разгроме варшавского восстания. Имея своим источником правовые идеи Л. Кнаппа, Р. Бирлинга, Э. Цительмана, Коркунова (психологическое обоснование власти), психологическую теорию В. Вунд-та, концепция П. в значительной степени повлияла на философско-правовую и социологическую мысль России, Польши, Западной Европы и США. В 20-е гг. советские правоведы (Рейснер) активно использовали методологию П. для легитимации революционного правосознания как формы социалистического права. В немалой степени благодаря усилиям учеников П. (Гурвич, Н. С. Тимашев, Сорокин) его психолого-правовые подходы были адаптированы в 20-30-е гг. научными школами Западной Европы и США, что стало непосредственной предпосылкой возникновения социологической юриспруденции и др. новейших социолого-психологических концепций права.
В основе теории П. лежит философско-методологический комплекс, сочетающий элементы неокантианства и имманентной философии с принципами социального и индивидуально-биологического детерминизма. Отражением данной теоретико-познавательной конструкции явилась созданная им эмоциональная психология, способная, по его мнению, в корне преобразовать «науки о праве, нравственности, политике, педагогике, эстетике и другие гуманитарно-психологические дисциплины о духовной жизни» об-ва. Психический аспект социальной действительности приобретает у П. значение всеобщей формы общественного сознания, проявления человеческой деятельности рассматриваются как функция психики. Отказавшись от традиционного деления психических явлений на сознание, чувство и волю и введя такую ключевую категорию, как «эмоция», П. классифицирует элементы психики на двусторонние, пассивно-активные (эмоции) и односторонние, односторонне-пассивные (сознание, чувство) и односторонне-активные (воля). Эмоции, определяющие поведение людей, имеют двойственную природу. С одной стороны, они — неотъемлемый компонент физиологии и нервной деятельности человека, с другой — являются результатом воздействия общественной психики. Тесная связь эмоций с биологической материей обусловливает их причинно-следственный характер, делает объектом научно-теоретического анализа и социально-практического воздействия. Наиболее важны, с т. зр. П., этические эмоции (моральные и правовые), выступающие в виде психических переживаний лица о своем поведении, выполняющие роль внутреннего цензора. Если моральные эмоции (нравственность) императивны и направлены на организацию внутренней душевной жизни человека, то правовые (право) — императивно-атрибутивны, т. е. предполагают определенную связь членов об-ва. Право, по П., есть такое состояние психики, при к-ром лицо осознает долг (пассивно-атрибутивное свойство права) и свое правомочие на исполнение обязанности (активно-атрибутивное свойство права). Необходимым условием бытия права является индивидуально-психический акт живого существа, способного к правовому переживанию. Количество правовых феноменов соответствует числу таких актов, а их форма определяется спецификой личностного правосознания. П. выделяет право официальное и неофициальное, позитивное (гетерономное) и интуитивное (автономное). Официальное право, признанное и гарантированное государством, функционирует наряду с неофициальным, возникающим внутри различных социальных групп. В отличие от официальной правовой моносистемы, неофициальное право отличается нормативно-ценностным разнообразием, значительно более широкой сферой применения, многоуровневой структурой. Позитивное право предстает в виде «нормативного факта», т. е. формально-определенного источника права (как правило, нормативно-правовой акт). Интуитивное право, напротив, существует помимо к.-л. традиционных правовых форм и является итогом внутреннего, интуитивного самоопределения индивида. Субъектом интуитивного права признается как лицо, способное к правовому переживанию, так и сторона, к к-рой обращена атрибутивная эмоция в виде долга или обязанности. В этом случае состав участников правоотношений становится неограниченным и может включать, напр., душевнобольных, умерших, животных, богов и т. п. Находясь как бы в эпицентре человеческой психики, интуитивное право способно быстро и точно улавливать потребности практической жизни и изменять в соответствии с ними свое содержание. Официальное и позитивное право не обладает необходимой мобильностью, поэтому с течением времени оно перестает отвечать интересам