планете не автохтонный, замкнутый исключительно в самом себе процесс, а результат комплексного действия земных и космических агентов, из к-рых вторые являются главными. Подавляющее большинство физико-химических процессов на Земле, по Ч., представляют собой результат воздействия космических сил, к-рые всецело обусловливают жизненные процессы в биосфере. Более того, органический мир в каждый момент самым чутким образом отражает в себе перемены или колебания, имеющие место в космической среде. В поисках подтверждения данному тезису Ч. с помощью медико-статистических исследований установил синхронность долгопериодических (в среднем кратных 11 — летнему циклу) колебаний вспышек и угасаний разного рода эпидемий колебаниям солнечной активности. Заслуживает внимания вывод Ч. о наличии взаимодействия различных составляющих биосферы между собою. Он считал, что подобно тому как сложная совокупность метеорологических явлений воздушного океана представляет собою органическое целое, так еще более сложная система биологических феноменов Земли должна рассматриваться как нечто органически взаимосвязанное. Любые местные нарушения не могут не отразиться на ходе общих процессов этого целого, но рано или поздно в том или ином звене наступает компенсаторный процесс, стремящийся вернуть равнодействующую всех сил к норме. Эти наблюдения предостерегали от упрощенных толкований гелиобиологических проявлений солнечно-земных связей. Влияние уровня солнечной активности на жизненный тонус макро- и микробиосферы, по Ч., сказывается не только на долгопериодических колебаниях, но и на кратковременных, спорадических импульсах в жизнедеятельности любой биосистемы, особенно в моменты повышенной солнечной активности, характеризующиеся наибольшей напряженностью как физико-химического состояния среды, так и функционирования организма. Этим, по Ч., объясняются разного рода катастрофические события в жизни людей — нервные срывы, аномальные психические реакции, патологические всплески в социальном поведении и т. д. Он был убежден, что средствами прогноза суточных и месячных колебаний солнцедеятельности можно предвидеть нежелательные явления в биосфере и социальной среде, а затем избегать опасных последствий с помощью тех или иных профилактических мер. «Мы привыкли придерживаться грубого и узкого антифилософского взгляда на жизнь как на результат случайной игры только земных сил. Это, конечно, неверно. Жизнь же, как мы видим, в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное. Она создана воздействием творческой динамики Космоса на инертный материал Земли. Она живет динамикой этих сил, и каждое биение органического пульса согласовано с биением космического сердца — этой грандиозной совокупности туманностей, звезд, Солнца и планет» — таков осн. вывод Ч. На всех уровнях сложнейшей организации биосферы, от общей ее системы до одноклеточных организмов, он впервые увидел общемировой пульс, великую динамику природы в ее космическом измерении, различные части к-рой «созвучно резонируют одна с другой». Эта т. зр. в течение десятилетий встречала сопротивление со стороны традиционно мыслящих естествоиспытателей и философов. После смерти Ч. была признана целесообразность дальнейшего развития его идей и всестороннего изучения его научного наследия.
Соч.: Физические факторы исторического процесса. Калуга, 1924; Эпидемические катастрофы и периодическая деятельность Солнца. М., 1930; Проблемы ионификации. Воронеж, 1933–1934. Т. 1, 3; Вся жизнь. М., 1964; Земное эхо солнечных бурь. М., 1974; Стихотворения. М., 1987; Космический путь жизни. М., 1995; В науке я прослыл поэтом. Калуга, 1996.
Лит.: Голованов Л. В. Вклад Чижевского в космическую биологию // Труды 3-й Всесоюзной конференции по авиационной и космической медицине. М., 1969. Т. 3; Он же. Созвучье полное в природе. М., 1977; Солнце, электричество, жизнь. М., 1969–1976. Вып. 1–3; Казютинский В. В. Космизм А. Л. Чижевского // Из истории ракетно-космической науки и техники: В 2 т. М., 1998.
