материалист. Когда он объяв
ляет эту вещь в себе непознаваемой, трансцендентной,
потусторонней, — Кант выступает как идеалист. Призна
вая единственным источником наших знаний опьгг, ощу
71
щения, Кант направляет свою философию по линии сен
суализма, а через сенсуализм, при известных условиях, и
материализма. Признавая априорность пространства,
времени, причинности и тд., Кант направляет свою фи
лософию в сторону идеализма. За эту половинчатость
Канта с ним беспощадно вели борьбу и последовательные
материалисты и последовательные идеалисты (а также
“чистые” агностики, юмисты)»14. Эта характеристика
философии Канта, раскрывая внутренне присущие ей
противоречия, указывает тем самым и на реальные про
блемы, которые ставит и пытается решить родоначальник
немецкой классической философии.
В противоположность идеалистам Кант осознает без
условную необходимость признания независимой от
сознания (и познания) объективной реальности. Но в
отличие от материалистов Кант предельно ограничива
ет содержание и значение этой материалистической
посылки. Объективная реальность, абсолютно противо
поставленная миру познаваемых вещей (явлений), от
рывается от реальной, материальной природы и тем
самым превращается в нечто трансцендентное. Не от
вергая исходной, по существу материалистической, по
сылки, Кант вместе с тем субъективистски,
идеалистически интерпретирует познавательную ре
альность, мир явлений, или природу.
Амбивалентность, внутренне присущая всей филосо
фии Канта, обнаруживается и в его понимании “вещей в
себе”. С одной стороны (и здесь Кант согласен с матери
алистами), они единственный, существующий вне и неза
висимо от сознания источник ощущений, без которых
невозможно познание. Но, с другой стороны, “ вещи в се
бе” — нечто запредельное, потустороннее, хотя и не в
традиционном, религиозном смысле этого слова.
Отход от материалистического понимания “вещей в се
бе” открывает путь к идеалистической интерпретации этой,
по учению Канта, основы мира явлений, для сближения это
14 Там же. С. 206.
72
го, по существу, материалистического понятия с традици
онными категориями метафизических систем XVII в., не
состоятельность которых столь убедительно доказывает
Кант.
Явления и вещи в себе
Мир явлений и мир “вещей в себе” — таковы, по учению
Канта, реальности, к которым сводится все существующее.
Исходя из основной сенсуалистической посылки, Кант
утверждает, что “наше знание о существовании вещей
простирается настолько, насколько простирается восприятие
и его результат (Anhang) согласно эмпирическим
законам”*5. Таким образом, Кант отрицает возможность
независимого от чувственности знания, решительно
порывая тем самым с одной из главных., догм мета
физической (и теологической) спекуляции. ^Однако, как
было показано в предыдущей главе, Кант допускает су
ществование априорных чувственных созерцаний,
являющихся, согласно его учению, источником
априорного знания в математике и естествознании. Это
допущение позволяет Канту внести определенный
корректив в традиционную формулу сенсуализма: nihil est
in inteliectu quod non fuerit in sensu (нет ничего в
интеллекте, чего бы не было раньше в чувстве). Тем не
менее там, где речь идет об опытном знании, Кант
разделяет ограниченность метафизически мысливших
сенсуалистов, непосредственно связывавших возмож
ности познания с наличным объемом чувственных дан
ных.
Вольтер утверждал, что люди, если бы они имели боль
ше органов чувств, обладали бы соответственно большим
знанием вещей. По учению Гельвеция, объем наших зна
ний находится в прямой зависимости от остроты чувст
венного восприятия. Дидро правильно критиковал это
упрощенное сенсуалистическое воззрение, доказывая, 15
15 Кант И. Соч. Т. 3. С. 285.
73
что люди знают больше предметов зрения, обоняния и
т.п., чем те животные, у которых зрение и обоняние ост
рее, чем у человека.
Несомненно, это ограниченное понимание познания
как непосредственно обусловленного чувственным восп
риятием заключает в себе возможность агностической
интерпретации познавательных способностей человека.
К агностицизму ведет и идеалистическая интерпретация
сенсуализма, в особенности в ее кантовском варианте,
исключающем “вещи в себе* (внешний источник ощу
щений) из сферы познания. Таким образом, Кант утверж
дает, что явления имеют основание в чем-то другом, что
должно быть принципиально отличаемо от явлений.
