из последних работ он рассматривает вопрос о роли бессознательного в функционировании языка. Опираясь на собственные результаты и исследования др. авторов, он выдвинул философскую гипотезу о предопределенности наших представлений о мире языком. Изучение языка Я. органически сочетал с исследованиями в области литературоведения, создав новую концепцию поэтики, в основе к-рой лежит лингвистический взгляд на словесное творчество — литературу, поэзию и фольклор. В межвоенные годы его мысль движется преимущественно в русле идей формальной школы и рус. авангарда — с их радикализмом, крайностями, пренебрежением к эстетическому аспекту искусства, поиском «заумного» или беспредметного языка и т. д. Я. выдвигает ставшее знаменитым понятие «литературность», имея в виду под ним гл. обр. лингвистический, грамматический аспект литературы и определяя его в качестве действительного предмета литературоведения. Он также провозглашает технический, формальный прием «единственным героем» науки о литературе. Позднее взгляды Я. становятся все более уравновешенными, хотя проблема единства лингвистики и литературы, грамматики и поэзии остается для него центральной. В своей теории речевого общения он вычленяет 6 осн. функций, особо выделяя среди них поэтическую, к-рая присуща всем языковым формам, однако в поэзии становится доминирующей. Отсюда поэзия есть «язык в его эстетической функции», а поэтика — это «лингвистическое исследование поэтической функции вербальных сообщений в целом и поэзии в частности». Я. подчеркивает, что изучение особенностей языка в поэзии позволяет полнее объяснить как его функционирование, так и его историческую эволюцию, поскольку она является не отклонением от обычного языка, но реализацией его скрытых возможностей. Соответственно поэтика и лингвистика помогают друг другу в познании как обычного, так и поэтического языка. В отличие от традиционного литературоведения, где в центре внимания находятся образность слов, их скрытый смысл и вызываемые ими ассоциации мыслей и чувств, Я. исследует место и роль грамматических фигур в совокупной символике произв., что нашло отражение в названии одной из его работ — «Поэзия грамматики и грамматика поэзии». Я. создал поэтику фольклора, в особенности пословиц и поговорок, интерес к к-рым возник у него уже в гимназические годы. Он стал одним из зачинателей лингвистики текста, предметом к-рой выступает не фраза или высказывание, как это было раньше, но именно сам текст. Сравнительное изучение древн. структур славянского и индоевропейского стиха способствовало углублению наших представлений об индоевропейской культуре. Теория в работах Я. неразрывно соединена с практикой. Его перу принадлежат интересные исследования творчества В. Хлебникова, В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака. Опираясь на выделенные им два типа построения произв. — в зависимости от преобладания либо метафоры, либо метонимии (замены одного слова др. по связи их значений), — он предложил оригинальный критерий отличия как писателей, так и жанров литературы и др. видов искусств, оказал значительное влияние на совр. науку и философию. Выдвинутые им идеи и сделанные обобщения выходят за рамки лингвистики и литературоведения и касаются всего искусства, всей культуры.
С о ч.: Избр. работы. М., 1985; Работы по поэтике. М., 1987.
Лит.: Иванов В. В. Лингвистический путь Романа Якобсона // Якобсон Р. О. Избранные работы. М., 1985. С. 5–29; Он же. Поэтика Якобсона // Якобсон Р. О. Работы по поэтике. М., 1987. С. 5–22; Якобсон — будетлянин. Stockholm, 1992.
