идеологических, художественных и иных духовных ценностей (духовные отношения в узком смысле слова).
При анализе социальной структуры общества очень важно учитывать не только межклассовые, но и внутриклассовые различия. Выделение слоев, составных частей, отрядов внутри того или иного класса позволяет лучше понять условия их общественного бытия и интересы, прогнозировать их социальное и политическое поведение. А противоречия эти в реальной социальной действительности, как показывает исторический опыт, оказываются весьма существенными (противоречия между финансовым капиталом и промышленниками, между малым бизнесом и корпорациями, между занятыми в производстве рабочими и резервной армией труда).
В последние годы мы сталкиваемся с очередной попыткой отлучить от достижений мировой обществоведческой мысли классовый подход к анализу социальных явлений, подход, рожденный, как уже отмечалось, до марксизма прогрессивными буржуазными учеными. Классовый подход (не к подбору кадров, не к распределению благ и т.п., а к анализу исторических ситуаций и феноменов) не есть простая выдумка «великой сортировочной машины» человеческой головы, старающейся все разложить «по полочкам»: он адекватно отражает историческое прошлое и настоящее. Тем более нельзя рассматривать классовый подход в качестве простой выдумки марксистов. Как отмечалось в литературе, марксистская концепция классовой борьбы, социаль
124
пых революций и диктатуры как способа решения социальных проблем возникла в контексте ценностей техногенной культуры .
1 См. Степин В. С. Философская антропология и философия науки. М., 1992. С. 53.
Действительно, разве не была история в течение тысячелетий историей классов и классовой борьбы? Разве перестало быть классовым сегодняшнее западное общество, несмотря на явные тенденции к социализации? Возьмем для примера Великобританию, довольно типичную страну Запада. По данным на самый конец 80-х годов, «верхушка» общества, составлявшая 1% населения, владела 21% объема всех личных состояний, в то время как 80% населения распоряжались лишь третью национального богатства [2].
2 Giddens, Anthony. Sociology. Cambridge. 1989. P. 217.
Сам объективный процесс движения современного западного общества в направлении большей социальной справедливости и нарастания демократических тенденций выступает в значительной степени результатом предшествующей классовой борьбы. Последняя, принимая сегодня все более цивилизованный характер, постепенно утрачивает свою разрушительную сторону и, наоборот, усиливается сторона созидательная, конструктивная. Партнерство — это тоже форма классовой борьбы, но борьбы в цивилизованной форме.
И, наконец, можно ли, отбросив классовый подход, понять нашу советскую, а теперь уже и постсоветскую действительность, в частности, природу той силы, которая претендует сегодня на господствующее положение в системе экономических и политических отношений? По сути дела, в отечественной литературе нет спора о классовости или неклассовости этой большой социальной группы. Есть лишь нюансы: одни говорят о классоподобном образовании, другие об уверенном многолетнем движении номенклатурного слоя (вкупе с дельцами вчерашней теневой экономики) в направлении окончательного превращения в класс, третьи — более категоричны в констатации его окончательной сформированности, в том числе за счет предпринимательской генерации последних лет. Создается впечатление, что попытка отторжения из научной методологии классового подхода имеет определенную цель: замаскировать наметившиеся и уже дающие себя знать классовые противоречия у нас. Между тем отрицание классовой борьбы в нашем заново формирующемся обществе может только затормозить движение к цивилизованному обществу с присущими ему цивилизованными формами борьбы.
Мы рассмотрели социальную структуру общества в ее основных подструктурах. Однако этим социальная структура общества далеко не исчерпывается, ибо социальное пространство, в котором жи
125
вет и действует человек, в действительности оказывается более чем пятимерным. Дело в том, что существуют и общности более подвижные и, как правило, менее существенные на первый взгляд, но в действительности играющие важную роль в жизни индивидов, а посредством индивидов — и общества в целом. Речь идет о стратах (лат. stratum — слой, термин, перенятый социологией из геологии). Определяя страты через их совокупность, П. Сорокин писал: «Социальная стратификация — это дифференциация некоей данной совокупности людей (населения) на классы в их иерархическом ранге. Ее основа и сущность в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества» .
1 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 302. Под классами Сорокин имеет в виду фактически те большие группы, которые составляют страты (см. там же, с. 303).
В отечественной социальной философии и социологии проблемы социальной стратификации в течение десятилетий не только не исследовались, но и открыто третировались как содержание отрасли буржуазной социологии, «направленной против марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы» [2]. В рамках господствовавшей в нашей политической и идеологической жизни доктрины «два класса — один слой» (рабочий класс, колхозное крестьянство, интеллигенция) реальная структура общества, механизм ее формирования и развития не могли получить объективного научного отражения. Конечно, само по себе изучение рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции, если оно проводится по нормам, обязательным для научного исследования, представляет большой интерес. Но в рамках этой доктрины не оставалось места стратам, феномену горизонтальной и вертикальной неоднородности, то есть выяснению таких сторон социальных отношений, которые в чем-то существенном не менее важны, чем классовые. Более того, доктрина эта наносила огромный вред общественному сознанию (и, разумеется, общественной практике), укореняя в нем на основе идей «полной однородности», «стирания различий» ошибочное мнение о закономерно примитивной социальной структуре нашего общества.
2 Советский энциклопедический словарь. М., 1979. С. 1259.
