отбора правящий слой должен был руководить действиями масс на основе общего мировоззрения — евразийской идеи. Поэтому будущее евразийское государство характеризовалось как идеократическое. С организационной т. зр. оно напоминало объединение, созданное по орденско-религиозному типу. В экономике предполагалось обеспечить гармоническое сочетание частной и государственной форм собственности. В духовной жизни особая роль отводилась православию в расчете на его способность интегрировать и даже ассимилировать существующие на территории Евразии вероисповедания. Крайний этатизм евразийской доктрины, утверждение в ней примата коллектива над личностью, идеологический диктат, вытекавший из концепции идеократии, подверглись резкой критике в эмигрантских кругах. В кон. 20-х гг. произошел раскол движения. Под руководством Эфрона и Святополк-Мирского вокруг газ. «Евразия» образовалось левое крыло, открыто симпатизировавшее сталинскому режиму. Ряд видных идеологов Е., среди к-рых был и Трубецкой, порва^ ли с ним связи. С сер. 30-х гг. Е. как организованное движение прекратило существование. Претензии евразийцев повлиять «изнутри» на сталинский режим обнаружили свою утопичность. И все же евразийское учение не исчезло бесследно. Интерес к нему вырос особенно в последние годы. Е. осталось в истории общественной мысли России свидетельством напряженных поисков рус. людьми путей к новой жизни. В нем в своеобразной, иногда шокирующей форме проявилась мечта мн. поколений рус. мыслителей о воссоединении культур, церквей, о всеедином человечестве, сохраняющем национально-индивидуальные черты.

Лит.: Евразия: Исторические взгляды русских эмигрантов. М, 1992; Глобальные проблемы и перспективы цивилизации: (Феномен евразийства). М., 1992; Новикова Л., Сиземекая И. Политическая программа евразийцев — реальность или утопия? // Общественные науки и современность. 1992. № 1. С. 104–109; Люкс Л. Евразийство // Вопросы философии. 1993. № 6. С. 105–114; Пащенко В. Я. Социальная философия евразийства. М, 2003; Boss О. Die Lehre der Eurazier. Wiesbaden, 1961; Riasanovsky N. V. The Emergence of Eurasianism // California Slavic Studies. 1967. N4.

В. П. Кошарный

ЕВРАЗИЯ — в евразийском учении (Евразийство) общественно-научное и одновременно социально-философское понятие, с помощью к-рого в осн. массиве земель Старого Света (Евразии в традиционном географическом понимании этого слова как совокупности земель Европы и Азии) выделялся некий третий, срединный континент, осн. топографическим элементом к-рого как географического целого являются три равнины: Вост. Европейская («беломорско-балтийская»), Сибирская и Туркестанская, а также возвышенности и горы, отделявшие их друг от друга. Этот своеобразный мир, «континент в себе», как показывали евразийцы, значительно отличался как от Европы, под к-рой понималась совокупность территорий, лежащих к западу от Пулковского меридиана, так и от Азии как системы вост., юго-вост. и южн. периферий Старого Света (Япония, Китай по ту сторону Великой китайской стены, Индия по ту сторону Гималаев, Иран, Ближний Восток и др.) спецификой и составом ботанических зон, своеобразием почв, амплитудой температурных колебаний, процентом влажности воздуха и т. п. Тот факт, что Россия занимала осн. пространство земель этого мира, получил отражение в широком использовании евразийцами понятия «Россия-Евразия» как однопорядкового с Е. Понятие Е. было разработано Савицким с помощью устаревшего прилагательного «азийский», поскольку совр. слово «азиатский», по мнению мыслителя, в силу ряда причин приобрело в глазах европейцев одиозный оттенок. Вывод о том, что земли Е. не распадаются между Европой и Азией, а составляют нек-рый третий, самостоятельный материк, имел не только географическое значение. С понятием Е. связывались определенные культурно-исторические представления. В имени Е. заключалась, полагали евразийцы, сжатая культурно-историческая характеристика российского мира. Оно было призвано подчеркнуть то обстоятельство, что в культурном бытии России, в ее экономической, политической жизни органически переплелись влияния различных культур и традиций Юга, Востока и Запада. Географическая целостность Е. истолковывалась евразийцами как основа оригинальной, самобытной экономической, политической и культурной жизни России, единства исторических судеб ее народов, месторазвитие неповторимого русско-евразийского мира.

