из идеологов сменовеховства. В 1916–1918 гт. — приват-доцент Московского и Пермского ун-тов, сотрудник газ. «Утро России». В годы гражданской войны председатель Вост. отдела ЦК партии кадетов, руководитель бюро печати в правительстве А. В. Колчака. После падения омского правительства — эмигрант в Харбине.

В 1921–1922 гт. сотрудничал в сб. и журн. «Смена вех», газ. «Накануне», издававшихся в Праге, Париже и Берлине. В 1920–1934 гг. — проф. Харбинского ун-та. После возвращения в 1935 г. в Советский Союз — проф. экономической географии Московского ин-та инженеров транспорта. В 1937 г. арестован и осужден по обвинению в антисоветской деятельности. Уже в период Гражданской войны У. пришел к выводу о необходимости в свете Октябрьской революции 1917 г. пересмотреть философско-социологические основы рус. либерализма. В кн. «В борьбе за Россию» (1920) он развил политическую философию, требовавшую пересмотра взглядов на природу революции, сложившихся в кругах российской интеллигенции под влиянием сб. «Вехи», что позднее стало теоретическим фундаментом сменовеховства. В этой книге и последующих публикациях У. подчеркивал стихийность и иррациональность революции 1917 г., одновременно указывая на ее национальный характер, таинственную нравственную глубину и «правду». Рассматривая революцию в качестве глубоко национального явления, У. усматривал ее подлинный смысл в повороте на путь обновления рус. культуры («гениально оживив традиции Белинского, она заставит Россию с потрясающей силой пережить и правду Тютчева, Достоевского, Соловьева» (Логика национализма // Новая жизнь. Харбин, 1920. 22 августа). Придерживаясь основополагающего для либерализма принципа примата личности по отношению к об-ву и государству, У. вместе с тем акцентировал внимание на важности для переживаемого Россией момента мощного, хорошо организованного государства как средства выявления новой «всемирно-исторической истины», в данное время открывающейся человечеству ярче всего через рус. народ и его страдания. Только «физически» мощное государство, полагал он, может обладать великой культурой, ибо существует мистическая связь между государственной территорией и государственной культурой. Территория, по У, — это наиболее существенная и ценная часть «государственной души». Лишь великое государство способно играть мессианскую роль. Послереволюционное развитие России, особенно после образования СССР, вселяло в него надежду в возможность осуществления/гус-ской идеи. Свои социально-политические позиции У. обозначил как «национал-большевизм». Стремление советской власти покончить с революционным хаосом, укрепить российскую государственность, защитить страну от иностранной интервенции, по его мнению, устраняло ведущий мотив борьбы интеллигенции с большевизмом — национально-патриотический. Главной целью всех патриотических сил должно стать теперь содействие в «собирании», восстановлении России как великого и единого государственного организма. У. настаивал на признании Советской власти в качестве орудия воссоединения окраин с центром, укрепления престижа России на международной арене. Считая возможным сотрудничество с новой властью в национальных интересах, У. рассчитывал при этом на ее внутреннее органическое перерождение, изживание в ней революционно-максималистских элементов и переход к эволюционному развитию, хотя и не сулящему мгновенных результатов, но способному привести к национальному возрождению. Нэп был воспринят им как эволюция к буржуазному способу организации общественной жизни, где вслед за первой волной нэпманов и спекулянтов должна прийти «созидательная буржуазия», и в первую очередь — «крепкий мужичок», без к-рого невозможно никакое оздоровление сельского хозяйства — основы благополучия страны. При этом он неоднократно подчеркивал, что не абсолютизирует буржуазный порядок, что не отрицает нек-рых положительных достижений революции в социально-политической сфере. Глубинный смысл происходящих в стране перемен У. истолковывал как бунт против того, что славянофилы называли «внешней правдой», «рационализмом западной культуры», против того, что Герцен характеризовал как «мещанство европейского духа». Главное значение рус. революции он видел в том, что она открыла дорогу эпохе коренных перемен в духовной жизни народа, перехода в «иной план» исторического бытия и культурно-национального самосознания. Экономический строй и форма государственного устройства, полагал У, только тогда способны осуществить свою задачу восстановления здоровья нации, когда внутренне проникнутся культурно-национальными, органическими началами, соответствующими русской идее. Советская форма политического устройства, очищенная от коммунистических элементов, по мнению У, способна решить задачу создания «органического государства». На основе идейной платформы У, к-рую можно охарактеризовать как либеральный консерватизм, в сменовеховском движении сформировалась группировка, именуемая в литературе «правым крылом», в отличие от участников движения, объединившихся вокруг берлинской газ. «Накануне» и симпатизировавших социалистическим идеям.