“Ведь в противном случае мы пришли бы к бессмыслен
ному утверждению, будто явление существует без того,
что является*16. Явления и “вещи в себе* предполагают
друг друга, поскольку наличие следствия доказывает су
ществование причины, а наличие последней — существо
вание следствия. Но из этого необходимого отношения
отнюдь не следует, полагает Кант, что в явлениях содер
жится нечто присущее “вещам в себе*, что познание яв
лений дает хотя бы частичное представление о ” вещах в
себе*, так как последние существуют вне времени и про
странства, в то время как познание совершается в про
странстве и времени.
Абсолютное противопоставление явлений и “вещей в
себе* — основная онтологическая посылка агностиче
ской гносеологии Канта. Если познание явлений никоим
образом не есть познание их существующей безотноси
тельно к познанию основы, значит, явления не более чем
результат самого познавательного процесса, синтезирую
щего, согласно определенным правилам, поток ощуще
ний, вызываемый “вещами в себе*. Отсюда вывод,
который со всей категоричностью формулируется фило
софом: “понятие самостоятельно существующего чувст
венно воспринимаемого мира противоречит самому
16 Там же. С. 93.
74
себе”17. Этот тезис не столь уж далек от основоположе
ния Дж. Беркли: быть — значит быть воспринимаемым.
Однако в противоположность Беркли Кант не только
признает независимые от ощущений “вещи в себе*,
но и то, что их воздействие на человеческую чувствен
ность образует “материю* ощущений, благодаря чему
имеется многообразие ощущений, что, по-видимому,
предполагает и многообразие “вещей в себе*. Такое
допущение, которое вполне определенно высказывается
в “Пролегоменах…. *, казалось бы, обязывает сделать
вывод, что в ощущениях так или иначе отражаются “ве
щи в себе*. Однако этот вывод принципиально исключа
ется кантовским априоризмом: условия познания,
априорные, по Канту, условия, применимы лишь к опы
ту, к сфере явлений.
Познание мира явлений, или природы, беспредель
но, утверждает Кант. Этот тезис возвышает его над есте
ствоиспытателями XVIII в., которые полагали, что науки о
природе все более приближаются к исчерпанию своего
предмета, к законченному познанию законов природы.
Отмежевываясь от этой иллюзии, ставшей препятстви
ем на пути развития теоретического естествознания,
Кант вместе с тем отрывает познание от независимой
от него реальности, которая объявляется трансцендент
ной, по меньшей мере в гносеологическом отношении,
т.е. находящейся за пределами всякого возможного
знания. Поэтому Кант утверждает: наши знания, как бы
глубоко они ни проникали в сущность явлений, ни на
йоту не приближают нас к “вещам в себе”. Познание и
объективная реальность (*вещи в себе*) нигде не сопри
касаются друг с другом: это взаимоисключающие противо
положности. Кант пишет: “утверждать, что явление
существует само по себе, безотносительно к нашим чувст
вам и возможному опьпу, можно было бы, конечно, лишь в
том случае, если бы речь шла о вещи в себе*18. Но посколь
17 Там же. Т. 4, ч. 1. С. 164.
18 Там же. Т. 3. С. 452.
75
ку нет перехода от явлений к “вещам в себе”, так же как
и от последних к явлениям, познаваемые вещи неотде
лимы от познавательной деятельности, которая, следова
тельно, должна быть постигнута так же, как творчество.
Такая постановка вопроса, правильно указывая на дея
тельную, субъективную сторону познавательного процес
са, значение которой явно недооценивалось (а порой и
просто игнорировалось) предшествующей философией,
вместе с тем абсолютизирует эту его определенность. От
сюда субъективистское понимание познания, усугубляе
мое тем обстоятельством, что творческая сторона этого
процесса не связывается с практикой, которая не только
изменяет внешний мир, но и создает не существовавшие
в природе предметы, а тем самым и новые, специфиче
ские объекты познания.
Субъективистское истолкование явлений получает
свое законченное выражение в кантовском отождествле
нии явлений с представлениями. «Явления, — писал Кант
в первом издании “Критики чистого разума”, — суть не
вещи в себе, а лишь игра наших представлений, которые
в конце концов сводятся к определениям внутреннего
чувства»19. Во втором издании “Критики…” эта точка
зрения слегка смягчена, т.е. более подчеркнута интер
субъективность явлений, их независимость от произвола
познающего субъекта, который и сам, т.е. как эмпириче
ский субъект, представляет собрй явление, полностью
обусловленное цепью других явлений. Правда, стремясь
избежать противоречий, вытекающих из такого понима
ния субъекта познания, Кант далее вынужден сделать но
вое допущение: субъект познания не есть только явление,
т.е. нечто эмпирическое, он, будучи интеллектом, есть
вместе с тем и вещь в себе. Тем не менее определение
явлений как представлений остается их основным опре
делением. Иное дело, что самому понятию представления
Кант стремится придать новый смысл и содержание, т.е.
