и «вольное» философствование. Среди авторов, глубоко рассматривавших проблему С, можно назвать таких мыслителей, как Чаадаев, К. П. Леонтьев, Федоров, В. С. Соловьев, Несмеюв, Шперк, А. А. Токарский, Астафьев, Бердяев, Шестов, Франк, Е. Н. Трубецкой, С. Н. Трубецкой, Розанов, Карсавин, Эрн, С. А. Алексеев (Аскольдов), Булгаков, Вышеславцев, Флоренский, Мережковский, Флоровский, И. А. Ильин, В. Н. Ильин, Г. Э. Ланц, А. А. Мейер, Горский, Сетницкий, Свенцицкий, Волжский (А. С. Глинка), М. М. Бахтин и др. Метафизика С. расширяет бого-словско-философский контекст и вступает в сферу художественного творчества (Гоголь, Пушкин, Баратынский, Кольцов, Достоевский, Тютчев, Фет, Никитин, Толстой, Блок, Пастернак, М. Цветаева, Мандельштам, Платонов и др). Создается отечественный контекст самобытной рефлексии на эту тему: С. как утрата нравственного сознания (Чаадаев); представления о С. как о нравственном беззаконии (В. С. Соловьев); философия общего дела (Федоров); метафизика пола (Розанов); нравственный антиномизм С. (Бердяев); софиология С. (Булгаков); аритмологическая трагедийность мироздания (Флоренский, Франк); недолжность хищнического миропорядка (Е. Н. Трубецкой); абсолютная ценность бессмертия души (С. Н. Трубецкой); непостижимость С. и трагедия жизни (Шестов) и т. д. Стремление выяснить природу С. (ее происхождение, бытийный характер и смысл) с целью ее преодоления ведет к развитию метафизики всеединства, к-рая является не столько логической конструкцией, сколько нравственным заданием для личности по воссозданию распадающегося сущего. Особой силы идея неприятия С. как высшего зла достигает в учении Федорова. Нравственный абсолютизм учения в том, что преодоление С. и воскрешение умерших должны затронуть всех без исключения людей. Это и составляет реальную нравственно-онтологическую основу «общего дела», к-рое является соборной, социальной и космологической реализацией высшего смысла земного бытия человека. Этическая заостренность рус. религиозной мысли на проблемах зла порождена восприятием С. как космической, вселенской неправды, приносящей человеку страдания и лишающей жизнь высшего смысла. Часто эти вопросы ставились и решались в художественной форме (напр., в альманахе «Смерть», вышедшем в 1910 г. в Петербурге). Поэзия представлена в нем такими именами: Вяч. Иванов, С. Городецкий, В. Гофман,
A. Рославлев, Д. Цензор, А. Боанэ, В. Ленский, В. Жирмунский, В. Гиппиус. Общая тональность раздела «Лирика» — возвышенно-торжественный гимн С, «благословение» С, декадентствующая апология эстетизированно-го страха и ужаса. В разделе «Рассказы и поэмы» свои художественные творения, посвященные С, представили
B. Муйжель, Чулков, П. Кожевников, Н. Олигер, В. Козлов,
C. Городецкий, Н. Архипов, А. Каменский, П. Потемкин. Попыткой осмыслить скорбную тайну С. отличается повесть В. Ленского «Мария». Философский раздел «Альманаха» представлен именем Розанова, к-рому принадлежит ст. «Смерть… и что за нею». Существенным для рус. философии является различение понятий «танатология» и «сотериология». Танатология — наука о С, преимущественно затрагивающая эмпирические аспекты С: биологические (иммортология, геронтология), медико-психологические (эвтаназия), историко-культурологичес-кие. Соответственно танатологическая проблематика сводится к следующим компонентам: стиль поведения, связанный со С. и трауром; эвтаназия, трансплантология, геронтология, биоиммортология, биоэтика. Г. В. Шор в кн. «О смерти человека. Введение в танатологию» (1925) определил задачи танатологии как отдаление момента С. и удлинение жизни. Тем самым танатологическим инструментарием в принципе не улавливается то, что может быть названо метафизикой С, имеющей дело с «чистым» феноменом