Нельзя сказать, что в марксистской традиции слои совершенно не принимались во внимание, однако речь шла только о слоях внутри того или иного класса (мелкая, средняя и крупная буржуазия; бедняки, середняки и кулачество в крестьянстве и т.д.). Между тем множество страт, как мы увидим далее, или не имеют прямого отношения к классовому делению общества, или носят межклассовый характер. Это не отменяет того обстоятельства, что все страты при глубоком их познании оказываются все равно по
126
рождением социальной макроструктуры данного общества. Примечательно, что одна из первых (веберовская) попыток подойти к обществу под углом зрения его стратификационной структуры исходила из марксова анализа классов, но стремилась расширить веер классовых различий, рассматривая и такие из них, которые напрямую не связаны с собственностью — профессиональное мастерство и квалификация, социальный престиж (статус), партийная принадлежность.
Социальная стратификация — функционально необходимая, а потому и обязательная черта любого общества. При этом наблюдается такая закономерность: чем организованнее общество, чем нормальнее оно функционирует, тем оптимальнее выглядит его стратификационная характеристика. И наоборот, примитивно организованному обществу (а таковыми являются и первобытные образования, и современные деспотии) соответствуют либо примитивное, либо сверхсложное, деформированное стратификационное пространство.
СТРАТЫ В НАШЕМ ОБЩЕСТВЕ
Итак, на сегодня в отечественной социологии и социальной философии сложилась острая проблемная ситуация, связанная, во-первых, с дефицитом достоверных знаний о социальной стратификации общества и, во-вторых, с трудностью их «добычи» в связи с деформированностью нашего общества. В таком обществе деформационной коррозии подвержено все, в том числе и стратификационная структура.
В связи с этим исследования стратификационной структуры нашего общества приобретают первостепенную значимость, в особенности в контексте политики реформ. Необходимо, с одной стороны, выяснить специфику каждого из социальных слоев и его отношение к реформам, а с другой — степень возможного воздействия каждого из этих слоев на масштабы и саму вероятность свершения указанных процессов.
Как уже отмечалось, стратификационная структура населения — понятие многомерное, что связано с многообразием выполняемых индивидов ролей и соответственно возможностью его изучения, характеристики и типологизации страт с почти беспредельного числа сторон. Трудность каждый раз заключается в том, чтобы выбрать такие основания для структурных срезов, которые оказались бы достаточными для достижения целей и решения задач, стоящих перед исследованием.
В качестве примера приведем типологию оснований, разработанную под руководством автора для проведения исследований социальной стратификации российского села (1991-1992):
1. Место в системе собственнических отношений.
2. Характер труда.
3. Размеры доходов и источники их получения.
127
4. Наличие (или отсутствие) властных функций.
5. Доступ к дефицитным благам.
6. Протекционистские связи.
Напрашиваются некоторые комментарии к этой типологии. Во-первых, стратообразующие признаки 1-й и 3-й совпадают с соответствующими классообразующими, что подтверждает сделанный выше вывод о взаимосвязях одних и других. Во-вторых, признаки 5-й и 6-й — специфически «наши», отражающие деформирован-ность нашего общества. Указание на эти признаки, а тем более их учет не встречаются в мировой социологической литературе, ибо нормально функционирующие социально-экономические системы не знают проблемы дефицита (тем более острого) элементарно необходимых благ, равно как и не знают широкого распространения протекционистских связей. У нас же протекционизм распространяется и на производственную, и на непроизводственную сферу, в особенности на селе. Получение искомой должности, новой техники, лучшего земельного надела, закрытие наряда и подведение годовых расчетов, доступ к потребительским благам и пр. очень часто зависят именно от протекционистских (семейно-родственных, приятельских, земляческих, а то и чисто коррупционных) связей. Изучение протекционизма как социального феномена важно потому, что его реализация в столь массовых масштабах оказывает серьезное негативное воздействие на все стороны нашей жизни.
Разумеется, в исследованиях, посвященных другим сюжетам, используются и иные основания для выделения страт. Так, если нас интересует вертикальная стратификация в зависимости от профессиональной принадлежности, социальный престиж разных профессиональных групп, то целесообразно использование таких оснований, как размеры легитимных доходов, приходящихся на одного представителя данной группы, размеры жилплощади и т.д.
В докапиталистических общественно-экономических системах классовое деление общества дополнялось и в силу этого в известной степени затушевывалось делением людей на сословия, а в ряде стран Востока — на касты. Во многих своих существенных чертах сословия и касты напоминают нам страты, однако отличаются от них своей строгой, однозначной оформленностью, как правило, либо юридической, либо религиозной.
Сословия — это социальные группы, обладающие закрепленными в обычаях или законах и передаваемыми по наследству правами и обязанностями. Сословное деление, складываясь на базе классового, в то же время не соответствует ему полностью, поскольку привносит в него специфическую иерархию юридических привилегий. В дореволюционной России, например, со времен феодализма существовало сословное деление на дворян, духовенство, купцов, мещан и крестьян, которое, как мы видим, не совсем
128
совпадает с границами классов — буржуазии, феодалов, пролетариев, крестьян. Капиталистический способ производства, там, где он сложился в относительно чистом и классическом виде, упростил социальную структуру общества, упразднив (по крайней мере в принципе) сословное деление. Пережитки же сословной системы до сих пор встречаются в разных странах. Например, в Великобритании сохраняется практика присвоения наследственного титула пэра, дающего право быть членом палаты лордов, за выдающиеся успехи в бизнесе, управлении государством, в науке и культуре.
Касты (лат. castus — чистый) представляют собой замкнутые группы людей, выполняющие специфические, передающиеся по наследству, социальные функции. Уже в определении мы обнаруживаем весьма зримые различия между сословиями и кастами.