Д. А. Силичев
ЯКОВЕНКО Борис Валентинович (24.05(6.06). 1884, Тверь -16.01.1949, Прага) — философ, публицист. Сын ученого, писателя, литературоведа В. И. Яковенко. Учился во Франции — в Сорбонне и Свободном Русском ун-те, затем в Московском ун-те (1903–1905), а в 1906–1908 гг. — в Гей-дельберге (Германия). С 1905 г. начинает печататься в России в журн. «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», «Вопросы философии и психологии» (с 1908) и «Логос» (с 1910), став со второго номера членом его редакции. С 1910 по 1912 г. он сотрудничает в газ. «Русские ведомости», помещая в ней большое количество рецензий на философскую литературу (преимущественно иностранную) и ряд статей, освещающих различные события философской жизни России и Зап. Европы. В многочисленных статьях и рецензиях Я. выступал как пропагандист новейших результатов европейской философии и ее историк, оппонент религиозной философии рус. духовного ренессанса, защитник философии как научной дисциплины, содержание к-рой свободно от действия к.-л. внефилософских мотивов. В эти годы философские взгляды Я. сложились в виде системы трансцендентального плюрализма, или критико-трансценденталъного интуитивизма. Ее первое изложение дано в ст. «О Логосе» (Логос. 1911. Кн. 1), «Что такое философия. Введение в трансцендентализм» (Там же. 1911–1912. Кн. 2–3), «Об имманентном трансцендентализме, трансцендентном имманентизме и о дуализме вообще. Второе, более специальное введение в трансцендентализм» (Там же. 1912–1913. Кн. 1,2) и «Путь философского познания» (Там же. 1914. Кн. 1, вып. 1). Любая философия, по Я., даже самая отвлеченная, отправляется от жизни, дающей ей материал для анализа и рефлексии, является интерпретацией жизни, поиском ее существа и смысла. Сущее «во всем своем целом, во всех своих деталях, во всех своих обнаружениях»- вот высшая цель философии. Философия изначально дуалистична. Она возникла, когда человек почувствовал разницу между собственным бытием вещи и ее данностью в восприятии. Так в философии появилась проблема трансцендентного, выступающая как отношение сущности и явления, единого и многого, чувственного и сверхчувственного. Избежать дуализма и преодолеть разрыв субъекта и объекта, сущности и явления и т. д. возможно на пути истолкования сущего не трансцендентно, не за пределами познания, а имманентно, внутри этих пределов. Поиск сущего в «океане наивно-догматических наличностей» сознания совершается, считает Я., посредством операций двух видов: ограничения и освобождения. С помощью первых философия отделяется от науки, права, искусства, нравственности, религии по признакам психологическим, гносеологическим и методологическим. С помощью вторых, сводящихся к «критическому отчислению» субъекта из содержания познания, мы избавляем познавательный процесс от натурализма, антропологизма, психологизма, вносимых в него субъектом. Так мы приходим к чистой мысли как таковой, объективной и принципиальной основе содержательного состава познания. Этот мотив философии Я., заимствованный им у Г. Когена, сопрягается с др., идущим от Г. Риккерта, когда сущее толкуется как совокупность более или менее определенных культурных ценностей и смыслов, к-рые сознание и душа носят в себе как данное, но принципиально отличное от них и самостоятельное в своем значении. Отсюда философское познание имеет две стороны: научно-критическую, обращаемую к субъекту, и мистическую, обращенную к самому сущему, обнаруживаемому как система множества вполне самостоятельных ценностей. При оценке сущего критико-гносеологически оно выступает как само абсолютное познание, «положительная мистика», к к-рой приходят от «беспредельного сомнения». Финал этого процесса таков: «Подлинное философское постижение есть самоупразднение философской мысли в Сущем и прямое наличествование Сущего» (Мощь философии // Логос. 