Лит.: Вернадский Г. В. П. Н. Милюков и «месторазвитие русского народа» // Новый журнал. Нью-Йорк, 1964. № 77. С. 254–289; Никитин В. П. Что я возразил бы П. Н. Милюкову // Евразийская хроника. Париж, 1927. Вып. 7. С. 34–42; Савицкий П. Н. Европа и Евразия. (По поводу брошюры кн. Н. С. Трубецкого «Европа и человечество») // Русская мысль, 1921. № 1–2; Он же. Евразийство//Евразийский временник. Берлин, 1925. Кн. 4. С. 5–23; Он же. Россия — особый географический мир. Прага, 1927; Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. М., 1992; Новикова Л. И., Сиземекая И. Н. Евразийский искус // Философские науки. 1991. № 12. С. 103–108; Ля-щенко В. Я. Идеология евразийства. М., 2000.

В. П. Кошарный

«ЕВРОПА И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО»-работа Я. С. Трубецкого, опубликованная в Софии в 1920 г. и ставшая своеобразным катехизисом евразийства. По признанию автора, осн. идеи работы сложились у него «уже более 10 лет тому назад», но они не были обнародованы вплоть до тех пор, пока мировая война и послевоенные годы не «поколебали веру в цивилизованное человечество и не раскрыли глаза многим» (с. Ill, IV). Все содержание книги — призыв к «переоценке ценностей», размышления о необходимости по-новому взглянуть на проблемы культуры, прогресса, истории, и нужна, считает автор, целостная теоретическая система изменения об-ва, к-рую можно было бы применить на практике. Рассматривая соотношение различных культур, цивилизаций (в книге эти понятия не дифференцируются) в истории человечества, Трубецкой категорически выступает против абсолютизации одной культуры — романо-германской, отождествляемой с европейской. По мнению автора, культура, выступающая как общечеловеческая, «на самом деле есть культура лишь определенной этнической группы романских и германских народов» (с. 14). Не отрицая значимости европейской (романо-германской) культуры, он тем не менее не считает правомерными ее притязания на то, чтобы быть общечеловеческой культурой, ибо не существует объективных доказательств, что эта культура совершеннее всех прочих культур, ныне существующих или когда-либо существовавших на земле. В этой связи Трубецкой подробно рассматривает проблему, связанную с возможностью полного приобщения к.-л. народа к культуре др. народа. Под полным приобщением он имеет в виду «такое усвоение культуры другого народа, после которой эта культура для заимствующего народа становится как своею… так что оба — создатель культуры и заимствователь — сливаются в одно культурное целое» (с. 44). По мнению автора, такое приобщение невозможно без антропологического поглощения одного народа другим. Если подобное поглощение происходит, то народ, перенимающий чужую культуру, исчезает как субъект истории. И не менее многие народы пытаются идти этим путем,» стремятся, напр., приобщиться к европейской (романо-германской) культуре, т. е. европеизироваться. Однако участь европеизируемых народов, считает Трубецкой, весь незавидна по целому ряду причин. Поскольку процесс европеизации того или иного народа протекает неравномерно, то в результате возникают самые серьезные противоречия между различными частями этого народа — отцам и детьми, элитой и народными массами, различными социальными группами, классами и т. д., что в свою оч~ ведет к «уничтожению национального единства, рас нению национального тела европеизированного народа (с. 62). У европеизируемого народа исчезает чувство

