для сохранения ее существ, не была уничтожаема. Может быть, также иной скажет: если природа все полезное строит, то для каких выгод случаются бури, сильные ненастья, грады, зной и пр.? Но сии самые перемены не по необходимым ли законам рождаются и действуют? Не споспешествуют ли высочайшим и всеобщим намерениям природы для достижения своей цели? Ограниченный человеческий разум всегда занимается какою-нибудь мелочью, не видя важнейшего, находит только неустройство вне себя; он, не вникая в большую и всеобщую связь, не усматривает целого сцепления бесчисленных и особливых целей. Противники также возражают, как выше сказано: «Сей цвет должен сделаться плодом, сие зачатие во утробе долженствовало быть совершенным человеком; но как следствий того часто не видим, то по их мечтанию и самая природа своей цели не достигает и свои силы расточает». Так мыслит человек, пред очами своими имеющий какой-нибудь особый предмет или одну какую-нибудь цель. Но пусть противники, представляющие нам, что сей увядший цвет не принес плода, заченшийся во утробе младенец не учинился совершенным человеком, докажут нам не только сие, Для чего сей цвет не оплодотворился, для чего зачатый младенец не возник на свет, но еще и то, чтобы из одного цвета большему множеству плодов следовать надлежало. Кто может определить, как далеко каждое существо в продолжении своего бытия проходить долженствует? Кто может предписать дальнейший ход, нежели какой был приличен? Кто измерит всех существ цель?

Между сими главными природы законами также счисляется III-й Закон всеобщего сохранения, который можно производить из закона предположенного и, как некоторым философам угодно, из закона непрерывности. Если рассудим мы о началах, на которых сей закон основание свое имеет, то для утверждения сего во всей вселенной наблюдаем мы опыты, показывающие нам везде только разрешения, а при разрешении везде опять новые соединения, но нигде не примечаем недостатка сил природы в целом. Если же вникнуть во внутренность уничтожения, то мы не имеем довольной причины все в свете уничтожать. Известные философы Картезий, Билфингер и Мендельзон основание доказательства в рассуждении сего закона заимствуют из свойства божией неизменимости.

В природе ничего не пропадает, ни одна пылинка не уничтожается. Все ее действующие силы целы. Всякое существо продолжает свое бытие. В новых образах токмо и бесчисленных смешениях и видах прежние существа паки возникают. Всякое по нашему понятию ветхое, стареющееся и к падению клонящееся и истлевающее преходит в другой вид, лучший и совершеннейший. С одной стороны сколько вещество, по-видимому, уничтожается, столько с другой стороны оное преобразуется и обновляется. И посему Картезий утверждает, что одинаковое всегда по вселенной количество сил существует. Даже и остатки человеческого тела, самый прах, в который оно некогда превратится и разрешится, беспрестанно действующей природе подают случай к возрождению оных. Разрушение и восстановление суть вечный природы круг. Все рождения в природе основываются на разрушении. Смерть не другое что есть, как вид возрождения, восстановление новой стройности — прехождение к новой и совершеннейшей жизни, и исход в новое, обновленное тело. Но сущности вещей, первоначальные силы, из которых все сложения начало свое берут, никогда разрушиться не могут. Преобразование и превращение есть дело природы.

Во всей вселенной везде примечаемо определенное количество действующих сил. На сей же равности сил утверждается закон вознаграждения (lex compensationis). Мы все после проливного и продолжительного дождя ожидаем ясности неба. Тишину погоды преем-лют ветры, неурожай награждается плодоносием, избыток отмщевается недостатком. Океан иногда поглощает часть земли, а вместо сего из глубины морской возникают острова. Здесь иссякают источники, там новые отверзаются. Природа наблюдает свои расходы и приходы, имеет свои расчеты. Посему ее произведения действий должны быть произведения и содержанию ее сил равны. Что, по-видимому (ибо мы причин соединений и намерений постигнуть не можем), в одной части мира и в одно и то же время представляется излишним, то в другом месте усматривается недостаточным. Она там много производит, где, как нам кажется, уменьшает и где мы видим недостатки, там она преизобилует. Силы ее никогда не умаляются, но и никогда выше своей сферы не восходят. Что касается до обращений ее, то они суть различны; но произведения ее всегда между собою равны. Присем и то может быть доказательством, что когда в одном месте восходит утренняя заря, то в другом появляется вечерняя. День и ночь, тьма и свет всегда в одно время существуют, но токмо в различных странах мира; кратко сказать, никогда солнце в одно время не озаряло всех народов одинаковым сиянием; никогда не было всеобщего дня на земле. Се законы природы всеобщие и главные! есть также и другие, испытателями природы замечаемые, как то закон разнообразности в единстве и единства в разнообразности, закон соразмерности и проч.: но мое намерение было представить только главные, которые всемогущий зиждитель и промыслитель предначертал, дабы вся природа благоговейно его почитала и следовала премудрым и для нее спасительным уставам…

Раздел II ВОЛЬФИАНСТВО

Теплов Григорий Николаевич

Г.Н. Теплое родился в 1717 г. в семье истопника. Первоначальное образование получил в школе, учрежденной Ф. Прокоповичем, который обратил внимание на способного ученика и послал его в Германию для продолжения образования. Вернувшись из-за границы в 1736 г., Г.Н. Теплов поступает в Академию наук студентом, а затем переводчиком; с 1742 г. он — адъюнкт Академии. В это же время Теплов входит в круг приближенных графа А. Г. Разумовского, с братом которого в 1743–1746 гг. путешествует по Европе, пополняя свои знания.

