природу этих, скажем так, отходов человеческой цивилизации резко возрастает.
Таким образом, воздействие общества на природу разнообразно не только по конкретному содержанию освоения богатств природы. Это воздействие разносторонне и по своей направленности на развитие природы: какие-то ее возможности оно развивает и совершенствует, а какие-то разрушает. Одним словом, это воздействие представляет собой единство созидания и разрушения.
Противоречивый характер взаимодействия общества и природы. Взаимодействие природы и общества всегда процесс противоречивый. Причем противоречия эти касаются не только результатов данного взаимодействия. Они заложены в самой основе взаимодействия. Они имманентны ему. Эти противоречия связаны как с особенностями природы и характером ее преобразований, так и с особенностями общества и характером его воздействия на природу.
Природа исполнена жизненности и творческой мощи. Но из богатства и щедрости природного потенциала отнюдь не следует, что природа так уж стремится отдаться человеку, предложить ему в готовом виде свои дары. В процессе эволюции, уходящей своими корнями в необозримую толшу тысячелетий, все явления природы сцементи-ровались в прочную систему, которую не так-то легко разорвать, обрели свои собственные функции, которые не так-то просто переиначить и обратить на службу другим целям. Так что природа созидательна прежде всего по отношению к самой себе и в этой самостоятельности обладает большой долей сопротивляемости. Если любое живое существо для того, чтобы выжить в природе, должно затратить немало жизненной энергии, то что уж говорить о человеке, потребности которого неизмеримо богаче и стремление к преобразовательному влиянию на природу неизмеримо мощнее и глубже. Естественно, человек сталкивается с гораздо большей силой сопротивляемости природы. И только потому, что он смог развить в себе такой поистине бесценный дар, как труд, только потому, что вооружил себя сознанием и всеми достижениями духовной культуры, мощной материально-технической базой и многократно усилил свою мощь системой общественных отношений, человек смог преодолевать сопротивление сил природы, налаживать оптимальный для себя обмен веществ с ней.
Сопротивление природы воздействию человека есть величина развивающаяся. Безграничны возможности природы, неостановим рост потребностей людей. Поэтому каждая новая вершина овладения природой — это по существу начало нового витка во взаимоотношениях общества и природы. И на этом новом витке — новое сопротивление природы. Причем весь опыт истории человеческой цивилизации показывает, что освоение каждого нового пласта природы дается человечеству все с большим и большим напряжением сил. Видимо, в этом нарастании сопротивления природы и кроется одна из причин прогрессирующего и ускоряющегося развития общества.
Следует подчеркнуть, что природа сопротивляется человеку не только своей силой. На определенном этапе развития общества выясняется, что природа сопротивляется человеку, если можно так выразиться, и своей слабостью. Поясним, что мы имеем в виду. В ходе исторического развития возрастает мощь, сосредоточенная в руках человека. Этого бывает достаточно, чтобы кардинально изменить природную среду: выкорчевать леса, превратить быструю реку при помощи системы плотин в систему «морей» и т.д. Таких примеров можно привести множество. Все они свидетельствуют о мощи человека и об определенной «слабости» природы. Но эта «слабость», которая вроде бы обеспечивает человеку безграничный простор для переделки природы, вдруг на определенном этапе превращается в ее сопротивление: выкорчевал человек леса — удовлетворил потребности в мебели, жилище, бумаге, тепле и т.д., казалось бы, он может торжествовать победу. Однако выкорчеванный лес разрушил гидрорежим почвы, изменил биосферу местности, открыл дорогу суховеям и т.д. Оказалось, что победа человека чревата столь отрицательными — в перспективе — последствиями для него, что они существенно перевешивают тот кратковременный положительный эффект, который был достигнут первоначально. Когда эти отрицательные последствия осознаются, приходит понимание того, что «слабость» природы отнюдь не означает, что с ней можно делать все что угодно. Эта «слабость» заставляет человека серьезно подумать, прежде чем пуститься в очередную авантюру ее преобразования.
Одним словом, природа в своем противостоянии человеку ставит перед ним как бы два барьера: с одной стороны, это закрытость природы, сцементированность ее связей, неразгаданность ее законов; с другой, напротив, открытость природы, ее пластичность и ранимость. Человечеству всегда необходимо соблюдать меру в преодолении этих барьеров. Если оно ослабит свой трудовой напор, познавательную мощь — оно много «недоберет» у природы, сократит возможности своего развития. Если же оно «переберет» в своем преобразовательном рвении, то в конечном счете также придет к отрицательным для себя результатам, срубив сук, на котором сидит.
Импульсы противоречивости процесса взаимодействия природы и общества идут и от общества. Человеческое практическое, да и теоретическое отношение к природе в основе своей созидательно и плодотворно. Эта истина бесспорна в целом, применительно к длительной исторической перспективе, если абстрагироваться от конкретно-исторической специфики и реальных деталей жизнедеятельности отдельных эпох и классов и т.д. Но если с вершины общесоциологических абстракций спуститься на конкретно-историческую почву, то можно увидеть, сколь неоднозначно и противоречиво воздействие общества на природу.
