нем крови. Оно ощущает малейшее приближение чего-либо, что может ему повредить, и отдаляет это от себя, пока только есть силы. Другие органы не так чувствительны, поэтому дурные вещества скапливаются в них, пока то не приводит к болезни.
2:42. Таким образом, чувствительность и ранимость сердца навлекают на него множество болезней, и они же служат причиной того, что болезни получают отпор…
Именно близость к Богу определяет несчастное положение еврейского народа, потому как грехи (духовные заболевания) других народов не влекут немедленного оперативного вмешательства Бога, более того, успех или неуспех других народов и других религий имеют вполне «естественное» объяснение:
2:44. Всевышний сказал: «Только вас Я знаю из всех семей на земле и потому покараю вас (за все ваши грехи)» (Амос, 3:2)… Всевышний не дает грехам задерживаться в нас, чтобы они не могли погубить нас, как это сделал Он с аморитянами…
2:32. Много нас или мало, каково бы ни было наше положение, Б-г живой, Творец наш, всегда нами правит и поддерживает нас в нашем положении, в каком мы сейчас находимся, — рассеянии и в изгнании.
2:33. Сказал Кузари: Да, это верно. Трудно себе представить, чтобы какой-нибудь народ, оказавшись в изгнании, не стал другим, а тем боле в течение столь длительного времени, когда столько народов бесследно исчезло.
Здесь ясно видно, что близость народа Израиля к Богу имеет два последствия: во-первых, из-за этой близости те преступления, которые другим бы народам сошли и не повлекли бы наказания небесного, народ Израиля подлежит наказанию свыше. Именно таким наказанием является изгнание. С другой стороны даже в дни наказания Всевышний не оставляет свой народ вниманием, не позволяя ему пропасть в таком бедственном положении. Как нетрудно заметить, эта концепция является раскрытием слов Торы: «И даже когда они (израильтяне) будут жить в странах врагов своих, не станут презирать их, не отрину, не уничтожу, в нарушение заключенного Мной союза с ними» (Левит\Ваикра 26:44).
Однако есть вторая сторона бедственного положения народа Израиля, связанная не только с их высоким статусом, но и с высоким предназначением. Для наглядности в объяснение этой идеи р. Иегуда Галеви приводит образ зерна:
4:23. Есть у Всевышнего особая, мудрая тайна в том, что он держит нас в изгнании, подобная мудрости, видимой в зерне. Зерно, попадая в землю подвергается изменениям, и, казалось бы, обращается в прах, воду и грязь, и как будто не остается и следа от прежнего зернышка. Но затем оказывается, что зерно это изменило прах и воду так, что они стали его собственным естеством. Оно изменяет их ступень за ступенью, пока не утончатся элементы и не станут подобными ему, и тогда зерно очищается и может принять б-жественное действие и форму первого зерна, и оно становится деревом, дающим плоды, подобные тем, из которого проросло. Таково учение Моисея. Всякая религия, черпающая из него, в основе своей ему уподобляется, хотя и кажется, что она его отвергает… В конце времен, когда все его признают, все станут такими плодами и будет дерево одно. Тогда превознесут и оценят тот корень, который прежде поносили.
Здесь кроме мистического объяснения необходимости Изгнания для исполнения дальнейших планов Творца, мы видим, что р. Иегуда Галеви вновь возвращается к теме, на которую он намекнул вначале книги. Там, представляя царю религии, он описывает их по двум пунктам — близость с еврейской религией и происхождение от нее, и с другой стороны, отличие их от первоисточника. Здесь он утверждает, что все эти религии являются не более чем переходным этапом к последующим мессианским временам, так что в конце дней все религии сольются вокруг «корня закона Моисеева».
Лекция 12 Иегуда аЛеви. Откровение и разум
О Боге, Его атрибутах и Именах
Мы уже обсудили представления р. Саадии-гаона о взаимоотношении разума и Откровения. Напомним, что Саадия, может быть, несколько наивно, полагает, что правильно прочтенное Откровение не может войти в противоречие с правильно построенным философским построением. Посмотрим, как себе представляет отношения Откровения и разума Иегуда Галеви.
Появление философа на первых же страницах книги Кузари с самого начала указывает на проблему, поставленную автором: в каких отношениях находится философия (в данном случае аристотелевская) с Откровением, в каких отношениях находятся философия и религия. Здесь мы обнаруживаем, что философ отвергает любую религию, отказывает царю в возможности пророческого послания. Речи, вложенные автором в уста философа, уже доказывают, что его мнение отличается от позиции Саадии-гаона, и ни о какой двойной истине речи быть не может.
Спор с философом вращается вокруг двух вопросов: во-первых, в состоянии ли философия познать мир? Во-вторых, вопроса о практических выводов из философии, о той самой «пользе», которой столь много говорил Саадия-гаон.
Для начала Иегуда Галеви четко проводит разграничение между философией и правильно построенной религией:
11. Сказал ему рабби: Мы верим в Б-га Авраама, Исаака и Яакова, который вывел сынов Израиля из Египта силой знамений и чудес, который питал их в пустыне и даровал им страну после чудесного перехода Иордана; который послал Моисея с миссией Торы, продолженной многими пророками, возвещавшими Тору и учившими о вознаграждении, ожидающем тех, кто соблюдает ее, и о каре грозящей тем, кто ее нарушает. Мы верим во все, что написано в Торе, а это охватывает бесчисленное множество вопросов.