С, вне его медико-биологических интерпретаций. Сотериология — прежде всего метафизика С, затрагивающая онтологические аспекты антропологии и духовно-нравственную проблематику («Поэма о смерти» Карсавина и «Софиология смерти» Булгакова). Особую значимость в этом отношении имеют философско-бого-словские труды Флоровского: «Тварь и тварность», «О смерти крестной», «Воскресение жизни», «О воскрешении мертвых». В них содержатся мысли, предваряющие фундаментальные идеи М. Хайдеггера и В. Янкелевича. Почему С. — «вершина этой жизни» и одновременно «космическая катастрофа», в чем «загадочность и таинственность» С, каковы корни страха С, почему «умирает только человек», в чем различие вечности и бесконечности, в чем действительный трагизм С. — эти и др. вопросы формируют полноценную эвристическую базу для совр. исследований феномена С. «Физическая смерть человека — не отдельное «природное явление», а скорее зловещее клеймо изначальной трагедии», — заявлял Флоровский. «В современной психологии, — писал он, как бы предсказывая нынешнюю ситуацию, — точно замалчивается катастрофа смерти. Смерть в этих схемах теряет свою метафизическую значительность и властность». Показательным для отечественной традиции является иммортологический опыт советской философии и биологии. Задача ставилась конкретно и радикально: выяснить возможности устранения фатальности С. для достижения реального личного бессмертия. В философской литературе советского периода сложились два противоположных подхода к проблеме С. В рамках первого мировоззрения идея бессмертия индивида оценивалась как вредная и опасная утопия, к-рой может противостоять лишь безальтернативная идея «социального бессмертия». Второй подход можно назвать сциентистским оптимизмом. Он основывается на секу-лярном прочтении федоровских идей воскрешения. Здесь вера в науку огромна, с ней связывается реализация фундаментальных гуманистических проектов. Глубокие размышления о смысле жизни и С. можно встретить у А. Н. Чанышева, Г. С. Батищева, В. Н. Шердакова, В. П. Фетисова и др. Постмодернистская эксплуатация темы С, ее вне-моральная эстетизация, приобретает некрофилические формы и соответствующие некропрактики, что имеет деструктивный эффект и в итоге профанирует ее нравственный смысл. С. нередко описывается также в оккультной парадигме. Многообразие трактовок «высшей реальности» напрямую зависит от «мистического произвола» автора. Этико-философский подход, характерный для мн. рус. мыслителей, фиксирует нравственно негативную сущность С. для человека любой эпохи и культуры и предлагает способы различного ее преодоления (и нравственного, и культурного, и физического). С этой т. зр. подлинное человеческое существование возможно лишь на путях действительного преодоления С, а не только ее страха. В этом пафос Достоевского — борьба с кажимостью, призрачностью, неподлинностью жизни.
Л и т.: Артемьева Т. В. История метафизики в России XVIII века. Спб., 1996. ВишевИ. В. Проблема личного бессмертия. Новосибирск, 1990; Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. М., 1989;Де-мичев А. В. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. Спб., \991, Исупов К. Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. 1994. № 3,Пугачев О. С. Этический контекст проблемы бессмертия в русской религиозной философии (конец XIX- начало XX в.). 1998; Сабиров В. Ш. Русская идея спасения. (Жизнь и смерть в русской философии). Спб., 1995; Семенова С. Г. Философ будущего века: Николай Федоров. М., 2004; Трубников Н. Н. Проблема смерти, времени и цели человеческой жизни (через смерть и время к вечности) // Философские науки. 1990. № 2; Фетисов В. П. Философия морали. Воронеж, 1995; Хоружий С. С. О старом и новом. Спб., 2000.