В 1746 г. К. Г. Разумовский становится президентом Академии наук, а Г. Н. Теплов — ближайшим его помощником. Его назначают асессором в Академической канцелярии, а уже через год избирают почетным членом Академии наук и одновременно членом Академического собрания, в котором старше его чином был лишь И. Д. Шумахер. Он становится также членом Академии художеств, Мадридской Академии наук, действительным членом Вольного экономического общества.

В 1762 г. Г.Н. Теплов участвует в дворцовом перевороте, примкнув к партии братьев Орловых. Им был написан манифест о восшествии Екатерины II на престол. С этого времени он делает блестящую политическую карьеру, став статс-секретарем Екатерины, членом Комиссий о коммерции, о духовных имениях; в 1767 г. Г. Н. Теплов получает чин тайного советника, в 1775 г. — сенатора.

Г. Н. Теплое был одним из одареннейших людей своего времени: литератором, музыкантом, естествоиспытателем, философом, автором многих политических проектов и постановлений, в том числе в области просвещения. Ему, например, принадлежит Регламент Академии наук.

Г. Н. Теплое — сторонник вольфианской философии. Он автор анонимных сочинений «О качестве стихотворца рассуждение» и «Рассуждение о начале стихотворства», опубликованных в 1755 г., которые до недавнего времени приписывались М. В. Ломоносову. В 1961 г. после публикации письма Г. Н. Теп-лова в Академию художеств (Русская литература. 1961. № 1) было доказано его авторство.

Наряду с этим Г. Н. Теплова отличала ясно выраженная приверженность к реакционным кругам русского общества, защита дворянских привилегий. Он оказался среди «неприятелей наук российских». В своем письме от 30 января 1761 г. Г. Н. Теплову М. В. Ломоносов обличает его поступки, направленные против русской науки (Ломоносов М. В. Избр. произв. М.: Наука, 1986. Т. 2. С. 329–332).

Скончался Г. Н. Теплов в 1779 г., похоронен в Петербурге в Александро-Невской лавре.

Сочинения

1. Теплов Г. Н. Знания, касающиеся вообще до философии… Кн. 1. СПб.: Б. и„1751. 301 с.

2. Теплов Г. И. Наставления сыну. СПб.: Б. и., 1760. 54, 2 с.

3. Теплов Г. Н. Отрывки из произведений // История эстетики: В 2 т Т. 2. М.: Искусство, 1964. С. 758–764.

4. Теплов Г. Н. Наставления сыну; Начальное рассуждение о плане для учреждения публичных училищ // Антология педагогической мысли России XVIII века. С. 203–213.

Литература

1. Лонгинов М. Н. Биографические сведения о русских писателях XVIII века: Г. Н. Теплов // Русская старина. 1870. № 8. С. 194–197.

213

2. Теплое Г. Н. // Русский биографический словарь. СПб.: Б. и., 1912. Том: Суворов — Ткачев. С. 471–478.

3. Безобразова М. В. Философ XVIII века Григорий Теплое // Безобразова М. В. Исследования, лекции, мелочи. СПб.: Б. и., 1914. С. 110–143.

4. Штамбок А. Об авторе рассуждения «О качествах стихотворца» (К вопросу о двух направлениях в русской эстетике классицизма) // Рус. лит. 1961. № 1. С. 169–181.

5. Модзалевский Л. Б. Ломоносов и «О качествах стихотворца рассуждение» (Из истории русской журналистики 1755 г.) // Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 133–162.

6. Кривошеева В. А. Г. Н. Теплов об общественном прогрессе России // Методология научного познания и исследования социальных процессов. Иркутск, 1977. С. 152–158.

Знания касающиеся вообще до философии[82]

Глава пятая изъяснение слова философии

§ 34

Философия наука такая, по которой через разум наш и заключения от известных вещей познаем неизвестных. Сие краткое изъяснение иным образом сказано на российском языке, нежели в своей философии многие учители на латинском, немецком и французском языках говорят. Изъяснение слова, что называют ученые дефиницею, быть должно коротко, ясно и свойственно. Ибо таким образом и способом дефиниции сочинять надлежит, о том в логике самой покажется. В школах говорят, что философия есть наука всего возможного, поколику оно сбыться может. Для меня сие изъяснение очень темно и сомнительно показалось. Они говорят, что познание всего того, что возможно, лишь бы только статься могли, философия есть. Сие самая правда: но обратно сказать не можем, чтоб все то, что есть познание возможного, поколику есть или быть может, было философия. Кто не может под таким изъяснением легко разуметь и истории? Ибо и исторические дела, которые мы знаем, также возможные, хотя притом прошедшие. В дефиниции не сказано, что философия есть наука возможного, что было, что есть и что быть может, но просто возможного. По чему мы видим, что сие изъяснение не одну философию значить может, но и другое нечто. Чего ради я с позволением моих читателей, оставив многие изъяснения философии, которые на других языках написаны, так как несвойственные, на нашем предлагаю изъяснение новое. Когда я говорю, что философия есть наука такая, в которой через рассуждение и заключение от известных вещей знаем неизвестные, то я, конечно, могу сказать и обратно, что все то знание, в котором мы через рассуждение и заключение от известных вещей знаем неизвестные, называется философия.

§ 35

От сего непосредственно два следуют разумения, которые сами себе не противны, а оба в философии находятся, и оную почти составляют. Когда мы говорим про философию, что она есть наука такая, в которой через разум наш и заключение от известных вещей познаваем неизвестные, то, конечно, оную разделяем