Л. В. Голованов
ЧИЖЕВСКИЙ Дмитрий (Дмитро) Иванович (23.03(4.04). 1894, Александрия Екатеринославской губ. — 18.04.1977, Гейдельберг) — историк философии, филолог-славист. Род. в дворянской семье, учился на физико-математическом ф-те Петербургского ун-та. Испытав влияние идей интуитивизма, Ч. сконцентрировал свое внимание на психологических и лингвистических исследованиях с целью обоснования концепции реалистического миросозерцания. Продолжал учебу в Киевском ун-те, где сотрудничал с
Зеньковским и Челпановым. Был меньшевиком, за что подвергся аресту в 1916 г. В 1921 г. эмигрировал в Польшу. С 1924 г. преподавал философию в Украинском педагогическом ин-те в Праге. В 1932 г. его пригласили преподавать рус. язык в ун-те в г. Галле. После Второй мировой войны работал в Марбургском ун-те, а с 1949 по 1956 г. — в Гарвардском университете (США). С 1956 по 1964 г. возглавлял кафедру славистики в Гейдельбергском ун-те, вел курсы по философии и лингвистике в др. ун-тах. Круг научных интересов Ч. весьма широк и включает разнородные дисциплины, в к-рые он внес свой вклад. Это интуи-тивистская логика, этика с акцентом на изучении формальных законов нравственности, психология (исследование процессов познания на материале анализа художественного творчества), литературоведение (особое внимание уделял творчеству Гоголя и Достоевского, у к-рых за художественными образами «прятались» глубокие философские идеи; он высоко оценил философское значение «Выбранных мест из переписки с друзьями», обнаружив в них сочетание святоотеческой традиции в православном истолковании с протестантскими течениями современности), языкознание (Ч. был активным членом Пражского лингвистического кружка). Однако наибольшую известность приобрели его работы по истории философии. Здесь можно выделить три направления: 1) труды по истории философии на Украине, 2) соч. по рецепции философии Гегеля в России (Ч., в частности, выявил глубокое влияние его идей на рус. писателей) и 3) работы, посвященные советской философии. Исследуя первые два направления, Ч. подчеркивал близость нем. философии и православной духовности, имеющих общий источник — учение Платона и мистику неоплатонизма. С его т. зр., именно поэтому можно обнаружить большое сходство между Сковородой и Я. Бёме; как раз вследствие этого учение Гегеля сразу же получило широкие и глубокие интерпретации в России. (Работа Ч. «Гегель в России» вышла на нем. языке в 1937 г. в сб. «Гегель у славян», а в 1938 и 1939 г. была опубликована в Париже на англ. и рус. языках.) Ч. различал советскую философию и философию в Советском Союзе. Он одним из первых высоко оценил «целостную философскую систему», изложенную в книгах Лосева.
С о ч.: Г. С. Сковорода и немецкая мистика. 1929; Философия на Украине. Прага, 1926; Советская философия // Современные записки. 1927. Т. 33; Философские искания в Советской России // Там же. 1928. Т. 37; Философия Сковороды. Варшава, 1934; Достоевский — психолог // О Достоевском. Прага, 1939; Гегель в России. Париж, 1939; Russian Intellectual History. Ann Arbor, 1978.
Л и т.: Яковенко Б. В. История русской философии. М., 2003. С. 413.