С о ч.: В борьбе за Россию. Харбин, 1920; Под знаком революции. Харбин, 1925;Уокна вагона/7 Новая Россия. 1926.№ 3; Национал-большевизм // Смена вех. Париж, 1921. № 3; Наше время. Шанхай, 1934; Национал-большевизм. М., 2003.

В. П. Кошарный

УТКИНА Нина Федоровна (1928, Коканд — 9.02.1990, Москва) — специалист в области истории рус. философии, д-р философских наук, проф. В 1946 г. поступила на философский ф-т МГУ; после защиты кандидатской диссертации преподавала в Сухумском пединституте. С 1960 г. работала в Ин-те философии АН СССР, где защитила докторскую диссертацию (1976) «Позитивизм, антропологический материализм и наука в России (2-я пол. XIX в.)». У. одной из первых в России разработала в историко-философском плане концепцию материалистического истолкования позитивизма; раскрыла характерные черты рус. позитивизма, в т. ч. сциентизм в решении проблем мировоззрения, феноменалистический эмпиризм, индивидуалистическую трактовку природы человеческой личности. Материалистический позитивизм, по мнению У, распространился в 60-х гг. XIX в. среди естествоиспытателей как реакция на метафизику Шеллинга и Гегеля. К позитивизму, по ее мнению, был близок антропологический материализм нач. XX в.: философы России трактовали человека в его отношении к практической деятельности, в системе социальных связей.

Соч.: Естественно-научный материализм в России XVIII в. М., 1971; Позитивизм, антропологический материализм и наука в России (2-я пол. XX в.) М., 1975.