развивающейся личности, вступает в конфликт с ней. Чтобы избежать конфронтации, ведущей к разрушению не только официальной правовой системы, но и государства, об-ва, позитивное право должно вбирать в себя «аксиомы» интуитивного права, т. е. принципы построения самой императивно-атрибутивной психики. К явлениям правового порядка относится и государство, к-рое также есть акт психического переживания, выполняет служебную, подчиненную в отношении права роль. Психологическая теория права представляет собой, по П., базу для дальнейшей разработки политики права — универсальной психолого-социологической науки (эмоциональной социологии) и духовно-практического способа совершенствования общественных отношений. Эта наука должна включать знания о психологических закономерностях поведения людей, факторах, влияющих на развитие человеческого характера, а также учение о природе и причинных свойствах права, правовой мотивации и правовой педагогике. Осн. научным методом выступает «психологическая дедукция», гипотетически устанавливающая психолого-правовой результат законодательного воздействия на об-во. Право как элемент социально-психической жизни, с одной стороны, активно влияет на процессы в области психики и человеческие поступки, с другой — само есть продукт социально-психической среды. В этом контексте роль права проявляется в 2 аспектах: во-первых, в стимулировании или подавлении мотивов поведения людей (мотивационное, или импульсивное, действие права) и, во-вторых, в воспитании народной психики (педагогическое действие права). Отсюда вытекают задачи политики права. Первая состоит в регулировании индивидуального и массового поведения посредством правовой мотивации, вторая — в совершенствовании человеческой психики, очищении ее от антисоциальных склонностей. П. рассматривает развитие об-ва как прогрессивную смену этапов его психического состояния от примитивного к зрелому, совершенному. Народная психика является своего рода иррациональной субстанцией, проецирующей вовне формы социального бытия (этические, правовые, политические, экономические и т. п.) и имеющей рациональные тенденции в своей эволюции. Социальная динамика представляет собой психическое I общение, эмоционально-интеллектуальные отношения индивидов, вырабатывающих в историческом процессе сменяющих друг друга поколений «усредненные эмоциональные факты», по сути, стандарты человеческого поведения. Каждому этапу психического развития об-ва соответствуют свои эмоциональные факты (в т. ч. право и политические институты). Позднейшие правовые системы, выполняя функцию социализации, т. е. приспосабливаясь к народной психике и беря за основу ее лучшие
этические качества, аккумулируют в себе культурно-психические ценности предшествующих эпох, развивают дальше «высшие стороны человеческого характера». Возрастающее влияние культуры ведет к постепенному отмиранию антисоциальных свойств психики, дает об-ву возможность отказываться от негуманных правовых средств (напр., жестокости наказаний). До настоящего времени, по П., правовая социализация по направлению к общему благу осуществлялась бессознательно. Наука политики права будет сознательно, а следовательно, более эффективно вести людей к совершенному социальному устройству, к господству действенной любви в человечестве. В конечном счете достижение социального идеала, организованного на сверхправовых и сверхнравственных принципах, позволит психике освободиться от «тисков» права и нравственности как рудиментов былой некультурности.
С оч.: Очерки философии права. Спб., 1900. Вып. ^Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология. Спб., 1905; Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Спб., 1909–1910. Т. 1–2; К вопросу о социальном идеале и возрождении естественного права // Юридический вестник. 1913. Кн. 2.
Лит.: Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978; Пяткина С. А. Русская буржуазная правовая идеология. М., 1980; Социологическая мысль в России: Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX — начала XX века. Л., 1978; Жуков В. Н. Русская философия права: естественно-правовая школа первой пол. XX века. М, 2001; Dabord G. L’oevre juridique et philosophie de Leon Petradzychi. P.. 1962; Baum K. Leon Petrazychi und seine Schuler. В., 1967; Sociology and Jurisprudence of Leon Petrazycki. Illinois, 1975.
В. H. Жуков
ПЕТРАШ ЕВСКИЙ — см. Буташевич-Петрашевский M. B.