В основе отношения общества к природе лежит не только идея чистого разума об оптимальности этого отношения, о желательности наиболее сбалансированного преобразования природы и общества. В основе человеческой деятельности — экономические и другие столь же практические интересы. Эти интересы бывают бесконечно разными: в них могут наличествовать и эгоизм, и своекорыстие, и желание сделать хуже своему ближнему, и стремление к сиюминутной выгоде, и простое незнание природного материала, с которым человек имеет дело, непонимание отдаленных последствий своих поступков. Одним словом, в основе человеческих действий могут лежать тысячи и тысячи разных мотивов и, мягко говоря, далеко не все они отличаются достаточной степенью разумности и благородства. И вот во всем разнообразии своей экономической, социальной и другой мотивации человек вступает в контакт с природой, налаживает обмен вещей с ней. Совершенно очевидно, что отношение человеческого общества к природе изначально противоречиво. С одной стороны, здравый смысл людей, их элементарная, житейская предусмотрительность толкают их к бережному отношению к природе, к обеспечению воспроизводства ее богатств. С другой — эгоизм, стремление удовлетворить свои своекорыстные сиюминутные интересы толкают к хищничеству, расточительству. Если это разнообразие интересов поднимается до государственного уровня и становится предметом политики государств — в одном случае дальновидной, в другом близорукой, — то на этом макросоциальном уровне противоречивость отношения общества к природе становится еще более явной.
Противоречивость отношения общества к природе связана и с разным соотношением созидательных и разрушительных тенденций в его материально-производственной деятельности. Прежде, при относительно локальных масштабах человеческой деятельности противоречивость этого соотношения не носила столь явного характера. Тогда созидательные моменты преобладали над разрушительными, к тому же и естественных ресурсов природе хватало, чтобы противостоять разрушительным тенденциям и сохранять себя. В XX в., в период научно-технической революции, масштабы материальной деятельности настолько возросли, что отходы этой деятельности с огромной силой обрушились на природу.
Великий естествоиспытатель В.И. Вернадский писал о ноосфере, создаваемой человеком в процессе воздействия им на природу и управляемой исключительно разумом [1].
1 См.: Вернадский В.И. Размышления натуралиста. М., 1977. Кн. 2. С. 31.
Предвидения В.И. Вернадского в части, касающейся роста масштабов человеческой преобразовательной деятельности, нашли блистательное подтверждение. Но в его мечту о царстве разума мы вынуждены внести изрядную долю скепсиса. Конечно, разуму будет принадлежать все большая роль в отношениях с природой, тем более что осваиваются все более глубокие ее слои, все более тонкие структуры. Но если бы один разум был законодателем в этих отношениях! Наряду с ним какие только интересы не движут обществом. Притом они столь мощны, что и разум ставят себе на службу. Разве не самые блистательные умы выпустили ядерного джинна из кладовой природы, который потом обернулся трагедиями Хиросимы, Нагасаки, Чернобыля. Нам думается, что решающее слово в балансе общества и природы будет принадлежать не разуму, а человеческому интересу, оплодотворенному разумом.
Заканчивая настоящий параграф, следует еще раз подчеркнуть, что отношение природы и общества, пройдя через все перипетии всемирной истории, достаточно убедительно раскрыло свою глубинную противоречивость. Эта противоречивость не является неким преходящим моментом, неким недостатком, который в идеале должен быть преодолен, а составляет саму сущность диалектики природы и общества.
4. Диалектика общества и природы: внутренний аспект
Диалектика общества и внешней природы характеризует единство и противоречие общества и природы, обращенное вовне общественной жизни. В этом плане само общество, выступающее одной из сторон противоречия, выглядит некоторым монолитом, как бы лишенным указанной противоречивости в самом себе. На самом же деле общая диалектика общества и природы выступает и как внутренний момент самой общественной жизни. Рассмотрим некоторые аспекты этой проблемы.
Человек как противоречивое единство природного и общественного. Мы уже писали в начале этой главы, что человек суть природное существо. Он рождается, живет и умирает, как и все живое в этом мире. Как и всему живому, ему нужно сообщество подобных ему существ, как и все живое, он воспроизводит свое потомство. Одним словом, жизнь человека подчинена комплексу природных закономерностей и сама является одним из бесчисленных звеньев действия этих закономерностей.
Вместе с тем человек — общественное существо. Его общественная сущность заключается в том, что он разумное, деятельно-предметное, социальное существо. Из общественной сущности человека вытекает, что жизнедеятельность целиком и полностью подчинена закономерностям общественного развития, специфическим законам общественной жизни. Более того, именно человек, его жизнедеятельность являются центральным звеном, инициирующей силой, жизненным нервом всех закономерностей общественного развития.
Следует подчеркнуть, что общественная сущность человека носит универсальный характер, она пронизывает всю его жизнедеятельность от начала и до конца, проникая во все поры, мельчайшие детали его бытия. Точно так же как человек является тотально природным существом, он является и тотально общественным существом.
Из этой двусторонней тотальности человеческого бытия проистекает и общее соотношение природного и социального в человеке.
Поскольку человек одновременно целиком и полностью обществен, социален и целиком и полностью природен, постольку каждая, даже самая мельчайшая, грань человека, его жизни одновременно и общественная и природная. В данном случае природное и общественное, будучи двумя неотъемлемыми чертами бытия человека, взаимопронизывают, взаимопроникают друг в друга. Они неразрывны, неотторжимы друг от друга в своем взаимопронизывании, взаимопроникновении.
В связи с этим хотелось бы отметить, что мы не совсем согласны с интерпретациями биосоииологической природы человека, согласно которым прослеживается как бы разная дозировка социального и природного в разных качествах, гранях деятельности человека. В данном случае признание какого-то качества человека по преимуществу социальным означает явное или неявное уменьшение роли и значения природного. И напротив, признание приоритетности природного оборачивается соответствующим уменьшением роли социального. Не отрицая значимости этих различий в конкретном плане, нельзя, на наш взгляд, их излишне обобщать. Ибо в целом природное и социальное в человеке не делится по удельному весу и значению. Эти его стороны вообще количественно не сопоставляются. Это два своеобразных измерения человека, каждое из которых, сохраняя свою абсолютность, отнюдь не посягает на абсолютность другого.
Вот почему мы склонны отнестись с известной долей