1925. Кн. 1. С. 40). Сама история философии предстает как самопознание сущего, в к-ром исторические этапы приобретают значение систематического единства категорий. Иррациональность жизни снимается культурой, а последняя опять-таки находит свое завершение в философии. Социальной проекцией философского плюрализма Я. считал демократию, существенным моментом к-рой он полагал и внесенное рус. большевизмом требование свободы труда, и представление о личности как о трудовой и являющейся вершителем государственного бытия. С указанных философских позиций, представляющих собой некое синкретическое единство мотивов Канта, Когена, Риккерта, Гуссерля и Гегеля, Я. оценивает совр. ему рус. философию, к-рая, по его мнению, «была подавлена влиянием внешнего по отношению к ней фактора» (О задачах философии в России // Русские ведомости. 1910. 30 апреля. № 98). Он дает ряд резко критических статей о философии Бердяева, Булгакова, Флоренского, протестуя против национализации философии, будучи убежденным в том, что «философская мысль, как таковая, характеризуется своим собственным систематическим развитием, живет своей собственной внутренней жизнью, по отношению к которой внешнее обнаружение ее в поле действия той или иной нации совершенно случайно» (Очерки русской философии. Берлин, 1922. С. 3). В 1912 г., во время подготовки к празднованию 300-летия дома Романовых, Я. арестовывают из-за его связей с московской эсеровской организацией, в следующем году он покидает Россию и по 1924 г. живет в Италии. Октябрьскую революцию он расценил как проявление стихийного максимализма рус. народа, но возвращение на Родину для него стало проблематичным, а затем невозможным. Он часто выступал в периодике, издававшейся рус. колонией в Риме. Появляются его книги по истории рус. мысли — «Философия большевизма» (1921), «Очерки русской философии» (1922), «Философия у русских. Опыт истории русской философии» (на ит. языке, 1925–1927). В них он подчеркивал конструктивное значение становления в рус. мысли теоретико-познавательной проблемы, начиная с работ Кудрявцева-Платонова, Шпира (Спира), Чичерина, Козлова и др. и кончая статьями в журн. «Логос». В 1929–1934 гг. он издавал на нем. языке журн. «Der rassische Gedanke» («Русская мысль»), имеющий подзаголовок «Международный журнал русской философии, литературоведения и культуры». Журн. имел целью ознакомление европейского читателя с рус. философией и культурой. Он выделил следующие направления совр. рус. мысли: идеал-реалистический интуитивизм Н. О. Лосского, творческий антропологизм Бердяева, идеалистический онтологизм Франка, новую христианскую метафизику Флоренского, Булгакова, Карсавина, онтологически-диалектический символизм Лосева, чистый гносеологизм Сеземана и трансцендентальный плюрализм Я. Предполагалось также дать анализ «большевистской философии в Советской России» (с этой целью, напр., рецензировались соч. Ленина и нек-рые книги по философии, выходившие в СССР). История философии в США, Германии и особенно в России была предметом исследовательской деятельности Я. Ему принадлежат монография о Белинском (на чешском языке) и обширное исследование «История русской философии» (на чешском языке). Неизданными остались соч. о Чаадаеве и Н. О. Л веском. С 1935 по 1944 г. он издавал «Международную библиотеку по философии» — серию небольших по объему книжек-исследований по совр. европейской философии.
Соч.: К критике теории познания Г. Риккерта // Вопросы философии и психологии. 1908. Т. 93 (III); Теоретическая философия Г. Когена// Логос. 1910. Кн. 1; О сущности прагматизма // Труды и дни. 1912. № 2; Философия Эд. Гуссерля // Новые идеи в философии. Спб., 1913. Сб. 3; Философия Вильгельма Щуппе// Вопросы философии и психологии. 1913. Т. 118 (III); Учение Риккерта о сущности философии // Там же. 1913. Т. 119 (IV); Т. 120 (V); Вильгельм Виндельбанд // Там же. 1916. Т. 132 (II); О положении и задачах философии в России // Северные записки. 1915. Кн. 1; Философия большевизма. Берлин, 1921; Тридцать лет русской философии (1900–1929) // Философские науки. 1991. № 10; Мощь философии // Логос. Международный ежегодник по философии культуры. Прага, 1925. Кн. 1; Мощь философии. Спб., 2001; История русской философии / Пер. с чешек. М. Ф. Солодухиной. М., 2003; Vom Wesen des Pluralismus. Bonn, 1928; Vom Wesen der Philosophie. Prag., 1936.
Лит.: Солодухин Ю. H. О труде Б. В. Яковенко «История русской философии» // Яковенко Б. В. История русской философии / Пер. с чешек. Под