ПЕТРАШЕВЦЫ — участники собраний («пятниц») Буташевича-Петрашевского во 2-й пол. 40-х гг. XIX в. в Петербурге и кружков, к ним примыкавших (бр. Майковых, С. Ф. Дурова, Кашкина, Ханыкова). Их объединяли идеи отмены крепостного права, уничтожения самодержавия и установления республики, интерес к зап. философской и социалистической литературе, увлеченность работами Белинского и Герцена. Возникшие в целях самообразования, к зиме 1848/49 г. «пятницы» стали пропагандистским центром, где в острых дискуссиях обсуждались политические события на Западе, порядок проведения социальных реформ в России, формы участия в народных выступлениях, возникали споры между атеистами и верующими, об общественной роли литературы. П. искали философскую концепцию, к-рая помогла бы понять происходящее в России и содействовать ее переустройству. Наиболее полно философские воззрения П. представлены в их коллективном труде — «Карманном словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка» (1-й вып. — 1844, 2-й — 1846). Задуманный Майковым и Петрашевским, к-рый и был его редактором, т. обр., чтобы обойти политическую цензуру, он состоял из специально подобранных статей, разбросанных по всему тексту, с тем чтобы внимательный читатель не терял главную нить. В завуалированной форме в словаре обличались крепостнические порядки, критиковались поклонники старины — славянофилы и зап. мыслители, считавшие классовую борьбу естественным состоянием человечества (Т. Гоббс, Г. Гроций, С. Пуфендорф). Высказывая критическое отношение к философии И. Канта и И. Г. Фихте, П. высоко ценили фр. материалистов (Д. Дидро, К. А. Гельвеция, П. Гольбаха) и социалистов Ш. Фурье, К. А. Сен-Симона и др. Не соглашаясь с идеализацией первобытного об-ва Ж. Ж. Руссо, П. искали, как и мн. утописты, «тип, идеал, прообраз общественного благоустройства и человеческого счастья» в будущем, видели историческое развитие об-ва как смену различных исторических эпох, каждая из к-рых проходит свой период рождения, роста и упадка. Свидетели быстрого развития капитализма на Западе, П. непременным, но недостаточным условием народного благосостояния считали развитие промышленности. Учение Фурье привлекало П. именно потому, что рисовало детальные картины развития производства. В поисках закономерностей общественной жизни П. обращались к идее «нормального развития человека» и необходимости полного удовлетворения его потребностей, принятой материалистами XVIII в. П. верили в силу человеческого разума и главным препятствием развития человечества считали мистицизм и обскурантизм, приметы к-рых видели и в древн., и в совр. мире, когда сильные мира сего стараются «содержать знания в тесном кружке священнодействующих, употреблять самые знания для содержания народа в еще большем невежестве и уничижении, представить ум человеческий ограниченным, божество непонятным, а истину — недосягаемой» (ст. Словаря «Обскурантизм», изъятая цензурой). Особенный вред обскурантизма П. усматривали в его гонениях на философию, призванную рассматривать «человека как человека». Теория исторического развития человечества для П. — это социализм, впервые провозглашенный Иисусом Христом догматами «любви к ближнему» и «прощения обид». Свою главную задачу П. видели в том, чтобы претворить эти идеи в жизнь, но расходились в понимании того, как это сделать. Одни из них считали, что освобождение крестьян не представляет никакого затруднения, достаточно только пылкой молодежи выйти на площадь, другие, прежде всего сам Петрашевский, считали это авантюризмом, предлагая длительную и серьезную подготовку к социальным изменениям: «Можно строить химеры, но надо говорить серьезно». Не все П. занимались философскими проблемами. Среди П. были экономисты (В. А. Милютин), писатели (Ф. М. и М. М. Достоевские, А. И. Пальм, М. Е. Салтыков-Щедрин), литературные критики (Майков, Григорьев), ученые (А. П. Баласогло, Данилевский), поэты (А. Н. Плещеев, С. Ф. Дуров), студенты (Ханыков, П. Н. Филиппов), чиновники (Д. Д. Ахшарумов, Кашкин), военные (Н. П. Григорьев, Ф. Н. Львов, Н. А. Момбелли). По словам Герцена, «круг этот составляли люди молодые, даровитые, чрезвычайно умные и чрезвычайно образованные». На каждой «пятнице» присутствовало,