И. Е. Задорожнюк
ЧХЕИДЗЕ Константин Александрович (19.09(1.10). 1897 -28.07.1974) — писатель, философ, один из лидеров евразийского движения 30-х гг., ближайший сподвижник Савицкого. Печатался в рус. эмигрантской и чешской периодике, евразийских изданиях. Стремился к установлению творческого диалога между евразийством и др. пореволюционными течениями эмиграции. Испытывая глубокий интерес к философии Федорова, основал в 1933 г. в Праге при Чехословацком Национальном музее архивное отделение Fedoroviana Pragensia. Ч. считал необходимым расширить духовную платформу евразийства на основе идей рус. религиозно-философской мысли (Федоров, В. С. Соловьев, Бердяев, Булгаков, Сетницкий). В нач. 30-х годов им была выдвинута концепция совершенной идеократии, радикально переосмыслявшая идеократическую теорию Н. С. Трубецкого. Вопрос об идее-правительнице Ч. переводил из области социально-политической в сферу онтологии и антропологии, возводя его к вопросу о сущности жизни, о смысле явления в мир сознающего, чувствующего существа. Опирался на представление об антиэнтропийной сущности жизни, выдвинутое в религиозной и естественно-научной ветвях рус. космизма: жизнь как борьба с энтропией, «организация бытия». Человек, «высшая и конечная форма жизни», порожденная творческим усилием эволюции, представляет собой «организационный центр вселенной», и заповедь «обладания землей», данная ему в книге Бытия, есть завет возделывать и преображать эту землю, требование его «соучастия в обожении мира». В такой онтологической и антропологической перспективе социальная организация человечества представала первой ступенькой к организации бытия в целом. «Государства-материки», объединяющие отдельные государства в целостные миры со своим историческим и культурным заданием и своей верховной идеей (пан-Европа, пан-Америка, пан-Евразия и др.), виделись своего рода вехами на пути к «грядущему объединению человечества», будущему общепланетарному единству. Обосновывая идеократию требованием самой эволюции, Ч. подчеркивал, что ни одна из доселе существовавших идеократии не была целостной и совершенной. Сравнивая (не всегда корректно) главные идеократические системы XX в. — коммунизм и фашизм, отмечал, что они основаны на идеалах, не ставящих задачи онтологического восхождения мира и человека, пытаются создать идеальный строй с непреображенными, смертными, одолеваемыми самостью людьми, проповедуют селекционный подход (расовый или классовый), полагают в свою основу насилие. Между тем истинная, совершенная идеократия может быть построена только на целостном идеале. И именно такой идеал дает, по мысли Ч., рус. религиозная философия в лице Федорова: идеал преображения бытия и человека, победы над смертью, благого вселенского творчества. Исходя из этого тезиса, Ч. утверждал необходимость «соразвития и взаимопроникновения» евразийства, выдвинувшего задачу общественного устроения на идеократических началах, и федоровской концепции «совершенной идеократии», призывая к принятию этой концепции и идей др. пореволюционных мыслителей. С религиозно-философской т. зр. рассматривал Ч. и рус. литературу, как дореволюционную, так и советского времени, видя в ней напряженные искания идеала, стремление воплотить «образ окончательного идеального состояния человечества». Отмечал преобразовательный, космический пафос литературы 1920-1930-х гг., бьющиеся в ней чаяния «третьей революции духа», жажду обновления жизни на началах объединяющей высшей идеи, называл новейший период рус. литературы идеократическим.
С о ч.: На литературные темы. Прага, 1932; К проблеме идеократии //’ Новая эпоха. Идеократия. Политика. Экономика. Обзоры. Нарва, 1933. С. 15–22; Проблема идеократии // Вселенское Дело. <Харбин>, 1934. Вып. 2. С. 44–60; Страна Прометея. Нальчик, 2004.
Л и т.: Из переписки Н. А. Сетницкого и К. А. Чхеидзе // Из истории философско-эстетической мысли 1920-1930-х гг. Т. 1. Н. А. Сетницкий. М., 2003. С. 382–450; В поисках нового синтеза: Пореволюционные течения русской эмиграции 1920—1930-х гг.: Из переписки П. С. Боранецкого и К. А. Чхеидзе // Диаспора. Новые материалы. Париж; Спб., 2005. Т. 7. С. 437–487; Гачева А. Г. Неизвестные страницы евразийства конца 1920— 1930-х гг.: К. А. Чхеидзе и его концепция «совершенной идеократии» // Вопросы философии. 2005. № 9,HagemeisterM. Nikolaj Fedorov: Studien zu Leben, Werk und Wirkung. Miinchen, 1989. S. 430–435.
А. Г. Гачева
ЧИЧЕРИН Борис Николаевич (26.05(7.06). 1828, Тамбов -3(16).02.1904, с. Караул Тамбовской губ.) — философ, историк, политический мыслитель либерального направления и общественный деятель. Сын богатого помещика, получил хорошее домашнее воспитание и образование. В 1849 г. окончил юридический ф-т Московского ун-та. Широта кругозора и энциклопедичность ума, труды в философской и научной областях на протяжении более полувека, преимущественно «кабинетный» характер жизни, отход от религии (с чисто «умственным» ее приятием после «кризиса» 1864 г.) дали рус. мысли крупную философскую систему, как традиционно считается, идеалистического (гегелевского) образца. Реже
