работы не только по юриспруденции, как, например, «Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции» (1768), но и религиоведческие— «Рассуждение о вещах священных, святых и принятых в благочестие, с показанием прав, какими оные у разных народов защищаются» (1772), социологические — «Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества» (1775), «Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в различных состояниях общежительства» (1781) и другие. Вопросы, обсуждаемые в этих работах, он пытается связать с политическими задачами, стоящими перед русским обществом.
Известен С. Е. Десницкий и как переводчик, опубликовавший на русском языке ряд книг английских юристов, которые он снабдил своими примечаниями.
С 1771 г. просветитель принимает активное участие в работе Вольного российского собрания. В 1783 г. его заслуги были отмечены избранием действительным членом только что созданной Российской Академии.
В 1787 г. Десницкий подал в отставку. Умер он в 1789 г.
Сочинения
1. Десницкий С. Е. Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции; Юридическое рассуждение о вещах священных, святых и принятых в благочестие, с показанием прав, какими оные у разных народов защищаются; Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества у первоначальных народов и о совершенстве, к какому оное приведенным быть кажется, последовавшими народами просвещеннейшими; Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в различных состояниях общежительства; Из примечаний к переводу книги Блэкстона «Истолкования английских законов»; Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи // Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. Т. 1. С. 187–332.
2. Десницкий С. Е. Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи; Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции; Слово о причинах смертных казней по делам криминальным; Юридическое рассуждение о вещах священных, святых и принятых в благочестие…; Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества у первоначальных народов…; Юридическое рассуждение о пользе знания отечественного законоискусства и о надобном возобновлении оного в государственных высокоправительствующих училищах; Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения…; Из примечаний к переводу книги Блэкстона «Истолкование английских законов» // Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей: Вторая половина XVIII века. С. 99—264.
1. Бак И. С. С. Е. Десницкий — выдающийся русский социолог // Вопр. философии. 1955. № 1. С. 57–66.
2. Покровский С. А. Политические и правовые взгляды С. Е. Десниц-кого. М.: Госюриздат, 1955. 168 с.
3. Коган Ю. Я. С. Е. Десницкий // Коган Ю. Я. Очерки истории русской атеистической мысли. М.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 232–245.
4. Грацианский П. С. Десницкий. М.: Юрид. лит., 1978. 112 с.
Слово о прямом и ближайшем способе к научению юриспруденции[7]
[…] Могуществом творца и множество миров из ничего в бытие произведено, и его словом уничтожено быть может; однако смертным представляется, что распространить государство до половины гемисферы[8] есть не одного народа, но целого рода человеческого дело. И если кто еще желает из прошедшего и настоящего узнать, каким путем и до коликого величества доходил и возвышается ныне росс, тот может из истории уверен быть, что и он к достижению своего благополучия имел подобные греку и римлянину желания, которые дабы счастливо совершить, призывал бога и человеков на помощь. Божиим и человеческим пособием подкрепляемый и ревностию к своему отечеству воспаленный, он издревле мужественно ополчался против иноплеменных и совокупленными силами и оружием чрез множество веков защищался от неприятельских нападений. Во многих своих предприятиях росс имел непрепобедимые и внутрь и вне отечества препятствия, которые подвергали жизнь его и правление разным переменам и крайнему опасению. Частые перемены и великие затруднения уменьшали в нем одну только силу, а не разум, довольный к изысканию средств для отвращения общего злополучия. […] Причем:
1) Наша должность будет — изыскивать причины, которые побудили народ учиться законоискусству.
2) Показывать, какие части юриспруденции по времени и месту необходимо нужны для преподавания в училищах.
3) Изъяснить примерами те части юриспруденции, которые за ближайшие к делу усматриваются.
О натуральном происшествии
законоучения и о причинах,
которые побудили людей
учиться законоискусству
В начале всякого общества, когда обыватели еще только начинают порядочно жить, законы в таком первоначальном гражданстве обыкновенно бывают над меру просты и немногие, и потому всем известны и вразумительны без учения. В таком состоянии общества не случается никаких важных прав, происходящих от различного состояния, какие у нас примечаются между государем и подданными, между судьею и судимым, между отцом и детьми, между мужем и женою, между опекуном и состоящим под опекою, между господином и рабом и проч. И если в таком натуральном состоянии народов были такие права, примечания достойные и происходящие от взаимных дел между обывателями, то оные, должно думать, были весьма маловажные и невеликую у них в движимых и недвижимых имениях производили чувствительность, потому что такие права еще ниже своею долговременностью во владение имения, ниже своим затруднением в стяжании оного великой надежды к непрерывному и непрепятственному присвоению имения и довольной власти к употреблению оного в первоначальных владельцах не производили. В недвижимом имении, как то в земле и подобных ему вещах, всякое насильство и всякая наглость, если какая случалась, удобно обывателями претерпеваемы были, ибо такое имение у первоначальных народов, будучи в крайнем изобилии, несовершенстве и дешевизне, еще и долговременным употреблением утверждено не бывает. Движимое ж у таких народов имение толь маловажное понятие в рассуждении собственности производило, что оного права у них не больше чувствительно было, как только до тех пор, пока движимое имение в руках владетеля находилось; а как скоро из рук первого владетеля потерянней или другим каким случаем выходило, тотчас такое право и такое имение собственным невозвратно другого владетеля становилось, ибо человек с природы за то больше стоит и с тем удобно расстаться не желает, что он с большею трудностию снискивает. От трудности, которую он при стяжании ощущает, рождается в нем натурально некоторая неусыпная предосторожность, которая заставляет его всегда беспокоиться о своем имении, отчего такой, как обыкновенно говорится, дрожит над своим имением, опасаясь, дабы оное нерадение насильством или обманом похищено не было. Сие коротко можно доказать примером купцов и дворян. От купца щедроты не должно ожидать, когда он сам заботится и присматривает за всем, не имев приказчиков и сидельцев; напротив того, дворянин, которому все достается чужими руками и ни за что своего поту не проливает, тщеславится за предел в своей щедроте. Само чрез себя разумеется, что в натуральном состоянии люди не имеют почти никакого понятия о собственности и живут по большей части управляемы не законами, но застарелыми обычаями, каковыми управляемы были древние афиняне, лакедемоняне и нынешние камчадалы.