В. В. Варат
СМИРНОВ Владимир Александрович (2.03.1931, Москва -12.02.1996, Москва) — логик и философ, д-р философских наук, проф. Окончил философский ф-т МГУ (1954) и аспирантуру того же ф-та по кафедре логики (1957). С 1961 г. — в Ин-те философии АН СССР (РАН), с 1988 г. — руководитель логического центра этого ин-та, а с 1992 г. — зав. отд. эпистемологии, логики и философии науки и техники. В 1991 г. организовал Общественный ин-т логики, когнитологии и развития личности, директором к-рого являлся до конца жизни. Докторскую диссертацию защитил в 1973 г. по кн. «Формальный вывод и логические исчисления» (1972). Основатель ежегодника «Логические исследования» и его главный редактор. С. был получен ряд значительных результатов в различных областях логики. Разработаны системы секвенциального и натурального вывода с е-терминами, оказавшимися удобным аппаратом для алгоритмизации процедур поиска доказательства теорем. Эти исследования привели его к работам в области создания компьютерных систем поддержки поиска доказательств. Построен целый спектр временных, модально-временных, релевантных и паранепротиворечивых логик. Особо следует отметить пионерские работы С. в исследовании логик без правил сокращения и в области двухмерных и многомерных логик. В последнем случае рассматриваются атомные предложения различных типов. Он впервые поставил и начал исследовать проблему классификации логических исчислений, и в частности классификации импликативных логик. С. привлек внимание к работам Н. А. Васильева и осуществил логическую реконструкцию его идей. Им был получен ряд важных результатов в области силлогистики. В области философии и методологии науки С. уделял большое внимание анализу научных теорий: способам их построения (в частности, генетическому методу), исследованию их логической структуры, отношениям между ними, способам введения терминов в состав теорий и т. д. На основе результатов, полученных им в теории определимости, он ввел в научный оборот несколько новых понятий об отношениях между теориями (дефинициальная погружаемость, дефинициальная эквивалентность, рекурсивная переводимость и др.), позволивших сравнивать теории с разной категориальной структурой.
С о ч.: Генетический метод построения научных теорий // Философские проблемы современной формальной логики. М., 1962; Формальный вывод и логические исчисления. М., 1972; Логические методы анализа научного знания. М., 1987; Доказательство и его поиск (монография) // Логика и компьютер. М, 1996. Вып. 3 (в соавт.); Уровни знания и этапы процесса познания // Проблемы логики научного познания. М., 1964; Логические идеи Н. А. Васильева // Труды по истории логики в России. М., 1962; Теория логического вывода. М., 1999 (имеется полная библиография работ В. А. Смирнова).
Л и т.: Анисов А. М. Концепция научной философии В. А. Смирнова // Философия науки. М., 1996. Вып. 2; Бочаров В. А. Вклад В. А. Смирнова в развитие философской логики // Логическое кантоведение-4. Калининград, 1984; Карпенко А. С. Некоторые логические идеи В. А. Смирнова // Вопросы философии. 1997. № 2; Михайлов Ф. Т. Почти полвека длился спор // Там же; Финн В. К. Владимир Смирнов: вехи творческой биографии // Там же; Результаты В. А. Смирнова в области современной формальной логики // Логические исследования. М., 1997. Вып. 4; Karpenko A. S. Note on the Smirnov’s scientific activity: work and life (1931–1996) // Bulletin of Section of Logic. 1998. V. 27. № 1-27; Philosophical logic and Logical philosophy. Essays in Honour of Vladimir A. Smirnov. Dordrect, 1996.
А. С. Карпенко
СМИРНОВ Георгий Лукич (14.11.1922, хутор Антонов Октябрьского р-на Волгоградской обл. — 29.11.1999, Москва) — специалист в области политологии и социальных прблем. Окончил исторический ф-т Сталинградского педагогического ин-та (1952). Д-р философских наук, проф., академик АН СССР (с 1987). С 1948 г. — на партийной и преподавательской работе. 1962–1965 гг. — редактор отдела, член редколлегии журн. «Коммунист», в 1969 — 1983 гт. — зам., первый зам. зав. отделом пропаганды ЦК КПСС, в 1983–1985 гг. — директор Ин-та философии АН СССР, в 1985 — 1987 гг. — помощник генерального секретаря ЦК КПСС, в 1987–1991 гг. — директор Ин-та марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. С 1992 г. — главный научный сотрудник Ин-та философии РАН. Осн. научные интересы — в области исторического материализма, теории социализма, истории социалистической мысли. Исследуя природу личности, С. пришел к выводу о том, что в СССР сформировался советский человек как социалистический тип личности, дал характеристику
