знание, отделенное от нравственного начала», начала христианского, в то время как основу познания составляет изначальное «личное откровение» Бога, «освящающее душу каждого человека»./!. С. Хомяков считал необходимым живое, естественное слияние познающего человека с познаваемым (состояние веры или живознания), чтобы все разнообразие мира было воспринимаемо, понимаемо «всеми живыми и нравственными силами духа человека», связанного «общением любви» с духом др. людей и со Святым Духом. Познание же только рассудочное не способно охватить реальность познаваемого, и «то, что в нем мы познаем, уже не содержит первоначала в полноте его сил». Киреевский полагал, что «для отвлеченного мышления существенное вообще недоступно, ибо только существенность может прикасаться к существенному». Эта «существенность» — целостная, свободная и разумная личность человека, в к-рой происходит процесс внутреннего развития, даже «свечения» смысла, т. е. процесс богопознания и одновременно миропозна-ния. Познание истины есть пребывание, жизнь в истине. Такое доступно, согласно Киреевскому, только «верующему мышлению». Иное мышление (как и сам его носитель) в силу утраты изначальных связей оказывается «отвлеченным», опустошенным. О. Голубинского заключался в представлении реального мира как цельного живого Безусловного и «Бесконечного Бытия», к-рое человек изначально, от рождения предчувствует и неизбежно включает в свой процесс познания, поднимаясь от конечного и условного к Единому Бытию. О. Козлова был связан с учениями Г. В. Лейбница, Р. Г. Лотце, Г. Тейхмюллера и опирался на представление о мировом целом как сросшемся из множества субстанций во главе с Субстанцией (Богом) «организме» и, следовательно, органичной включенности «субстанции» познающего человека в существующее. Эта включенность, или «первоначальное сознание», — невыразима, бессознательна и абсолютна (поскольку мы непосредственно осознаем Бога), а последующее наше сознание уже производно, относительно, хотя «все-таки не чуждо реальности». В понимании В. С. Соловьева, поскольку «человечество истинное, чистое и полное — есть… живая душа природы и вселенной», соединенная, соединяющаяся с Богом и соединяющая «с Ним все, что есть», то истинное познание невозможно без «внутреннего соединения с истинно сущим», с Абсолютным бытием. Соловьев в духе учений славянофилов из 3-х осн. функций познания — воображения, творчества и веры — особо выделяет веру как «знание безусловное, мистическое». Близкий ко взглядам Соловьева О. мы находим в учениях Флоренского, Франка, Булгакова, Н. О.
Лосского. О. Флоренского связан с «духовным переживанием полноты бытия», с переживанием слияния отдельного человека, человечества, космоса и Св. Троицы во «всеединство». О. Франка также опирается на метафизику всеединства: всеединство «металогичнр» или «трансрационально», «непостижимо», и «реальность, как таковая, совпадает с непостижимым» в своих последних глубинах. «Интуиция всеединства, — пишет Франк, — есть первая основа всякого знания». По Булгакову, в религиозном сознании присутствует единое «Сверх-что», Бог, «нечто по существу своему трансцендентно-имманентное», т. е, и потустороннее, и пребывающее внутри мира и человека. О. Лосского проистекает из «идеи всепроникающего мирового единства», из признания, что «все имманентно всему». Единственной основой познания, согласно Л, может быть только интуиция (чувственная, интеллектуальная и мистическая), непосредственно соединяющая познающего человека с посю- и потусторонним миром. Рус. религиозные философы-экзистенциалисты по-своему утверждают истину О.: Бердяев в работе «Я и мир объектов» (1934) говорит о том, что «противоположение познания бытию означает выключение познания из бытия». Должно сохранить изначальную погруженность познающего субъекта в бытие, психологическое приобщение к тайне существования человека и мира.»…Подлинно познавать, — говорит Бердяев, — значит делать близким, т. е…. относить к существованию, раскрывающемуся в субъекте, как существующем». Такое познание — не отчуждение от бытия, не его объективация, а общение «с людьми, с животными, с растениями,