Но как скоро польза и надобность вещей движимых и недвижимых стала народом столько чувствительна, что многие чрез потеряние оных в разорение приходить казались, то отсюда начали в обществах происходить тяжбы, ссоры и смертоубийства, для отвращения которых законы сысканы, показующие, в чем святость прав и в чем принадлежащая всякому собственность и наследие состоит. Кратко сказать, опытом дознания в возвышающемся состоянии человеческом надобность вещей и трудность в снискании оных купно с долговременным и непрерывным оных владением напоследок ограничили все то, что ныне у нас своим и чужим называется. Таким образом, постепенно возвышаясь, народы, в познании собственности и довольствуясь сначала немногими простыми и несовершенными законами, не требовали нарочитых людей для истолкования оных. Римляне, которые почти и всему свету законы предписывали, сначала столь немного законов и для себя имели, что оные и с прибавлением греческих в 12 таблицах поместиться могли. В сии времена и в таком состоянии у римлян законы были чрезвычайно просты и немногие. […] Но исправляющий житие человеческое частный опыт и ревностное областей о народной пользе старание великое преображение в судах и в правлении производят, и мы видим, что те же римляне по долговременном благосостоянии своего отечества столь обширными в своих законах оказались, что оные, которые сначала в 12 досках все заключались, напоследок и в двутысячных книгах не вмещались. Потомки, не рассуждая, что такого множества законов требует натуральное возвышение народов в правлении, принимались сокращать римские законы, когда теперь во всех государствах противное на деле оказывается, и народы чем в большее совершенство приходят, тем больше законов в последующие времена требуют. Они нужны для точного и известного правоположения владельцев, граждан, обывателей и их имений; в противном случае наглость, посягательство, отягощение и утеснение везде попускается без наказания. Сверх сего разные дела в государствах с разными соседними державами равномерно, как и перемена в правлении для войны, мира и коммерции, разного установления и законоположения требуют, которыми не меньше судьи, как и позываемые на суд, обязаны быть должны. По сей причине в Британии и других европейских государствах сенат и парламенты с государями ежегодно вновь законы делают, старые дополняют, поправляют и уничтожают, так как надобность и обстоятельства требуют, от чего все в законах сделалось столько обширно и неудобно для общего всех знания, что ныне нарочитые искусные люди на то везде в правлениях требуются, какие ныне в государствах воспитываются и в дела допускаются адвокаты и судьи. Теперь, узнав, какие причины побуждением были к законоучению, в следующем мы приступаем к рассуждению о надобных науках для учащихся юриспруденции.
О нравоучительной философии,
о юриспруденции вообще и о том,
что содержится в обеих сих науках
Наше знание, касающееся до правил истины, зависит:
1) От свойственности наших рассуждений о том, что праведным и неправедным, добрым и худым почитается у разных народов.
2) Такое наше знание премного зависит от изучения разных решений судебных, случающихся в разных правлениях. Первое руководство, показующее, в чем свойственность наших рассуждений состоит, есть нравоучительная философия и натуральная юриспруденция.
Второе средство для снабдения нашего разума разными примерами решений судебных есть учение такой системы законов, в которой бы можно ясно приметить начало, возвышение и совершенство правления. А поелику в свете кроме системы римских законов другой столь подробной и полной еще нигде не обретается, по сей причине римские права после натуральной юриспруденции должно показывать, хотя оных учение в иных государствах совсем для других причин введено.
После нравоучительной философии, натуральной юриспруденции и римских прав обыкновенно в университетах преподается отечественных законов юриспруденция, что все учащиеся, окончив и будучи исследованы и засвидетельствованы во всем, допускаются адвокатами в дела тяжебные и криминальные для оказания своего искусства на деле и напоследок бывают судьями. Каким образом нравоучительная философия, натуральная, римская и российская юриспруденция преподаваемы должны быть, сие показуется в следующем:
О нравоучительной философии
Из всех писателей, которых я имел случай