Так излагается иудаизм. Вера, построенная на Откровении, доказанная чудесами и знамениями, установленная пророками, и законы которой прописаны в книге Откровения — в Торе. Безусловно важно отметить, что во всем этом тексте Иегуда Галеви ни разу не сослался на какие бы то ни было философские построения. Противопоставление религии Откровения философии явствует из продолжения диалога:
12. А ведь именно ты, еврей, должен сказать, что ты веришь в Творца и Его Провидение, в Того, Кто сотворил этот мир и поддерживает его существование, и в другие Б-жественные атрибуты, ясные каждому, кто обладает верой, кто стремится к истине и ищет уподобления Творцу в Его справедливости и мудрости.
13. Сказал рабби: Ты говоришь о религии, основанной на разуме и логических рассуждениях, но она открыта сомнениям. Спроси философов, и ты увидишь, что они не смогли прийти к единому мнению, к какой-либо определенной религии. Все это измышления, часть из которых действительно имеет обоснование, другие же — лишь удовлетворяют разум, третьи его не удовлетворяют и тем более не в состоянии что-либо доказать.
Кузари пытается возразить, указав на то, что если говорить о Боге, то следует прибегнуть к философским терминам и вообще, следует говорить о религии того, «кто стремится к истине и уподобления Творцу». Именно здесь следует первый выпад против философии: почему мы, иудеи, должны говорить о религии, построенной на разуме?! Ведь ясно, что Иегуда Галеви адресует сказанное не абстрактному хазарскому царю, а своим читателям-соплеменникам. Он вообще отвергает подход философии к Богу и взаимоотношениям людей с Ним. В конце концов, слово религия означает связь, связь с Богом, тогда как философия говорит не о связи, а о познании:
4:13. Сказал рабби: Да, между верующим и философом разница очень велика. Верующий стремится к Б-гу ради великой пользы, кроме той, которую дает познание Его, а философ хочет познать Б-г лишь для того, чтобы дать Ему истинное определение, так же как он желает, например, дать определение земле, что она находится в центре самой большой небесной сферы. По мнению философа, незнание о Боге вредит человеку не больше, чем не знание о земле тому, кто считает ее плоской. Единственная польза, известная философу, — это познание истины о вещах. Такое познание (по мнению философов) уподобляет человека Активному Интеллекту настолько, что они становятся единым целым, и тогда неважно, верит человек или отрицает веру, важно лишь его занятия философией и один из основных его принципов: «Бог не творит ни добра, ни зла». %
Иными словами принципиальная разница состоит в том, что знание или незнание Бога с точки зрения философа и религиозного человека имеет совершенно разное значение. Для философа незнание Бога свидетельствует всего лишь о низком уровне образования человека, тогда как для религиозного человека — это невозможность связи с Творцом, невозможность нормальной жизни, невозможность, как мы потому убедимся, выполнить свое предназначение на земле и Божественную волю. «Великая польза», о которой идет здесь речь — это знание, как вести себя образом, угодным Богу. Здесь полезно обратить внимание на финальную цитату отрывка: «Бог не творит ни добра, ни зла». Она взята из книги пророка Цефания (1:12). В этом отрывке пророк обещает наказание тем, кто утверждает такое, кончает пророк словами: «И пойдут они как слепые, ибо перед Господом грешили, и разлита будет кровь их». Иными словами путь, начертанный философами, ведет к бедам и несчастиям.
Сказанное здесь еще не означает, что Иегуда Галеви полностью отвергает разум, как метод познания мира. Более того, он среди прочего пишет:
1:88.. Сказал рабби: Нельзя допустить, что Б-г вводит в заблуждение или что в Торе есть нечто, чему противится разум и что разум считает ложным.
При этом Иегуда Галеви не обвиняет философов в злостном искажении истины. Наоборот, он высоко ценит их усилия. Посмотрите, с каким сочуствием он описывает причины их неуспеха:
5:13. Однако нельзя обвинить философов в том, что они далеки от познания Б-га, доступного пророкам. Они не могли приблизиться к Б-жественной мудрости иначе, как через логическое мышление, и оно привело их к тому, о чем мы говорили. Те из них, кто склонен признать истину, скажут обладателям Торы то, что сказал Сократ: «Друзья мои, граждане! Я не отрицаю вашу б-жественную мудрость, скажу только, что я ее знаю, я знаю лишь человеческую мудрость»… Во всяком случае, обвинять их нельзя, им можно воздать хвалу за то, что они достигли значительной способности абстрагирования в своих рассуждениях, — они стремились к благу, установили законы логики и презрели удовольствия этого мира.
Впрочем, впоследствии он говорит, что в служении Богу важны не тонкость суждения, не дедукция и не глубина мысли. Если бы это было нужно, то философы, наделенные мудростью и тонким умом, достигли бы большего, чем сыновья Израиля (1:99).
В дальнейшем обсуждении, Иегуда Галеви подвергает сомнению и саму возможность познания материального мира философскими методами:
4:14. Сказал рабби: …Так как философы нашли истинные доказательства в математике и логике, многие стали полагаться на их знания о природе и о том, что выше природы, считая все их доказательства одинаково надежными. Но почему ты не усомнился, во-первых, в том, что они утверждают о четырех элементах, а во-вторых, в их предположении о сфере огня в котором, по их мнению, находится элементарный огонь, не имеющий цвета… Разве мы когда-нибудь наблюдали элементарный огонь? А