Н. М. Северикова

УХТОМСКИЙ Алексей Алексеевич (13(25).06.1875, с. Вос-лома Рыбинского у. Ярославской губ. — 31.08.1942, Ленинград) — физиолог, мыслитель, создатель учения о доминанте как универсальном принципе работы нервных центров и организации поведения животных и человека в специфической для них среде. В 1894–1897 гг. обучался в Московской духовной академии, в к-рой, как отмечал впоследствии в автобиографии, занимался теорией познания и историческими дисциплинами. Защитил диссертацию на тему «Космологическое доказательство бытия Божиего», в к-рой пытался объединить науку и религию. Сопоставляя богословские решения фундаментальных проблем с теорией Канта — Лапласа, философией природы Гегеля, пантеизмом Спинозы, естественно-научной концепцией эволюции небесных тел и в живой природе (Ч. Дарвин, А. Р. Уоллес, эмбриология Э. Геккеля и др.), пришел к мысли о том, что только наука открывает пути понимания действительности и особенно «физиологию надлежит положить в руководящие основания при изучении законов жизни», в т. ч. нравственного поведения. В 1900 — 1906 гг. — студент естественного отделения физико-математического ф-та Петербургского ун-та. С 1906 г. — сотрудник физиологической лаборатории ун-та, руководимой Н. Е. Введенским. В 1911 г. защитил диссертацию на тему «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний», в к-рой содержались главные положения принципа доминанты. С 1918 г. — проф. Петроградского (Ленинградского) ун-та. С 1922 г. — зав. физиологической лабораторией ун-та. Академик АН СССР (с 1935). Лауреат Ленинской премии (1932). У. — крупнейший представитель рус. физиологической школы, основанной в Петербургском ун-те Сеченовым и его преемником Н. Е. Введенским. Начав с совместной работы с Н. Е. Введенским по изучению нервных центров, принимающих участие в осуществлении сложных двигательных поведенческих реакций, в 1904 г. обнаружил явление кортикального торможения двигательных эффектов в моменты подготовки и развертывания биологически важных для организма актов. Плодом изучения этих явлений в свете учения англ. физиолога Ч. С. Шеррин-гтона об общем пути и теории Н. Е. Введенского о парабиозе стали первые зачатки учения о доминанте, развитого в последующие годы. «Под именем доминанты… понимается более или менее устойчивый очаг повышенной возбудимости центров, чем бы он ни был вызван, причем вновь приходящие в центры возбуждения служат усилению (подтверждению) возбуждения в очаге, тогда как в прочей центральной нервной системе широко разлиты явления торможения» («Доминанта как рабочий принцип нервных центров», 1923). По У, доминанта составляет физиологическую основу внимания, предметного мышления, навязчивых образов и в конечном итоге «держит в своей власти все поле душевной жизни». Доминанту У. называет функциональным органом — термин, к-рый по-новому определяет понятие «орган». В отличие от обычного понимания органа как чего-то морфологически постоянного, вне зависимости от времени и в отдельности одно от др., У. дает динамическое его определение, обозначая этим словом «всякое временное сочетание, могущее привести при прочих равных условиях всякий раз к одинаковым результатам». Идея функциональных органов прочно вошла в физиологию (теория функциональных систем П. К. Анохина, физиология активности Н. А. Бернштейна), а также в психологию, позволяя преодолеть упрощенные представления о физиологическом субстрате психических процессов (А. Н. Леонтьев, Лурия). Динамическое понимание органа привело к новому представлению об организме. В отличие от машин, создаваемых для определенной работы, живое тело, по У., «представляет из себя не единую, раз навсегда определенную машину, но множество переменных машин, которые могут калейдоскопически сменять друг друга, используя одни и те же сочленения и лишь градуируя иннервацию работающих мышц». Организм есть целое, вырабатывающее из себя механизмы. Фактором, сообщающим организму единство и целостность, является доминирующая в данный момент работа, деятельность. Опираясь на идеи Г. Минковского о четырехмерном пространстве, объединяющем физическое трехмерное пространство и время, и теорию А. Эйнштейна, У. разработал концепцию хронотопа. В нем нашел воплощение факт пространственно-временной организации реальности, неразрывной связи пространства и времени в деятельности нервной системы и поведении. Событие не создается только что пришедшими факторами. Судьба системы зависит от всех ее прошлых состояний, т. е. от ее истории, с к-рой связано понимание настоящих событий, предвосхищение будущего. Понятие хронотопа прочно вошло в психологию (В. П. Зинченко), в теоретическое искусствознание и литературоведение (М. М. Бахтин, В. Н. Топоров, Лотман, Вяч. Вс. Иванов, Аверинцев). Учение У. носит мировоззренческий и философский характер. К физиологии он подходил как философ. Данное У. определение трудов Сеченова как физиолого-философских в полной мере относится и к его собственному творчеству. Его научная мысль вобрала в себя философские искания Герактита, Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозы, Лейбница, Локка, Галилея, Канта, Гегеля, О. Конта и др., к-рым он дает глубокие интерпретации. У. использовал ветхозаветные сюжеты, древн. легенды, соч. поэтов и писателей, вводя их интуиции и общечеловеческие мотивы в контекст своих научных идей и размышлений о законах человеческого поведения. У. опирался на научные достижения не только в области физиологии, но и мн. др. наук — физики, астрономии, биологии, истории, социологии. «Бросая физиологическое освещение на некоторые тайники человеческого поведения», У. считал, что «физиологическое определяется социальным и составляет лишь инструмент социального». У. обозначил контуры концепции человека на стыке физиологии, философии, психологии, социологии и этики; органично связал разработанные им физиологические принципы с проблемами нравственности и духовности, сформулировал нек-рые общие законы