истолковать его не только как психический акт, но вместе
19 Там же. С. 702.
76
с тем и как независимый от сознания объект, образова
ние которого предполагает “вещь в себе”, воздействую
щую не человеческую чувственность. Поэтому явления,
характеризуемые как представления, принципиально
независимы от произвола познающего индивида. В
этой связи Кант и формулирует понятие гносеологи
ческой объективности, или “объективной реально
сти”, которая, как он полагает, безусловно присуща
явлениям и их отношениям друг к другу*
Таким образом, в своем учении о мире явлений, ко
торый Кант называет “ природой”, он стремится дока
зать, что явления и субъективны и объективны, т.е.
неотделимы от субъекта познания, но вместе с тем не
зависимы от его сознания и воли как закономерно со
вершающиеся процессы, обладающие принудительной
силой. Хотя явления “суть только представления”, по
следние “всегда чувственно обусловлены”20, причем
эта обусловленность представлений, в свою очередь,
обусловлена отношением “вещей в себе”, к человече
скому индивиду, а это отношение независимо от челове
ческого сознания.
Явления, утверждает Кант, суть “единственные объекты, в
отношении которых наше знание может иметь объективную
реальность, т.е. быть таким знанием, в котором понятиям
соответствует созерцание” (Там же. С. 326). Понятие
объективной реальности, поскольку оно относится к явлениям,
а не к “вещам в себе”, означает в философии Канта лишь
признание наличия объективной необходимости данных
представлений. Они обусловлены не только “аффини
рующим” нашу чувственность воздействием “вещей в себе”,
но и всем механизмом категориального синтеза чувственных
данных. Разумеется, и в сфере психических, субъективных
процессов имеют место определенные закономерности, а
значит и необходимая связь, последовательность, причинно-
следственные отношения. Однако в кантовской философии
понятия закономерности, необходимости, причинности
трактуются как априорные категории. Их гносеологическая
объективность отождествляется с априорностью, так как
категориям в отличие от явлений не соответствуют какие-либо
чувственные созерцания.
Там же. С. 498.
77
В мире явлений господствует неумолимая необходи
мость, исключающая произвольные человеческие дейст
вия. “Сам человек есть явление. Его воля имеет
эмпирический характер, составляющий (эмпирическую)
причину всех его поступков… Поэтому ни один данный
поступок (так как он может быть воспринят только как яв
ление) не может начаться безусловно самопроизволь
но”21. Возможность свободы, следовательно,
предполагает наличие иной, чем сфера явлений, области
человеческого существования, т.е. существование чело
века не только как явления (среди других явлений), но и
как “ вещи в себе”. Лишь разграничение, противопостав
ление явлений и “вещей в себе”, отрицание “абсолют
ной реальности” мира явлений делает возможной
свободу. Следовательно, кроме гносеологического обос
нования субъективистской интерпретации явлений
Кант прибегает и к аргументам, почерпнутым из этики.
“В самом деле, — пишет он, — если явления суть вещи в
себе, то свободу нельзя спасти”22. Но существует, не
устанно подчеркивает Кант, постоянно возвращаясь к по
вторению уже сказанного, отличный от мира явлений, мир
“вещей в себе”, в котором нет причинной связи, наличест
вующей между явлениями, и где, следовательно, возможна
Таким образом, мир явлений характеризуется Кантом
как обладающий рядом существенно различных измере
ний. Это, во-первых, пространство и время, которые оп
ределяются как чувственные, но также чистые априорные
созерцания, не имеющие отношения к “вещам в себе”.
Во-вторых, явления — предметы человеческой чувствен
ности, неразрывно связанные с ней. Это, следовательно,
специфически человеческая реальность. В-третьих, явле
ния заключают в себе содержание, производимое воздей
ствием “вещей в себе” на нашу чувственность. Кант
говорит, что “вещи в себе” порождают ”материю” (со
21 Там же. С. 491.
22 Там же. С. 480.
78
держание) созерцаний. “Вещи в себе” дают нам “весь
материал знания даже для нашего внутреннего чувст
ва”2**. Но из этого положения не следует, что содержание
созерцаний объективно: ведь оно не имеет ничего обще
го с “вещами в себе”. Поэтому характеристика явлений
как обнаружения “вещей в себе” отнюдь не предполага
ет, по Канту, какого-либо сходства между первыми и вто
рыми. В-четвертых, явления представляют собой продукт
категориального синтеза, осуществляемого рассудком.