патриотизма, он начинает презирать все самобытное, национальное. Такой народ вынужден все время догонять европейские народы и поэтому его история «состоит из этой постоянной смены коротких периодов быстрого «прогресса» и более или менее длительных периодов «застоя». В конечном счете европеизируемый народ, ставший на путь такой скачущей эволюции, «неизбежно погибнет, бесцельно растратив свои национальные силы» (с. 69) Судьба России, ее неудачи и падения, по Трубецкому, во многом зависит от процесса европеизации, в к-рый она была втянута. «Весь восемнадцатый век прошел для России в недостойном поверхностном обезьянничании с Европы. К концу этого века умы верхов русского общества уже пропитались романо-германскими предрассудками, и весь девятнадцатый и начало двадцатого века прошли в стремлении к полной европеизации всех сторон русской жизни» (с. 78). Подобная «скачущая эволюция» породила множество негативных последствий для рус. об-ва. В итоге автор призывает всеми способами противодействовать злу европеизации России, возлагая особые надежды на рус. интеллигенцию, к-рая, как и интеллигенция др. европеизируемых народов, должна освободиться от наваждений романо-германской идеологии, ибо «европеизация является безусловным злом для всякого не романо-германского народа» (с. 79–81).

В. Я. Пащенко

ЕГОРОВ Анатолий Григорьевич (25.10.1920, Скопин Рязанской обл. — 1997, Москва) — специалист по эстетике, культурологии, политологии, д-р философских наук, академик АН СССР (с 1974). Участник Великой Отечественной войны. Окончил Московский педагогический ин-т им. К. Либкнехта (1941). В 1956–1961 гг. — главный редактор журн. «Политическое самообразование», 1961–1965 гг. — зам. зав. отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС, 1965–1974 гг. — главный редактор журн. «Коммунист», 1974–1987 гг. — директор Ин-та марксизма-ленинизма при ЦК КПСС; активизировал деятельность ин-та как научного учреждения, нацеленного на изучение актуальных проблем жизни советского об-ва и мирового развития. С 1988 г. — советник Президиума АН СССР (РАН). В сфере исследовательских интересов Е. — анализ с позиций марксизма культуры как философской категории в ее связи с экономическими, социальными, идеологическими процессами, теоретическое осмысление культурных процессов в Советском государстве. Другое направление исследований — выявление закономерностей и этапов развития социалистического об-ва.

Соч.: Искусство и общественная жизнь. М., 1959; О реакционной сущности современной буржуазной эстетики. М., 1961; Проблемы эстетики. М., 1977; Развитой социализм. М, 1978; Социалистическое общество на современном этапе. М., 1985; Общество и культура. М., 1988.

Ю. Н. Со. юдухин

ЕКАТЕРИНА II Алексеевна (21.04(2.05). 1729, Штеттин, Померания (совр. Щецин, Польша) — 6(17). 11.1796, Царское Село, ныне г. Пушкин) — российская императрица (с 1762), сыгравшая большую роль в утверждении идеологии «просвещенного абсолютизма» в России. Ориентируясь на западноевропейские установления, она обращалась к теориям просветителей — к соч. Ш. Монтескье, Ч. Беккариа и др. Стараясь казаться «философом на троне», переписывалась с Вольтером, оказывала материальную поддержку Д. Дидро, прожившему около полугода в Петербурге. При этом Е. II истолковывала идеи указанных мыслителей в угодном ей духе. Следуя Монтескье, она замечала, что законы — самое большое добро, какое люди могут дать и получить, но в то же время была убеждена, что «снисхождение, примирительный дух государя сделают более, чем миллионы законов». В ближайшей к себе сфере управления, отметил Ключевский, Е. II не допускала и тени права, «могущей омрачить блеск ее попечительского самовластия. По ее мысли, задача права — руководить подчиненными органами управления; оно должно действовать, подобно солнечной теплоте в земной атмосфере: чем выше, тем слабее. Власть, не только неограниченная, но и неопределенная, лишенная всякого юридического облика, — это основной факт нашей государственной истории, сложившейся ко времени Екатерины». В то же время она сознавала острейшую потребность в пересмотре всего законодательства Российской империи, к-рый безуспешно пыталось осуществить самодержавие, начиная с Петра I. «Соборное уложение» 1649 г. как действующее право не отвечало новым чаяниям дворянства, превратившегося в привилегированное сословие. Все громче заявляло о своих запросах и народившееся купечество. Требовал какого-то разрешения и крестьянский вопрос. В 1767 г. в Москве была собрана